Книга "Человек в государствоцентрической системе: настольная книга школьника-гуманитария". Часть 3. Политика в государствоцентрической системе

 

3.1. Политика как сфера общества и профессиональный вид деятельности элиты

3.1.1. Политика: к вопросу о понятии и политических исследователях. Существует огромное количество определений понятия «политика», но чаще всего под ней понимают – деятельность индивидов в сфере отношений между крупными социальными группами, связанную с государством, установлением, сохранением, умножением и функционированием их властного потенциала с целью удовлетворения коренных материальных и духовных потребностей и интересов. Отчасти такое понимание политики является верным – каждый сознательный человек стремится к тому, чтобы быть счастливым и не может избежать коммуникации с другими, выливающейся в борьбу за ограниченные в обществе ресурсы. Однако, следует признать, что в государствоцентрической системе, имеющей жёсткую вертикальную структуру и, по сути, исторически сложившуюся сословную организацию, одни индивиды обладают одними правами, другие другими, иными словами, тем, кто занимает в обществе высшие этажи системы обладают несравнимо большими правами, чем те, кто занимает нижние этажи, а некоторые не несут перед обществом никакой ответственности. В последнем случае речь идёт о так называемых мировых элитах, обладателях огромных состояний, вершителях человеческих судеб. Это так называемые властные элиты. Меньшими ресурсами обладают элиты государственные, но они также защищены от общества и контролируют его. Можно сказать, что они правят, но не властвуют. «Низы» или управляемые, практически не имеют прав, из-за чего, удовлетворить даже свои физиологические и социальные потребности они не могут, и постоянно находятся в процессе решения многочисленных проблем.

Чтобы хоть как-то противостоять жесточайшей эксплуатации, управляемые стремятся объединиться в крупные социальные общности, например, по гендерному, территориальному, этническому, религиозному и другим принципам. В конечном счёте, породив политику как явление, но следует заметить, что сформированные ими крупные социальные общности, как правило, крайне неустойчивы по причине того, что каждый индивид в данной общности самостоятелен, автономен, его можно выбить из неё, либо устранив физически, либо подкупив и заставив действовать против неё же. В данном случае существенную роль в разобщении крупных социальных групп играют различные институты, например, общественные объединения, и институции, скажем законы, которые, будучи отражением интересов властных и правящих элит, не только ограничивают, но и нуллифицируют потенциал «низов», объединившихся даже в крупные общности.

Политика является институционально-функциональным проявлением социального феномена «власть», то есть политика – это ни что иное как институционально-функциональное выражение власти – социальной коммуникации в процессе которой происходит навязывание воли. То есть, политика явление социальное и связано с обладанием человека сознанием, способностью и желанием менять мир, исходя из своих интересов. Как уже отмечалось потенциал для удовлетворения индивидами своих потребностей разный и зависит от положения индивида в социальной системе: те, индивиды, которые обладают значительным властным потенциалом, способны реально менять мир, те же у кого властный потенциал незначительный имитируют свою способность к трансформации. В этой связи, одни индивиды занимаются реальной политикой, другие имитационной. Справедливость данного тезиса можно подтвердить практически неизменностью государствоцентрической системы, её совершенствованием, протекающим в рамках сохранения неравновесного эквилибриума между властвующими и правящими элитами, равно как между правящими и управляемыми. Политика – это, по сути, процесс сохранения эквилибриума между исторически сложившимися группами индивидов, основанный на двух противостоящих друг другу аспектах: конфликте, борьбы, в которой те, кто обладает большим объёмом властных ресурсов, обеспечивают себе контроль над обществом и получением благ (в том числе и ресурсов, обеспечивающих контроль за управляемыми); попытки осуществить порядок и справедливость, обеспечить интеграцию всех индивидов в сообщество, разрешить объективно существующие между ними противоречия. Они-то и создают равновесность и неизменность государствоцентрической системы. Как Аристотель в своём трактате «Политика» определяет её (политику) как «то, что относится к государству», так и сегодня, мы её продолжаем определять также, нередко дистанцируясь от неё. Так, если исходить из социологических исследований, то политика как сфера деятельности остаётся неинтересной абсолютному большинству индивидов –до 60 процентов, интерес у других индивидов к политике слабый и средней, ограничивающийся просмотром политических программ и шоу, и только единицы процентов пытаются участвовать в политической жизни, но их деятельность далека от реальной политики и представляет собой всего лишь имитацию.

Важно заметить, что исследованием политики как общественной сферы занимаются политологи, по понятным причинам, пожалуй, самые зависимый от государства исследователи. Именно им близким приходится объяснять индивидам как «правильно» организовать систему, объяснять справедливость тех или иных решений властвующих и правящих элит, поддерживать устойчивость сложившихся политических мифов. В качестве компенсации за участие в «промывании мозгов» они получают соответствующие от государства бонусы и различные преференции, или изгоняются из «образовательной» системы.

