Дмитрий Запольский

ОРДЕН НЕМЕЗИДЫ

 (Пост памяти тележурналисту, политику, писателю, психоаналитику Дмитрию Николаевичу Запольскому)

Она играла в бадминтон с детства и училась в спортивной школе на чемпионку. Потом институт физической культуры, статус любовницы вице-губернатора плавно перешла в должность директора спортивной школы олимпийского резерва. А потом она переехала в город Рим и вышла замуж за друга и спонсора Берлускони - маленького пузатенького итальянца, владельца концерна, выпускавшего опоры высоковольтных передач, хозяина мишленовского ресторана и какой-то футбольной команды. Звали ее Наташа и была она хороша собой, шустра и неглупа.

У них был свой дом с чисто цыганской обстановкой, ее муж дружил с Донателлой Версаче, которая одобряла эстетику золотых орнаментов на стенах и мраморных античных новоделов повсюду. Наташе не очень нравились атласные расписные простыни, но денег у мужа было как у дурака махорки, так что можно потерпеть.

Однажды ей позвонил бывший коллега-тренер. Сказал, что проездом из Москвы и хочет обязательно увидеться. Она ничего плохого не подумала и договорилась приехать в район Сен Джованни выпить кофе неподалеку от отеля, где тот остановился. Обнялись, выпили по коктейлю, поговорили, посмеялись. И вдруг гость говорит: "Наташа, ты нужна своей стране!" "Чо?" "Ну вот настало время, мы ведь тебе помогали!"

Женщина, которой на день рождения муж дарит кольца за полташку еврокосарей, которая встречает

рождество на частном острове в Карибском море и ездит на Тесле, произнесла единственно-возможную в той ситуации тираду:

- Да пошли вы все на хрен! Какие еще нужды! Я давно гражданка Италии и мне до вас никаких дел нет! Уябывай в свою Москву и никогда мне не звони. И передай своим дятлам в погонах, что мне на них насрать!

И попросила счет у официанта. Но собеседник только улыбнулся. И достал смартфон, порылся в фотках, протянул Наташе. Она увидела свой почерк десятилетней давности. Я, Наталия Васильевна Смирнова настоящей распиской подтверждаю свое добровольное сотрудничество с органами государственной безопасности Российской Федерации, выбираю свой оперативный псевдоним "Воланова" и так далее...

- Тебе придется с нами серьезно поговорить!

- Ну и что, что я писала! Это было давно и неправда. Даже если вы это опубликуете, никто не поверит!

- А если мы опубликуем индийскую схему?

Этого Наташа не учла. Схема была нехорошая. Два года назад ее итальянский любовник-марокканец, фитнесс-коуч, предложил заработать. Он тщательно трахал ее в своей квартирке на Виа Аурелиа два раза в неделю с утра: по вторникам и четвергам и Наташа была довольна. А его любовник-индус занимался строительством электростанций. Если Наташа уговорит мужа на скидку: мол, бедная страна, голодные дети, развивающаяся демократия, то Наташе прилетит половина: индус был никаким не строителем, а посредником между индийским министром и подрядчиками ихнего госзаказа. Бюджетные деньги, выделяемые на стройку были в два раза выше рынка даже без скидок. Наташа клюнула и согласилась при условии, что ее доля улетит на офшорку, а банковский счет будет в Латвии. Она отлично знала, что если время от времени разрешать мужу есть спагетти на ужин, то он становится сентиментальным и легко согласится дать бедным индусам скидку. Так и случилось: они посмотрели в домашнем кинотеатре "Миллионера из трущоб", слуга накрыл стол, а повар выкатил тележку со спагетти. Наташин муж опасливо поглядел на нее, но та игриво поиграла плечиком с нечаянно упавшей бретелькой открытого платья. Обычно Наташа категорически запрещала спагетти, так как у супруга был панкреатит и повышенный сахар в крови. Муж выпил бутылку кьянти из подвала и был готов.

- Давай как-то сделаем добро для этих людей!

Ну и что-то такое. Я посмотрю и подумаю. Может быть в какой-то фонд денег перечислим!

Муж сыто кивал, засыпая прямо за столом. Наташа смогла. Она ведь всегда была чемпионкой. На следующий день привезла индуса, который представился меценатом и все такое, попросил скидку в 20 процентов на многомиллионный заказ, пообещав половину перечислить в какую-то армию спасения индусов-христиан. Через год контракт со скидкой дошел до совета директоров и скидка упала до десяти процентов. Наташин муж давно забыл про то, зачем подписал договор о намерениях, у него вообще память была короткая, все-таки почти 80 лет, но раз подписал, путь будет. Компании сделка с индийским концерном была выгодна в любом случае, тем более, что проект был долгим - лет на пять. И тогда Наташа получила свои первые три миллиона евро, а фитнес-коуч свой первый миллион. Ну а сколько индус получил мы все равно никогда не узнаем, да и не интересно, если честно.