Исходя из того, что властвующие и правящие элиты были заинтересованы в политологах всегда, в современной политологии существует две основные версии на происхождение политической науки. Сторонники первой версии считают, что исследования в области политики начались ещё в Древнем мире, когда первые мыслители начали задаваться вопросами, затрагивающими организацию общества и государства, распределение ресурсов между различными группами населения. Данная версия происхождения политических исследований связывает политическую науку с философией, рассматривающую проблемы добра, зла, равенства, справедливости и т. п. Сторонники второй версии отделяют политические исследования от философии, считая, что первые могут быть связаны исключительно с анализом общественно-политической реальности, с изучением стремления индивидов организовать общественные отношение на основе объективных законов развития общества, которые первоначально следует выявить, изучить, концептуализировать.

Можно полагать, что философский и политологический подходы взаимодополняют друг друга, так как конкретный анализ политической реальности был бы немыслим без вклада философов прошлого. До сих пор политологи широко используют введённые философами в научный оборот многие понятия, например, «полис», «государство», «демократия», «олигархия», «тирания», «охлократия» и другие; ссылаются их труды.

В рамках философской концепции можно выделить четыре этапа в становлении политических исследований, первые три из которых будут фактически характеризовать их как область знаний о политике, а четвёртый – условно, как политическую науку.

Первый этап развития политических исследований связан с формированием политической мысли в Древнем мире. В Древности в мифологической форме выражаются понятия мирового порядка, правды и справедливости, необходимости соблюдения установленных государством правил, формируются первые представления о властных отношениях и самом государстве, властвующих, управляющих и управляемых.

Второй этап в развитии политических исследований - Средневековье. Средневековье характеризуется господством религиозного мировоззрения, возникшего на основе мифологии Древности. В Средневековый период политические мыслители на себе испытали влияние религиозных корпораций, которые стремились удостоверить сакральный статус монархов и их ближайшего окружения, нередко даже, подчиняя их своим интересам.

Важный период в эпохе Средневековья занимает Возрождение, для которого характерно зарождение нового класса - буржуазии и его борьба с феодалами, основывающими своё доминирование в обществе на религиозных догмах и предрассудках.

«Буржуазные революции» XVI - первой половины ХIХ века дали начало третьему этапу развитию политических исследований - Новому времени. В этот период произошло развитие буржуазных политических идей, зародившихся в эпоху Возрождения, стали отрицаться политические, социальные и экономические ограничители, лежавшие в основе функционирования феодализма. В более поздний период Нового времени, политическими мыслителями были также разработаны основные политические доктрины, дошедшие до сегодняшних дней: либерализм, консерватизм, марксизм, национализм, в которых выражались и «научно» обосновывались интересы конкретных социальных групп: буржуазии, феодалов, рабочих и крестьянства. Идеологии появлялись при непосредственном участии властных и правящих элит, выступивших их заказчиками.

Следующим этапом в развитии политических исследований явилась Современность или Новейшее время. В Новейшее время политологи стали последовательно использоваться научные методы в изучении политико-правовых явлений. Благодаря тесной связке между государством и политическими исследователям появились первые научные центры, занимающиеся исследованием политических институтов и отношений, разработкой управленческих стратегий и проведением избирательных и референдумных кампаний. Одним из первых политологических центров был Институт политических исследований Парижского университета, возникший в 1871 году и Школа политических наук в Колумбийском колледже США, Лондонская школа экономической и политической науки. Следует понимать, что появление этих и других политологических центров было выгодно властвующим элитам, которые, таким образом, «выдавливали» альтернативные политологические знания и создавали стройную картину мира в сознании правящих элит и управляемых.

В России попытки «объективного» рассмотрения политической сферы появились ещё в царское время и рассматривались в «образовательных» заведениях вплоть до октябрьских событий 1917 года, а после Октября 1917 года были подменены марксизмом-ленинизмом и другими идеологическими дисциплинами, введение которых в систему образования-пропаганды обосновывалось необходимостью разработки и распространения коммунистической догматики, называемой «подлинным научным знанием». При этом политология, социология назывались «служанками буржуазии», что собственно было оправдано.

В 1989 году, в процессе имитационной демократизации политической системы России, «политологические» знания, одобренные государством, стали доступны для студентов вузов и средне специальных учебных заведений, но в условиях «мягкого», а в дальнейшем «жёсткого» авторитаризма, опять оказались под фактическим запретом, а учёные, даже со сформированным мифологическим сознанием в группе изгоев. Так, 24 октября 2016 года в Москве конгрессом проректоров отечественных вузов по воспитательной работе было объявлено, что в 40 московских и 10 региональных вузах в рамках проекта «Сценарии будущего России» прошли замеры «протестного потенциала» среди студентов и преподавателей «для представителей органов государственной власти, а также определённых специализированных структур». Авторы исследования обнаружили, что среди профессорско-преподавательского состава столичных вузов «происходит деструктивная пропаганда антигосударственных идей», и в преддверии президентских «выборов» вознамерились сместить фокус своего внимания в сторону региональных вузов. В результате «деструктивные пропагандисты», позволявшие себе открыто рассказывать студентам о политическом процессе в России, были сокращены, а учебная нагрузка по предмету была практически сведена к «нулю». Собственно, данный процесс характерен и для «цивилизованных» стран, но механизмы влияния на профессорско-преподавательский состав несколько «мягче».

3.1.2. Структура политики в собственно политическом и кратологическом (властном) ракурсе. Политика является институционально-функциональным выражением власти, поэтому структура власти и политики во многом схожи, а сама власть как производный по отношению к политике социальный феномен, является важнейшим её элементом.

Так как политика и власть невозможны без сознания, в структуре политики можно выделить такой элемент как цель, отражающийся в структуре власти в виде воли. Политика – это деятельность HS, поэтому она приобретает смысл только при наличии цели. Исходя из своей биопсихосоциальной природы, индивид ставит перед собой как минимум две цели. Первая цель является биологической и заключается в стремлении HS выжить в борьбе с себе подобными. Вторая цель, социальная, состоит в том, чтобы извлекать из взаимоотношений с другими индивидами материальную и нематериальную выгоду, таким образом, в максимальной степени удовлетворяя свои потребности и интересы и создавая наиболее благоприятные условия для своего существования и развития. Как говорил герой одного из фильма «жить хорошо, а хорошо жить ещё лучше». То есть, осуществляя свою деятельность в условиях социально и экономически неоднородной среды, индивиды стремятся получить большие материальные блага, приумножить свои возможности, создать наиболее благоприятные условия для самореализации. Всё это становится возможным только с приумножением властного потенциала и подчинением других HS своим интересам. Таким образом, объективной целью каждого человека и каждой социальной общности становится стремление получить больший властный потенциал и предоставляемые им возможности для дальнейшего развития.

Без воли, а во властно-политическом плане – без стремления человека к подчинению своим интересам других индивидов, власть представляется невозможной, а, следовательно, невозможной становится и политика.

Исходя из того, что политика представляет собой деятельность, направленную на удовлетворение коренных материальных и духовных потребностей и интересов индивидов и различных социальных групп, справедливо было бы считать, что в её осуществлении участвуют активные стороны – субъекты политики. Выше подчёркивалось, что некоторые крупные социальные общности включены в политический процесс номинально, вместе с тем, даже социальные аутсайдеры неоднородны, а в организационном плане, имеют иерархическую структуру, в государствоцентрической системе замыкающуюся на государство, которое, наряду с властными элитами, выступает субъектом политических отношений по отношению к управляемым. Следует заметить, что подчинение управляемых к управляющим, как в прочем, отношение правящих элит к властвующим элитам, строится не просто на простом подчинении, но и на сопротивлении ему, нередко, на саботаже директив, в исключительных случаях – открытом противостоянии. Так, «Наденьте маску» - звучало во время инфодемии «COVID-19» в торговых точках, практически во всех странах мира, и индивиды подчинялись требованию кассиров и продавцов, хотя многие понимали, что, надевая маску наносят вред своему здоровью, но … . В принципе, подчинение так же естественно присуще обществу, как и руководство. Готовность к подчинению зависит от ряда факторов: от личных качеств объекта властных отношений, от характера предъявляемых к нему требований, от ситуации и средств воздействия, которыми располагает субъект властных отношений, а также от его авторитета.

В структуре политики принято выделять три уровня субъектов политики. Субъекты первого уровня представляют собой объективно существующие социальные общности: классы, «нации», территориальные, религиозные, профессиональные, демографические и другие социальные группы. Как было уже замечено, традиционно считается, что именно они порождают политику. Вместе с тем важно обратить внимание на то, что в процессе «демократизации» и «унификации» социальной структуры социума влияние субъектов первого уровня на политические процессы всё ярче демонстрирует имитационность. «Демократизация» и «унификация» всё интенсивнее стирают различия между этническими и религиозными группами, а также противоречия между различными территориальными сообществами, в том числе проживающими на территории одного странового образования, предоставляя индивидам возможность свободного перемещения.

Субъекты второго уровня носят институциональную форму и как считается, могут выражать интересы не только одной группы индивидов, а многих. К числу последних относится государство и его органы, политические партии, общественные, религиозные и иные объединения. Многие институциональные политические образования, в свою очередь, могут создавать союзы, блоки, сообщества и т. п., где координация групповых интересов носит смешанный, не явно выраженный характер. Вместе с тем, следует понимать, что многочисленные общественные объединения в государствоцентрической системе не могут существовать в отрыве от государства и выступают не более чем его инструментами, позволяющими осуществлять контроль за определённой частью общества.