Наташа была уверена, что о ее крысятничестве муж никогда не узнает. Да и сделано все чисто - фирма на подставного адвоката, у нее только электронная подпись на право снимать деньги в Латвии. Никаких проблем, все стерильно, как у доктора. А заначка пригодится. Наследница-то не только она, там еще три бывших жены, детей пятеро, внуков немеряно. В общем, денежки не лишние.

Наташе взбледнулось. Она въехала, что попала. Если муж узнает, то, возможно все уладится - в себе наша Наташа не сомневалась. А вот коррупционный скандал в прессе обвалит акции на бирже. В условиях кризиса это чревато банкротством или поглощением, компания закредитована...

Наташа попалилась в свое время на допинге. Девушка она была трудолюбивая и тщеславная, рейтинговые очки набрала быстро, вошла в олимпийскую сборную России. И на сборах в Турции врач и тренер предложили попробовать новую "технику тренировок" с ежедневным допинг-контролем. Потом она узнала, что из четырнадцати девушек согласились четверо. У нее каждую неделю брали кровь из вены в медпункте и каждый день делали уколы. говорили, что это препараты из ее сыворотки, специально приготовленные для нее. Вроде как не обнаружить их ни при каких пробах. Шел 2007 год и их готовили к Пекинской олимпиаде. Действительно, четыре девочки, которых выбрали для эксперимента стали играть энергичнее и меньше уставали на сборах. Чуть-чуть, конечно, но все-таки. Уколы делали всем: витамины какие-то, разрешенные препараты. А им, четверым, что-то из собственной крови. Профессиональные спортсмены понимают прекрасно: допинг - это не роскошь, а средство передвижения на пьедестал. И относятся с пониманием. И что все пробы - это лотерея: у одних окажется позитивный результат, у других - негативный. Пробы брали серьезно: приезжали специальные комиссары, которые знать не знали ни о каких программах, естественно. Но однажды перед комиссарами их антидопинговой лаборатории в их лагерь (отель, выкупленный у турков каким-то чеченцем) приехала целая делегация - трое мужиков и две немолодые дамы. Наташу утром сняли с тренировки и позвали к главному тренеру сборной. Там сидели приезжие. Это ее не удивило - при формировании команды на олимпиады и другие знаковые соревнования всегда были комиссии, причем не только из тренеров, но и из чиновников.

- Наталья Леонидовна, вы, скорее всего, пройдете допинг-пробы, но вы должны знать, что МЫ вложили в вас колоссальные затраты. Вы успешно тренируетесь, практически во всех спаррингах вы побеждаете с явным преимуществом. Вы понимаете, что тут не только ваша заслуга, успешная тренерская работа, но и определенная фарма...эээ...биокоррекция.

- Ну ясное дело понимаю!

Наташа не понимала только зачем это вот тут обсуждать. Да еще с пафосом. Все корректируются по фарме. В России допинг дело настолько обычное, что применяют чуть ли не районных соревнованиях по футболу.

- Пожалуйста воспринимайте все спокойнее. Меня зовут Иван Васильевич, я...

- Царь! - чуть не вырвалось у Натальи. Но она, конечно сдержала слова, но скривилась в ухмылке. "Даже имена себе выдумать не могут, дятлы!"

-... я уполномоченный Олимпийского комитета по вопросам безопасности. И как вы догадываетесь, я представляю здесь другой ведомство.

Наташа догадывалась: спортивные чиновники бывают горькими пьяницами, опухшими от водки, бывают пузатыми красномордыми дядьками, но во таких астрономических размеров жоп у них не бывает. А Иван Васильевич был человек-жопа. Представить себе его на тренировке даже по городкам было невозможно.

- Что от меня требуется?

Наташа не любила всю эту хрень, да и лет ей было уже почти тридцать, олимпиада в Пекине была последней. Она понимала, что ни золота, ни даже бронзы она не возьмет: китаянки в бадминтоне были на сто голов вперед. Но ей был важен статус участницы сборной, причем занявшей ни сотое, ни пятидесятое место, а хотя бы в первой двадцатке. Она искала спонсора. Ну не в смысле просто денег и подарков, а с административным ресурсом. Папика при власти. Просто папиков были десятки, девка она была огонь и ни разу не лохушка, но она хотела не денег и не кабриолет, она хотела УСТОЙЧИВОСТИ на ближайшие лет пять. А потом - за границу, да в элитный клуб тренером. И чтобы доить не вчерашних гангстеров и их фраеров, а вот настоящих ПАПИКОВ. Чтобы замуж взяли, холили, лелеяли, а потом - наследство. На руках носить не надо, Наташа сама кого хочешь поносит. Такая она была, не хилая. Ноги мускулистые, руки сильные, а талия - 58 см. А что сиськи второго размера, то это поправимо за мелкий прайс (спойлер: делала в Паттая, третий с плюсом размер обошелся в 6000 евро, но выглядит естественно, не как на порнохабе, да и палата была пять звезд, швы красивые, волоском, силиконовые импланты красивыыыыые, в общем все на люксе)

- От вас требуется подписка о неразглашении государственной тайны. И о сотрудничестве.