К субъектам третьего уровня следует отнести государственные и надгосударственные (государствообразующие) элиты, которые обладают огромным финансовым и политическим потенциалом. В большинстве случаев они реализуют свои роли через политические институты и организации, они же формируют так называемые «скрепы», позволяющие наиболее эффективно манипулировать управляемыми. В условиях «массовизации» социума наблюдается тенденция «обнажения» влияния элит и отдельных индивидов на политический процесс. Она проявляется не только в их публичном участии в формировании, так называемых «выборных структур», но и в использовании в своих интересах авторитета известных граждан, например, представителей научной или культурной элиты. В политической практике можно наблюдать, что при выдвижении политической партией кандидата на «выборную» должность часто не учитываются ни стаж его партийной деятельности, ни партийная активность, а ключевую роль играют поддержка со стороны «влиятельных лиц» и узнаваемость обывателями, сформированная средствами массовой информации-пропаганды. В результате чего избирательные списки многих политических партий оказываются «насыщенными» фамилиями известных режиссёров, певцов, артистов, спортсменов и т. д., что, с одной стороны, ведёт к усилению влияния на политические процессы «связанной группы» (тайной группы, состоящей из ЛПР – лиц, реально принимающих решения), с другой – к инструментализации самого государства.

Следующий признак политики – авторитет. Авторитет формируется на базе общей заинтересованности объекта и субъекта властных отношений, убеждённости управляемых в особых способностях управляемых, а правящих – в особой способности властвующих. Авторитет представляет собой высоко ценимые качества, которыми подчинённые вольно или невольно наделяют «вышестоящего», и которые определяют их повиновение без угрозы санкций или убеждения. Авторитет основывается на согласии, он означает уважение к «начальнику», доверие к нему.

В политике формально авторитет проявляется в знании субъектом реальной политической обстановки, интересов управляемых, умении разрешать возникающие проблемы без использования силы, возможности ограничить свои интересы ради обеспечения стабильности развития всего общества. Считается, что данные характеристики придают правовой характер действиям субъекта политики, а его правление начинает восприниматься как справедливое, отвечающее интересам «всех и каждого». Вместе с тем, эффективная политика в государствоцентрической системе всегда строилась и строится на насилии и страхе индивидов за свою жизнь. Запуганный индивид или даже их группа, в случае угрозы для себя подчинится любому решению, выгодному властителю или правителю.

Авторитет может быть истинным, когда субъект властных отношений действительно обладает теми качествами, которыми его наделяют управляемые; ложным, основанным на заблуждениях управляемых, манипулировании их сознанием, страхе, наличии двойных стандартов, лицемерии и т. д.; априорным, связанным со статусом и ролью субъекта властно-политических отношений. В последнем случае можно обратить внимание на сакрализацию в абсолютном большинстве стран мира первых лиц государства и их окружения. Сакрализация осуществляется целенаправленно мировыми элитами, делая сакрализированных персон в момент, когда необходимо «спустить пар», Азазелями.

Существенная роль в процессе легитимации и укреплении авторитета субъекта властно-политических отношений отводится нормативной структуре, выступающей элементом структуры политики. Нормативная структура выступает как механизм, опора на который позволяет обеспечить необходимый эквилибриум. Она определяет меру политики, её содержание и границы. На международном уровне нормативная структура может закрепляться в принципах, провозглашённых ООН, на страновом уровне – в положениях конституции и законов, регулирующих отношения в различных секторах общественной жизни. Хотя, происходящие в стране и мире процессы, демонстрируют то, что управлять индивидами можно только «палкой».

Как субъект, так и объект властно-политических отношений, или субъекты политики, обладают суверенитетом – независимостью, определённой мерой самостоятельности. Суверенитет относителен. Мера суверенитета определяет властно-политический статус политического актора, а сам суверенитет фиксируется правом, законами, нормами, традициями, обычаями. Например, в государствоцентрической системе считается, что государственный суверенитет ограничивается суверенитетом индивида и народа, что фиксируется в законах и находит отражение в правах граждан. Реальность, как известно, свидетельствует об обратном – государство ограничено в своей деятельности исключительно интересами надгосударственных структур, которые принимают реальные политические решения, за невыполнение которых любой «глава государства» или представитель его команды может лишиться головы как в прямом, так и в переносном смыслах.

Так как политика представляет собой социальные отношения, связанные с достижением целей, она немыслима без соответствующих средств. К средствам политики относят государство, претендующее на выражение интересов всего общества, но объективно заинтересованное в защите, прежде всего интересов надгосударственных элит, собственных интересов и интересов экономически господствующей группы; политические партии, представляющие, в зависимости от типа государственно-политического режима и конъюнктуры, как интересы государства, так и определённых сообществ граждан, политических лидеров и элит; массовые движения и общественные объединения; церковь; СМИ, являющиеся главным и высокоэффективным инструментом политической манипуляции и пропаганды, и т. д.