- Блядь, извините за мой французский! С кем еще сотрудничать-то! Зачем вам это все? Я профессионал. Что вы до нас долюбились? (Наташа была девушкой ПРОСТОЙ)

- Наталья Леонидовна, - сглатывая слюну от наглости потной здоровой девицы, стоявшей в центре тренерского штаба олимпийской сборной России по бадминтону в мокрой футболке и протекших о пота шортах, ежившейся от кондиционерного холода и не понимавшей, что сейчас ей не то что места в команде не будет, а даже завтра будет укольчик с ВЕЩЕСТВОМ от КОТОРОГО.... У НЕЕ ВСЕ ОТВАЛИТСЯ! На полсекунды Иван Васильевич задумался - что именно может отвалиться у этой молодухи. Но почему-то ему представилось, что это пенис. Такой длинный, объемный, с прожилками. Он вообще всех женщин представлял с фаллосами под одеждой, ну то есть не представлял в реальности, он как бы за свои 50 с гаком всяких повидал, но никогда не мог просто общаться с женским полом. Всегда либо считал баб кастратами, которых надо топтать и гнобить, либо пририсовывал им мысленно фаллос. И мечтал, что вот именно эта девка сможет войт в него, свить гнездо в его нутряной тайне и вырастить там... Кто или что там может вырасти кроме утренней длинной какахи? Человек-Жопа понимал, что в сущности ничего. И справедливо полагал всех женщин обычным говном.

- ...Наталия Леонидовна! Вот вам просто бланки. Подпишите подписку и распишите расписку. Образец прилагается. Псевдоним можете себе выбрать самостоятельно. Ну а если фантазия у вас слабовата (МЫ понимаем))), то выберете что-нибудь типа "Ракетницкая", "Сеткина", "Прыжковкина"...

Ивану Васильевичу скоро было на пенсию.Двадцать траханных лет из своих сорока пяти он посвятил себя перетраханному раз так и эдак спорту, будь он неладен! Начинал в качестве представителя какого-то траханного ДСО "Локомотив", потом сопровождал сборные по биатлону в качестве тренера в Канаду (Над ним издевались даже массажисты), потом, как корреспондент "Советского спорта" катался в Чехию на хоккей и страшно завидовал наставнику полковнику Скворцову, которого боялись спортсмены, а спортсменки не боялись, потому что знали - если вечером в отеле какого-то Калгари к Теме Скворцову заскочить на полчасик в номер в красивых чулках (у него без чулочков не стоял), то все будет расчудесно и легко. В смысле ОТЗЫВ будет правильный - морально устойчив, грамотен и стойко переносит; однажды фигуристка замужняя не пришла на олимпиаде в Ногано, так Скворцов просто не указал ее в отчете. И выкинули девку в балет на льду. Причем не солисткой, а в корде, в массовку, спилась она и вены порезала на гастролях в Мексике. Дура, что возьмешь... Но потом в Солт-Лейк-Сити мужья к нему фигуристок приводили и шли спатеньки - завтра выступление, мужчинам вредно, а девушкам - самое то!

Человек-Жопа так не умел. Он вообще мечтал съехать с темы: слишком палевным был весь этот допинг, вся эта задача ВЕРХНИХ: сделать все, как у китайцев, по крайней мере не хуже. Но не запалиться...

Наташа подписала. И вскоре забыла. Ну идиоты, что с них возьмешь. На олимпиаде заняла седьмое место в личном зачете. Получила денег немного (20 тысяч долларов) и серебристый китайский джип от спонсора федерации (спойлер: полный отстой)

И вот теперь это давнее дело эти уебки в погонах вдруг вытащили на свет божий! И реально шантажируют!

- Что вы от меня хотите, раз у вас так много аргументов?

- Наталья Леонидовна ("бля, меня так последний раз называли в русском консульстве, когда я паспорт новый получала!"), вы какие лекарства даете своему мужу каждый день?

... Наташа остолбенела. Она поняла, что ей сейчас предложат убрать своего папика. Своего такого милого макаронника, доверчивого почти восьмидесятилетнего мальчика, который хоть и жадный ограниченный козел, но гарант ее сегодняшней жизни, опора типа и вообще - статус. Она и сама не против была бы вступить в наследство и стать единственной хозяйкой виллы, но тут столько проблем! О, мама мийя!

Был душный дождливый ноябрь. Вроде не жарко, но сыро, как в подвале, где проходят трубы теплоцентрали. Воняло мусором из непоменянных контейнеров, пережаренным кофе, выхлопными газами и марокканскими специями из вытяжек арабских закусочных. И почему-то крысами. Кофейня, где они сидели была без стекол, ночью просто Рим был в своем амплуа: как стареющий тенор в провинциальной опере, которому перед очередным выходом на сцену похмельная гримерша мажет лысину черными тенями. Все равно вблизи никто смотреть не станет, а издалека вроде как густая шевелюра. Наташа не любила Рим, Париж, Лондон, Барсу и вообще все эти города, не предназначенные для житья, ее идеалом был Майами. Дом со своим пляжем, с достойными соседями и приличной атмосферой. А тут - сброд какой-то, арабы, черные, китайцы, русские. И еще с наездами на нее, давно уже не имеющую никакого отношения к ТОЙ СТРАНЕ!