В политике используются также средства, имеющие нормативное содержание (институции), а именно: право, закон, обычаи и традиции, другой социокультурный инструментарий, служащий удержанию и умножению социальными субъектами властного потенциала.

Рассматривая средства политики, использование насилия, следует помнить, что политика в определённом смысле связана с моралью. Во все времена политические процессы государство стремилось выдать за соответствующие нравственности и морали. Вместе с тем, политика как явление, относящееся к деятельности элит, уже по своей природе ненравственна и аморальна. Наиболее ярко безнравственность и аморальность политики обозначил их Никколо Макиавелли. Итальянский учёный считал, что в процессе политической борьбы не следует опираться на нравственность и мораль. В своём трактате «Государь» философ писал: «… в наше время великие дела удавались лишь тем, кто не старался сдержать данное слово и умел кого нужно обвести вокруг пальца; такие государи, в конечном счёте, преуспели куда больше, чем те, кто ставил на честность». С точки зрения Никколо Макиавелли, неуместно решать политические проблемы, находясь в кругу моральных критериев и суждений, так как власть, политика, технология политического господства изначально представляют собой явления внеморального плана. Вместе с тем, если раньше для подавления индивидов элиты применяли открытое насилие, то сегодня, они используют более «гибкие» методы. Так, в Средневековье сжигание на костре или сажание на кол еретиков и других «отступников церкви» было обыденностью, то сегодня государство использует биомедицинские технологии и другие разработки в области управления индивидами, вплоть до вживления в их сознание чипов, позволяющих осуществлять над ними контроль.

3.1.3. Основные классификации политики. Существует большое количество критериев классификации политики, вместе с тем, многие классификации политики, принятые в современной политической науке методологически сомнительны.

Исходя из критерия «субъект политических отношений» политику можно классифицировать на политику индивида, политику различных социальных групп, политику политических партий, политику общественных или религиозных объединений, а также политику государственных правящих и надгосударственных властвующих элит.

Политика индивида (индивидуальная политика) связана с деятельностью простого человека, политического лидера, главы государства, а также лица, обладающего существенными финансово-экономическими и другими политическими ресурсами, то есть представителя надгосударственной элиты.

В коллективном общем, происходит «растворение» интересов индивидов, нуллифицируется властный потенциал тех, кто и без того обладал незначительными властными ресурсами, например, «низов», простых индивидов, и умножается властный потенциал тех, кто имел существенные властные ресурсы. При этом, отдельные объединения индивидов начинают выполнять инструментальные функции, связанные с сохранением и укреплением государствоцентрической системы. Особая роль в ориентации «безвластных» на осуществление инструментальных и охранительных функций принадлежит властным и правящим элитам. Так, религиозные и иные общественные организации начинают контролировать определённую часть индивидов, развивая в их представлениях этатистский и патерналистский дискурс; государство, присвоившее себе монопольные полномочия, берёт на себя обязанности по созданию для них режима благоприятствования.

Политика различных частных неформальных структур (часто скрытых от глаз обывателей) и «международных» объединений, подчинённых первым, направлена на осуществление контроля за государствами (правящими элитами).

В качестве критерия для классификации политики можно использовать политический режим, который характеризует реальные политические отношения в обществе, способы и методы управления подвластными и управляемыми. Исходя из данного критерия, классически выделяется три типа политики: тоталитарная, авторитарная, демократическая. В классической политологии тоталитарную политику характеризуют всеобъемлющим контролем со стороны субъекта властвования или правления, наличием у него (субъекта властвования или правления) неограниченных возможностей в области определения всех показателей взаимоотношений между другими политическими акторами; установлением государством (или надгосударственными элитами) идеологии, обязательной для реализации индивидами, населяющими соответствующее страновое пространство; запретом на создание политических партий и общественных объединений, использованием правящими элитами насилия; реализация в «правовом» пространстве принципа «запрещено всё, что не разрешено государством».

Авторитарная политика характеризуются большей терпимостью субъектов политики, предоставлением подвластным и управляемым определённых прав. Основными чертами авторитарной политики в классической политологии считается искусственная многопартийность, деятельность относительно свободных профсоюзных, молодежных, женских и других общественных организаций. При авторитарной политике допускается существование различных идеологий, но обеспечивается преимущество господствующей, которая может не провозглашаться. Государство при проведении авторитарной политики вмешивается в частную жизнь граждан лишь в отдельных случаях, при этом официально признаёт основные права человека, но на практике оставляет их декларативными. В основе проведения авторитарной политики лежит правовой принцип «разрешено всё, кроме политики».