- А если я сейчас наберу 113 и вызову карабинеров? Они вас арестуют и вышвырнут с полуострова, даже если у вас дипломатические паспорта!

- Наталья Леонидовна, дорогая! Вы не позвоните никуда, вы же умная успешная женщина. Ну и нас никто никуда не вышвырнет, мы такие же граждане Италии, как и вы. Ну и напоследок: даже если вы захотите записать наш разговор или позвонить, это технически не возможно, здесь сейчас нет сотовой сети.

Наташа глянула на свой айфон, в правом верхнем углу экрана были три точки. Агенты не врали.

- Я не буду травить мужа, вы охуели! Я вам не собираюсь помогать, вы все любители! Концы прятать не умеете, мельдоний, полоний, новичок! Вы профессиональные лохи! Если хотите денег, так и скажите - поторгуемся. Тысяч 100 заплачу, если гарантируете, что вся это трихомундия с вашими бумажками исчезнет раз и навсегда. И вот еще: если не согласитесь сейчас на 100 тысяч, завтра предложу 50. А послезавтра...

- Вы не спешите, подумайте спокойно! Никто не собирается никого травить, никаких покушений, никаких следов. И никакого вреда вашему мужу не будет. А вам будет большая польза! Позвольте откланяться, мы вам позвоним на днях.

И не дожидаясь ответа, они пошли на улицу: безликие спины в потоке прохожих.

Наташа заказала абсент и хлопнула сразу четыре шота, вышла на Виа и поплелась в паркинг. Настроение было мерзким, посоветоваться было не с кем и все это напоминало какой-то тревожный сериал. Ее колбасило. Весь ее мир, тщательно выстроенный досточка к досточке, камень к камешку, такой прочный и надежный за полчаса вдруг оказался под угрозой разрушения. Даже не под угрозой, он РУХНУЛ. В фундаменте был маленький гнилой кирпичик, он рассыпался в труху и его надо чем-то заменить. Но чем? У нее был знакомый генерал в итальянской внешней разведке Agenzia Informazioni e Sicurezza Esterna, но там прямое подчинение премьер-министру и Сильвио доложат через день, да и вообще, в Италии все становится известно всем через день. И молчат только те, кто в доле, остальные треплются на каждом углу. "Влипла - трендец!", - думала Наташа сквозь горький абсентовый привкус, поднимающийся из живота в затылок, затягивающий вуалью роговицу и наполняющий мозг ватой. Тесла везла ее домой. Ей было скорее гнусно, чем грустно.

Наташа была тревожным человеком. Ей все время хотелось отвлечься от реальности, забыться, засунуть свою тревогу под крыло, как лебедь голову прячет: чтобы хоть на несколько минут, часов, а еще лучше - дней остановить эту машинерию в голове, когда снизу - гвозди, которые втыкаются в ступни, а сверху - гири, вдавливающие в гвозди. И можно было бы как-то на цыпочках, на пальчиках скользить по гвоздям, но слишком невыносим чугунный груз на плечах. Старенький американец, ее психоаналитик с привычным для людей его профессии именем Джереми, купивший зачем-то дом в римском предместье, говорил ей про влечения к любви и смерти и про супер-эго, про травмы из детства, которые вытеснены, но Наташе от этого становилось еще тревожнее. После сессии на кушетке у Иеремии она глушила свою внутреннюю неприкаянность сексом и алкоголем. Ночью Наташа пила сладкие липкие итальянские ликеры из высокой треугольной рюмки, без этого она просто не могла заснуть. И после той встречи с резидентами СВР (или ГРУ? Или ФСБ? Черт их поймет!) Наташу перестал брать даже алкоголь. И совсем не хотелось утром ехать к любовнику-марроканцу, с которым тревога всегда уходила в дальний угол бытия, как улитка в свою раковину: вроде есть, все на месте, все как всегда, но вроде можно ее не замечать минимум два часа, заполненные запахами мужчины и себя настоящей, властной и жидкой, безвольно следующей по тоннелю, где не видно света в конце, но все время вспыхивают молнии. И после них в реальности остаются на какое-то время ослепительные блики, как будто ночью тебе прямо в лицо сумасшедший фотограф выстрелил белым огнем своей фотовспышки. И пока он делает тебе массаж ступней, ощущать себя в море, где сотни осколков страсти - маленьких солнечных зайчиков нежно трутся внутри живота, касаясь пушистыми хвостиками диафрагмы.

Но теперь Наташе не хотелось и секса. Она поняла, что сходит с ума, ей было не просто тревожно, а по-настоящему страшно: такого раньше не происходило. Что делать? Что они хотят? Убить ее руками мужа? Зачем? А если не убить, то зачем? Чем мог их заинтересовать итальянский миллионер (его доля в концерне немного не дотягивала до миллиарда, кризис подкосил), успешный промышленник, не связанный с разведками, секретами, государственными интересами, властью, всякими совсем мутными делами? А если тут что-то касается Берлускони? Но он же друг Путина, там у них все вась-вась! Как-то повлиять на итальянскую политику? Но какой смысл - правительства меняются как перчатки, все крутится в карусели со времен дуче, где вообще все, кроме модных дел, кьянти и пиццы происходит через задницу, как в немецком порно на пятой минуте просмотра!

Наташа впала в мысленный анабиоз: ее размазало по полу и чугун супер-эго соприкоснулся с гвоздями: она превратилась в лепешку сырого теста, в пиццевый блин, она исчезла.

Муж у Наташи был на ремоут-контроле. В смысле она могла легко управлять им, нет, не приказами или просьбами, уговорами или чем-то вербальным. Просто он зависел от еды и расписания. Например, кофе. Если Наташа наливала ему с утра с кофеином, он к обеду был уже уставший, как плесневелый апельсин, а если дело было весной и на обед была баранина, то он всю ночь не спал, ворочаясь с боку на бок, кряхтя и пукая. Наташа могла сказать, что он ей спать мешает и тогда вечером следующего дня она получала подарочек: колечко, сережки, цепочку или браслет. Ему было очень обидно понимать, что он не управляет своим газообразованием. Если на воскресный ланч был zuppa di pesce с каракатицами, белое Пассито и десерт, муж слегка в полудреме читал колумнистов в Corriere della Sera и постепенно оживляясь, начинал играть бровями, намекая на минет. Наташа знала, что в течение получаса после этого она может попросить что угодно: новый кабриолет, поменять старые кожаные кресла в самолете, выкинуть дебильную статую в ванной, отправить сестре из Пскова 25 тысяч евро на жизнь или просто новую сумочку от Fendi. Просить можно было все и всегда, муж ласково соглашался, но никогда не выполнял обещаний. Нет, у Наташи, конечно, была кредитка с лимитом в десятку, но расходы муж контролировал: раз в месяц аккаунтер представлял ему отчет наташиных расходов: десять листов с текстом, распечатанных двадцатым кеглем. И за каждую сотню евро нужно было отчитываться! Лимит наличных вообще был смехотворный - штука в неделю, но так было прописано в брачном контракте. Единственное исключение - беременность и рождение ребенка, тогда будущему наследнику отходило 25 процентов. Но муж был бесплоден. Двадцать лет назад по настоянию какой-то бывшей жены прошел лекарственную стерилизацию, она не любила презервативы.

"Чем он мог их заинтересовать?! Они хотят захватить фирму? Но как? Там же еще партнеры, там акционеры, там семья, это стратегический для Европы проект - итальянские опоры ЛЭП стоят почти во всех странах ЕС!"

Наташа всю сознательную жизнь ощущала себя орудием в чьих-то руках, инструментом для получения результата. От юности до зрелости ее кто-то использовал. И вот, когда, казалось бы, использовать начала она, все вернулось. Но где-то рядом, а тумане бытия был какой-то тайный проход, какая-то искорка надежды, что все обойдется. Она хотела спать сутками напролет, каждый миг реальности пугал ее и вдавливал обратно в небыль, в хрупкую, но все же хоть какую-то скорлупу сновидений. На третий день Наташа позвонила единственному человеку, которому могла хоть чуточку доверять - своему психоаналитику. "Мне нужно поговорить с вами, Джерими! Кажется, у меня проблемы!"

Мы нуждаемся в исповеди: одни идут в бар, другие в церковь, третьи к психотерапевтам. Ну есть еще подруги, но это чревато проблемами. Наташа не верила ни в бога, ни в черта, ни в приметы или гороскопы. Подруг у нее не было. Оставался один человек, которому можно было что-то сказать о мерзкой тайне, которая убивала ее жизнь. И она рассказала.

Джерими принимал пациентов в своем кабинете, где стоял простой стол, два стула и диван. На окнах висели плотные фиолетовые шторы, на стене висела дешевая репродукция Моны Лизы. Там всегда пахло пылью и кошкой. Психоаналитик был пожилым очкариком в неизменной черной ермолке, с фрейдовской бородой, кривыми зубами и в велюровом пиджаке не по размеру, смотревшимся на нем, как кожура на зрелой маракуйе. Он и сам был похож на шарпея: когда он задавал вопрос или что-то говорил, двигались только морщины и борода, а глаза и рот оставались безучастны. Наташа протянула ему конвертик с деньгами (Джерими брал за сессию 400 евро) и прилегла на диван. Говорила она долго, рассказав ему все: и про индийскую авантюру, и про расписку, и про агентов. Он не перебивал и не вставлял свои обычные реплики. Когда время подошло к концу, Джерими неожиданно протянул ей обратно конверт с одной фразой, написанной кривым карандашным почерком: "Завтра в 11 в баре на крыше La Rinascente, не берите с собой мобильник, я буду возле стойки, ничего не говорите и следуйте за мной!"