Демократической политикой считается политика, фактически осуществляемая подвластными и управляемыми, которых именуют «источником власти». Несмотря на явный каламбур, считается, что демократическая политика строится на предоставляемых народу учредительных и конституционных полномочий, права выбора своих представителей в государственные органы; предоставлении народу возможности непосредственно участвовать в разработке и принятии законов с помощью народных инициатив и референдумов. Демократическую политику также характеризует равенство прав индивидов в политической жизни, что влечёт за собой равенство избирательных прав, свободу создания политических партий и других общественных объединений, свободу мнений, убеждений, верований и т. д. Правовым принципом демократической политики называется принцип «разрешено всё, что не запрещено законом».

Классификация политики по типу политического режима является наглядным свидетельством политологического аферизма или, мягче говоря, политической манипуляции. Во-первых, подвластные и управляемые, потому и подвластные и управляемые, потому что находятся под влиянием и контролем более серьёзных политических игроков; формируемые ими институты с момента своего образования начинают функционировать по правилам государствоцентрической системы, принимаемые государственными органами законы, всегда отражают либо их интересы, либо интересы куда могущественных акторов. Демократическая политика (демократия) – это даже не миф, противостоящий принципу сохранения государствоцентрической системы. Это новый уровень в управлении индивидами, основанный на более совершенных приёмах и техниках политического властвования и управления, внешне создающий иллюзию справедливого общества.

Политику классифицируют также по типу легитимности. При данной классификации политики используется подход, предложенный немецким исследователем Максом Вебером. Исследователь выделял три типа легитимной и три типа нелегитимной власти, а фактически три типа отношения управляемых к государству – основе государствоцентрической системы.

В признание легитимности государства управляемыми, лежит традиция (традиционная власть), опирающуюся на веру подданных в то, что государство в его современном виде существовало всегда и, таким образом, обеспечивало существование общества. Например, большинство англичан признают справедливой правление английского монарха. Уже более шестидесяти лет Елизавета II восседает на троне и, по оценкам более чем восьмидесяти процентов жителей Великобритании, не только обеспечивает единство нации, но и помогает им гордиться тем, что они англичане. Поэтому жители Туманного Альбиона готовы тратить сотни миллионов фунтов стерлингов на празднование юбилеев и дней рождения королевы, а также членов её семьи.

Признание легитимности политики может находиться в социально-психологической плоскости. В данном случае речь идёт о восприятии индивидами властвующих или правящих. Макс Вебер называл данный вид власти харизматической, то есть основанной на необыкновенных качествах лидера, даре, ниспосланном свыше. Оценка личных качеств политика интерполируется на его действия, позволяя позитивно их оценивать. В данном случае показательна политика, проводимая Президентом Венесуэлы Уго Чавесом, которого ряд средств массовой информации именовало не иначе как «диктатор» или «сумасшедший», но венесуэльцами он воспринимался не иначе как «герой» и «борец». Даже в условиях длительного отсутствия видимых позитивных перемен, народ Венесуэлы поддерживал политику Уго Чавеса, а его смерть привела к тому, что действия нового Президента Венесуэлы Николас Мадуро, не обладавшего такой же яркой харизмой как Уго Чавес, начали восприниматься иначе как непрофессиональные. Хотя политика, проводимая Николасом Мадурой, осуществлялась по тому же сценарию, и той же группой индивидов, которая окружала У. Чавеса.

Следующий вид легитимной политики связан с механизмом формирования государства. Фактически речь идёт о признании управляемыми процедурных мифов, связанных с демократией, и восприятии через них действий государства. Так как Макс Вебер называл данный вид власти легальным господством, то политику, проводимую, например, «выборным государственным органом», также следует именовать легальным господством. Следует помнить, что в государствоцентрической системе легальность может существовать лишь виртуально, так как реальный выбор в государствоцентрической системе осуществляют либо государствообразующие, либо государственные элиты.

Нелегитимная политика, по аналогии, может осуществляться: а) нелегальным органом, например, действующую вопреки официальному государству, наряду с ним, но в противоправном поле (политическая деятельность криминальных и полукриминальных структур). Такую политику следует именовать нелегальной; б) органом, возникшую в результате войны, революции, государственного переворота, нарушения «права наследования» и т. п. (политика захвата государства и его отдельных органов). В данном случае, следует заметить, что государственный суверенитет в государствоцентрической системе – является феноменом, связанным с узурпацией правящими элитами важнейших прав управляемых, образно говоря, представляющей удавку на их шее. Ни в одной стране мира на сегодняшний день нет ни суверенных граждан, ни свободных индивидов, принимающих самостоятельные решения и несущих за них ответственность. Естественно, узурпатор может проводить только узурпаторскую политику; в) видоизменившимся органом (от конверсионной власти по Максу Веберу). Дело в том, что проекты, осуществляемые властными элитами, могут меняться, что заставляет правящие элиты, в определённом смысле, связанные обещаниями с управляемыми, менять вектор деятельности; либо, не достигать нужного результата в процессе проводимой политики, разочаровывая очарованных «избирателей». Причём разочарование государством – явление обычное, стимулирующее последнее к реализации демократического проекта и переложению ответственности на «споллеров», «провокаторов», «несогласованность», «медлительность в результате децентрализации и фактического отсутствия единства в процессе управления» и т. д.