Утром она отправилась на это странное свидание. Психоаналитика она узнала не сразу: он был со спутницей: худощавой блондинкой в темных очках. Ей было за сорок, но Наташа сразу оценила великолепную форму: дама была из спортсменок, одета со вкусом и пружиниста. Джерими, вынутый из своего пиджака-кожуры и пыльного пространства кабинета оказался совсем иным - Наташа впервые увидела его взгляд. Без очков и еромлоки, одетый в спортивную куртку и лыжную шапочку, он был похож не на кантора в синагоге, а скорее на программиста или дизайнера: "Как прикольно!, - подумала Наташа, - он же живой! Да и лет ему всего 60-65, а казалось вообще он из библии материализовался"

Джерими сделал знак глазами, блондинка кивнула Наташе как старинной знакомой и они пошли к лифту. Молча спустились на парковку. Пара направилась к неприметному серому Ниссану. Они сели спереди, Наташа на заднее сиденье. "Мне жаль терять хорошую пациентку, но это неизбежно, наш контракт прекращается, - нарушил молчание психоаналитик, - это Мария, познакомьтесь! Можно сказать, что она мой ассистент, а можно сказать наоборот!" Наташа попыталась приветливо ответить, но поймала себя на том, что просто мычит: "Мнннммм...." И осеклась, сглотнув полный рот невесть откуда взявшейся слюны. Джерими сказал последнюю фразу по-русски. Чисто. С классическим ленинградским выговором. А не на своем обычном английском с едва уловимым еврейским акцентом.

Они ехали по суперстраде на север. Джерими продолжал, не оборачиваясь к Наташе:

Как вы догадались, я родился в том же городе, что и вы - в Ленинграде. В 1950 году. Мой отец был военным доктором, полковником, он умер в пятьдесят втором во время пыток на Литейном, 4. Следователь МГБ хотел получить признание в том, что он врач-вредитель, но папино сердце не выдержало. Еремия - это его имя, на самом деле родители назвали меня Вилен, в честь Ленина. Вилен Коганов. Мама умерла почти сразу после смерти Сталина, я вырос в детдоме и в шестнадцать лет поступил в Нахимовское училище. Мне повезло - отца в 1962 реабилитировали, я считался сыном фронтовика, меня приняли. Потом во время учебной практики я утонул. Да, упал за борт во время швартовки в Клайпеде. Я долго готовился к этому: сделал куклу из клеенчатых мешков, положил туда камни, чтобы она пошла на дно, но не сразу. Одел ее в курсантскую форму... Спрятал ее в якорном ящике, подложил деревянный брусок под цепь рулевой машинки, чтобы заклинить ее, создать видимость аварии и выпрыгнул вместе с куклой, когда началась паника на борту. Ну а дальше было просто дело техники: я был спортивный паренек, продержался под водой с самодельной трубкой полчаса и потом, когда поиски прекратились, подплыл к большой яхте, стоявшей на рейде. Забрался в носовой рундук с веревками и пролежал там почти трое суток, пока яхта не пришла в Гамбург. Я закончил медицинскую кафедру в Вене, потом университет в Нью-Йорке, стал успешным психиатром. Но потом произошла одна встреча: отец моей жены был моим пациентом. И он тоже был нашим с вами земляком. Я думаю, Мария сама вам расскажет...

- Да, я расскажу. Я руководитель того, что мы между собой называем Орден Немезиды. Мы - мстители. Не разведка (хотя у нас есть своя разведка), не боевики, не террористы и даже не политическая группа. Мы просто мешаем русским спецслужбам захватывать мир и Европу в частности. Да, типа спасаем человечество. Именно тем, что помогаем таким дурочкам как вы!

"Дурочку" Наташа проглотила, не поморщившись.

- Но за вами кто-то стоит? Вы на кого-то работаете?

-Нет, дорогуша! За нами нет никого. Мы просто бойцы настоящего невидимого фронта. И у нас есть, чем противостоять нашему противнику. Мы никогда не показываемся никому, никогда не прибегаем ни к каким активным действиям сами, мы просто выслеживаем врага и обращаем его зло против него. Мой отец был убит в 2010 году, его отравили радиоактивными изотопами русские агенты. Он не согласился пускать людей из московской мафии в свой химический бизнес, крупный, Наташа, бизнес! Очень крупный!

Наташа услышала интонацию блондинки и ее щекотнуло одно смутное воспоминание: а ведь она слышала что-то про невероятное наследство президента итальянской компании из химфармы с русскими корнями, умершего от внезапной болезни. И про какое-то слияние не то с Роше, не то с Пфайзером. Это были не жалкие 900 с хвостиком миллионов ее мужа, это были десятки ярдов!

- У нас нет тормозов. У нас есть цель - собрать как можно больше людей, которые нас понимают. Причем только тех, кто прошли сами через прямые угрозы. И уничтожить как можно больше врагов! Мы можем договориться: вы помогаете нам, мы спасаем вас и вашего старого мудака. Но при этом вы делаете только то, что мы вам говорим!

- Подписку придется давать? - скривилась Наташа в улыбочной судороге губ, - псевдоним, явки, пароли?

Джерими, молча слушавший разговор, нажал на тормоз.

У Наташи началась паническая атака. Попыталась закричать от страха и омерзения, сначала блевануть, потом выгнуться назад и завыть отчаянно, ревом, как младенец: из живота вверх разлилась боль, как будто ее опустили в котел с кипящим маслом из которого уже бесполезно выпрыгивать: тело сварилось, сгорело. Сердце остановилось, судорожным кляпом заткнуло рот. Наташа поняла, что умерла. И только увесистая пощечина Марии, выгнувшейся с переднего сидения, включила слезы. Как-то сразу постаревшая, сжамканная, как раздавленная виноградина, Наташа включила сознание. Икая и утирая жидкие сопли, хлынувшие из ноздрей, она выдавила: "Говорите, что надо. Сделаю. Хочу жить!"

Джерими кивнул. Мария порылась в бардачке машины и протянула пачку салфеток, Наташа рефлекторно сжалась: она была готова к побоям, как зверушка в цирке. В глазах была муть, как в несфокусированном бинокле. И все виделось наоборот: близкое - запредельно, дальнее - внутри, в ней, в ее границах, которых, по сути, у нее никогда не было. И она молча вцепилась собой в звучащий где-то рядом монотонный голос психиатра:

- Вы можете спросить: почему мы в Италии, а не в другой стране? Это просто: нам так удобно. Мы покупаем возможность работать спокойно и неторопливо через сицилианцев. Вы сами прекрасно понимаете, что Италия - не самая законопослушная страна. Конечно, в Румынии еще проще, но это совсем неподходящая площадка, - на этих словах Джереми хихикнул и высунул язык. Наташа вдруг поняла, что никогда не слышала его смеха. В этом было что-то адское. Так мог усмехаться гид Вергилий, подталкивая своего клиента к очередному кругу. Или официант в китайском ресторане, пролив соевый соус на белую юбку посетительницы.

- Мы не связаны с разведками, но у нас много агентов и перебежчиков. Разных. Нас невозможно уничтожить, мы как и все тайные общества в современном мире работаем по горизонтали. И лучше вам не знать, сколько нас. И в России, и в Украине, и в Грузии. И в Европе, Израиле, Штатах. Мы действительно Орден. Нет, не вспоминайте про иллюминатов или подобные исторические байки. Мы не мистики, а практики. Ваша ситуация вызвала у нас беспокойство, потому что вы - кабанчик. Знаете, как в деревне фермер выращивает поросенка, выкармливает, смотрит на него в предвкушении, терпит, чтобы разжирел, закабанел. И - вжик ножом в свиное сердце. Задок на ветчину, шею на колбаски, корейку - в коптилку. А кровь - в канализацию. Так вот, Наталья, вы - не корова, которую можно доить и из молока делать творог и сыр. Вы - свинья, которую вырастили на убой. А если еще точнее, то вы вырастили себя сами.

- Джерими, я понимаю, умоляю вас! Простите! Простите меня!!!

- Без соплей, уважаемая! Вы на самом деле ничего не понимаете и вряд ли когда-нибудь поймете. Но это и не нужно. Вы должны сейчас собраться и ждать звонка от ваших заказчиков. Им нужно, чтобы ваш муж не умер, а потерял рассудок и волю. Они потребуют от вас в течение недели давать ему очень мощный препарат: нейропластификатор. Это не яд, это одно из самых сильных психоактивных веществ, которое не выявляется ни при каких анализах. Точнее оно даже не существует в природе: это тринарный психотик: он существует в трех веществах, которые смешиваются в организме. Человек не сходит с ума в привычном смысле этого слова, но он становится текучим, как моцарелла в печи: все, что он услышит от окружающих в течении нескольких дней станет его убеждением и решением. Вам предложат убедить мужа изменить политику: контрольный пакет концерна должен быть раздроблен уже сейчас, вы получите свою долю, причем очень большую, но самая крупная европейская компания, производящая конструкции для ЛЭП фактически перейдет под контроль люксембургской фирмы, принадлежащей друзьям Путина. За этим стоит Сечин и его спецслужба - Шестое управление. Слышали про такое? Нет? Ну и хорошо!

- Но что мне делать? Если они действительно дадут мне таблетки и потребуют их давать мужу? Не слушаться их?

- Слушаться, потому что иначе они убьют и вас, и его. Не пулей, не ножом. Просто другим ядом, который никто и никогда не обнаружит. Я даже думаю, что вы оба очень быстро умрете от рака. У вас будет поражена кровь, а у него печень. А может наоборот. - Джерими снова адски хихикнул. Наташу трясло от холода, паника снова захватывала ее, как зловещий хищный цветок глотает прилипшую к сладкой капельке нектара муху.