С точки зрения политического пространства в его территориальном измерении можно выделить политику, реализуемую на уровне: мирового сообщества (межгосударственные и неправительственные организации, например, ООН, НАТО, МВФ, «Комитет 300», Бельведерский клуб, Островной клуб, и др.); странового образования (отдельного государства в виде его центральных органов, осуществляющих законодательные, исполнительные, судебные и иные полномочия); субъектов странового образования (региональные государства в виде органов, осуществляющих законодательные, исполнительные, судебные и иные полномочия); муниципальных образований (низовые государственные органы, называемые органами местного самоуправления).

Также политику можно классифицировать, исходя из такого критерия как «сфера общественной жизни». В данном случае считается, что число видов политики таково, сколько сфер общественной жизни. Например, можно говорить о следующих видах политики: экономической, направленной на формирование благоприятных условий для воспроизводства всей системы экономических отношений, форм собственности, производства и обмена – с формальной стороны; и с фактической – на удовлетворение потребностей элиты в умножении финансового и экономического потенциала – «Деньги делают деньги, позволяя контролировать индивидов, включённых во все процессы»; социальной, ориентированной на создание благоприятных условий жизни для различных групп общества и отдельных граждан, на поддержание их уровня жизни – с формальной стороны, а с фактической – на обеспечение контроля за «свободными людьми»; культурной, нацеленной на сохранение и развитие системы культурных связей и культурных ценностей – с формальной стороны, а с фактической – формирование культуры «служебного человека»; научной, предполагающей поддержку исследований в различных областях общественной жизни и внедрение научных технологий – с формальной стороны, а с фактической – развитие новых технологий, позволяющих с меньшими затратами извлекать выгоду от управления индивидами; образовательной, регулирующей передачу знаний и опыта подрастающим поколениям - с формальной стороны, а с фактической – в поддержании «правильных» представлений на систему. Кроме того, можно говорить о политике демографической, миграционной, информационной, национальной, аграрной, политике в области здравоохранения, регионального развития, и т. д, в которых также присутствует и формальная, и фактическая стороны.

Рассматривая данную классификацию во властно-политической парадигме, следует обратить внимание на то, что деятельность элит направлена, с одной стороны, на поддержание существующей системы социально-экономических и политических отношений, проще говоря, той системы, которая позволяет им сохранять контроль за подвластными, навязывая им свою волю; с другой – на обеспечение социальной стабильности, недопущение народных возмущений, способных привести к открытой конфронтации в системе «управляющие-управляемые». Для этого требуется либо опора на силу и репродукция в общественной среде страха, либо соответствующая экономическая база, позволяющая поддерживать такой уровень жизни управляемых, который бы не позволял им претендовать на больший властный потенциал, кроме имеющегося. Исходя из последнего обстоятельства, политику можно условно разделить на социальную и экономическую, каждую из которых, с определённой долей условности, можно разделить на уже названные виды. К экономической политике можно отнести финансово-бюджетную, налоговую, инвестиционную, аграрную, военно-промышленную, миграционную, демографическую и другие виды политики. К социальной – политику в области образования, здравоохранения, культурную политику и т. п. При этом следует особо подчеркнуть, что экономическая и социальная политики находятся в неразрывной взаимосвязи. Так, налоговая политика, с одной стороны, направлена на воспроизводство экономических ресурсов, с другой стороны, она опосредованно, влияет на уровень социально-экономического благосостояния индивидов.

 

3.2. Политическая система как важнейшая система общества

3.2.1. Понятие политической системы, её сущность. Термин «политическая система» является одним из центральных в политологии, а сама политическая система выступает объектом изучения политолога. Понятие «политическая система» состоит из двух терминов «политика» и «система». Если под «политикой» понимают деятельность индивидов в сфере отношений между крупными социальными группами по поводу государства, сохранения, приумножения, использования их властного потенциала с целью удовлетворения коренных материальных и нематериальных потребностей и интересов, то под понятием – «система» - совокупность каких-либо элементов, различных образований, процессов и т. д., характеризующихся целостностью. При этом функции одних элементов системы не сводятся к функциям других элементов, или к функции системы в целом.

Окружающий мир имеет системную организацию. Например, человек состоит из различных систем органов: сердечно-сосудистой, дыхательной, пищеварительной, опорно-двигательной, нервной и других; составляющие каждую систему органы представляют собой совокупность также отдельных элементов, каждый из которых состоит из различных тканей и клеток; каждая клетка состоит из различных органелл; атом состоит из ядра и электронов, которые также имеют внутреннюю структуру.