Они ехали достаточно долго, часа два, пока Джерими не свернул налево, в сторону озера Браччано. Узкая подраздолбанная дорога закончилась на берегу ядовито-оранжевой табличкой "PRIVATO". Машина стояла перед подъемными воротами в гараж частного дома. Даже не виллы, а именно серого невзрачного домика, построенного скромно, в непривычном скандинавском минимализме, но окруженного кипарисами и разноцветными бугенвиллиями. Бурые ворота поползли вверх, как занавес, они въехали в темное нутро гаражного склепа и Джерими заглушил машину. "Пойдем", - сказала Мария и открыла дверь. Дом был как дом. Ничего особенного. Не богатый, не скромный, никакой. Но от вида человека, вышедшего в гостиную встретить гостей у Наташи снова стали ватнуть ноги: она узнала в пожилом лысом толстожопике Ивана Васильевича, подсунувшего ей много лет назад ту самую расписку о сотрудничестве с "компетентными органами".

- Ну вот и встретились, Наталья Леонидовна, - не ожидали ведь, да? А это я. Ну не совсем тот, которого вы знали. Меня зовут немного иначе и я больше не служу в ведомстве господина Мутко и даже в ФСБ. Тот Иван Васильевич кремирован и урна с прахом покоится на Серафимовском кладбище в нашем родном городе. Автокатастрофа, знаете ли. Бывает такое. Труп стоил дорого, но в России можно много купить, если у вас есть деньги. И вы слышали о том, что пластические операции научились делать даже мертвым? Воск под кожу, смолы всякие, маски на три-де принтерах печатаются... Все опознают, даже родные. Короче, не пугайтесь, тут все по-честному. У нас так принято - мы все восставшие из мертвых, кроме Марии, правда?

Мария улыбнулась, Джерими хихикнул, Наташа взяла себя в руки, распрямилась и смотрела на человека-жопу немигающими глазами. Бывший Иван Васильевич продолжил:

- Я хотел вам предложить сделку. Выход. Вам нужно перейти к нам. И вас привезли сюда, чтобы показать, что это сложно, но не страшно. Вам ведь следует выжить, правда? И шансов у вас немного. Мы выведем вас из игры, но только при одном условии: вы вступаете в орден. Сечинский спецназ уничтожит вас после того, как ваш муж под воздействием препаратов подпишет контракт. Вы приговорены. И выхода только два - действительно смерть или...

- Я согласна на все, - спокойно сказала Наташа. Тревога вдруг оставила ее. В голове лопнула какая-то связь между верхом и низом, между адом и небом, которая была перетянута, как изношенная жилка ракетки на станке у неопытного стрингера. И она поняла, что этой жилкой была она сама. Она всю жизнь искала своей гибели; думая наивно, что выбирается наверх, она погружалась в толщу жидкой глины бытия, пытаясь ощутить пальцами ног твердое ядро. Но именно там, в сером домике на берегу итальянского озера с высокими берегами, засеянными красными квадратными цветами черепичных крыш, Наташа поняла, что искала всю жизнь Логос, смысл, выход из экзистенциональной пещеры на свет. Между бездной внутри себя и звездным небом над головой, она обнаружила комочек смысла и это была она сама.

- Ну что, - Джерими стоял рядом и смотрел ей в глаза. - Терапия закончена окончательно? Ты родилась?

- Как видите, да, - улыбнулась вдруг Наташа. И подумала: "Интересно, а я увижу свой труп после того, как в него вошьют 3д маску? Нет, не увижу. Да и зачем?"

Наташа действительно погибла в автокатастрофе через месяц в Швейцарии, когда ее Тесла сорвалась с горного серпантина на мокрой зимней дороге, пролетела шестьсот метров с обрыва и сгорела почти дотла. Полиция Сербии, правда, возбудила расследование по поводу пропажи из морга маленького города тела сорокалетней женщины-румынки, но вскоре закрыла дело, то ли тело нашлось, то ли просто кто-то получил приличную взятку.

Известный итальянский концерн, производящий опоры для ЛЭП, после кончины основателя остался в руках наследников, бесконечно ссорящихся между собой и поэтому не способных договориться о продаже контрольного пакета. Судя по сообщениям в газетах, конфликт затяжной и в ближайшие 10 лет сделки будут блокированы. В Тибре выловили тела двух итальянцев российского происхождения, упавших с моста: смерть наступила от естественных причин, скорее всего от одновременной остановки сердца. Писали, что так подействовало на них лунное затмение и только какой-то интернет-листок опубликовал заметку о том, что этих двоих часто видели в кафе напротив русского посольства. Ну мало ли что напишут.

Да, еще одна неприятность. В фитнес клубе нашли тело молодого тренера. Он умер от внезапного инсульта. Вскрытие показало, что это вполне естественная причина: оторвался тромб. Из-за многочисленных скандалов в российской и зарубежной печати отменилось назначение генерала Феоктистова главой службы собственной безопасности ФСБ. Говорят, впал у Сечина в немилость, такое бывает...