Таким образом, политическая система представляет собой одну из подсистем социальной системы, состоящую из совокупности взаимосвязанных и взаимозависимых политических институтов и политических отношений, опирающуюся на нормативную и этико-культурную подсистемы общества, и функционально направленную на перераспределение материальных и нематериальных ценностей.

Рассматривая множественные подходы к понятию «политическая система», следует заметить, что они в той или иной мере базируются на абсолютизации её отдельных составляющих: политических институтов, политических отношений, выполняемых функциях. Так, в России и ряде стран Западной Европы принято рассматривать политическую систему, делая акценты на составляющие её институты: государство, политические партии, общественные, религиозные объединения, и т. д. При таком подходе считается, что создание того или иного политического института ведёт к разрешению сложившейся проблемы, что в большинстве случаев является заблуждением. Данный подход называется институциональным, он позволяет понять «морфологию» политической системы, но, как правило, исключает «физиологию».

В ряде европейских стран рассмотрение политической системы основано на философском подходе, при котором, акцент делается не на рассмотрении политических институтов, а на рассмотрении отношений, связывающие их. Данный подход, в отличие от институционального, физиологичен, что часто ведёт к отождествлению политической системы с политическим режимом, то есть характеру отношений между различными элементами системы и, прежде всего, между государством и гражданами.

Для американской политологической школы характерны различные подходы к политическим системам, все они отличаются прагматизмом (прагматический подход). Наиболее широко используются в США системный, структурно-функциональный и кибернетический подходы.

Основателем системного подхода является Дэвид Истон, определивший политическую систему как «механизм формирования и функционирования власти в обществе по поводу распределения ресурсов и ценностей». Американский политолог полагал, что «системный анализ политической жизни основан на понятии "системы, погружённой в среду" и подверженной воздействию с её стороны... Такой анализ предполагает, что система, чтобы выжить, должна иметь способность реагировать». Таким образом, при системном подходе политическая система представляется в виде некого «чёрного ящика», который воспринимает информацию из внешней среды, преобразует её, принимает соответствующие решения относительно действий, обеспечивающих стабильность окружающего пространства и функционирования политической системы в нём.

Американский политолог Габриэль Алмонд при рассмотрении политической системы, исходил из её способности осуществлять преобразования в социуме и поддерживать его стабильное развитие. Стабилизирующую и эволюционную функции политической системы он связывал со специализацией ролей и функций политических акторов, находящихся в постоянном взаимодействии, взаимовлиянии и взаимозависимости. Исходя из чего он совместно с Бингхэмом Дж. Пауэллом определил политическую систему как «совокупность ролей и их взаимодействий между ними, осуществляемых всеми структурами общества по политическим вопросам». Кроме того, учёные установили, что для эффективного функционирования политическая система должна выполнять три группы функций: функции взаимодействия с внешней средой; функции взаимосвязи внутри политической сферы; функции, обеспечивающие сохранение и адаптацию системы.

В американской политологической школе с внедрением в различные сферы жизнедеятельности общества компьютерной техники появился и кибернетический подход. Исходя из того, что самоорганизующиеся системы обладают способностью самостоятельно реагировать на информацию, американский политолог Карл Дойч определил политическую систему как систему, осуществляющую формулировку и коррекцию целей людей, основываясь на информации о положении общества и его отношении к данным целям, на расстоянии, которое осталось до цели и на результатах предыдущих действий. Он считал, что качество функционирования политической системы находится в прямой зависимости от качества потока информации, поступающей из внешней среды, и информации о собственном состоянии политической системы.

При рассмотрении других подходов в понимании политической системы, следует заметить, что отдельными авторами политическая система рассматривается как подсистема более широких социальных систем: государства, профсоюза, племени, международной системы и т. д. При таком подходе политическая система имеет место в каждой из систем, в каждом структурном элементе общества, а в пределах одной страны может существовать множество политических систем.

3.2.2. Структура политической системы. Исходя из доминирующего в российской политологической школе институционального подхода и традиционного рассмотрения политики в прямой связи с государством, можно выделить следующие собственно политические и политические в незначительной степени элементы структуры политической системы: «институты» - прежде всего государство (государства), представляющее собой правящую элиту, обладающую огромным властно-политическим потенциалом; политические партии – общественные объединения с формальной целью - получение государственных полномочий, оказание влияние на государство и его органы, либо революционным путём, либо через участие в формировании представительных и иных государственных органов, и реальной целью – выполнение инструментальных и охранительных функций, обеспечивающих сохранность государствоцентрической системы; религиозные, профсоюзные, правозащитные, экологические, антивоенные, женские, молодежные и иные организации – «институты», также выполняющие инструментальные и охранительные функции, но за пределами собственно политического пространства; межгосударственные («международные») объединения – «институты», представляющие интересы властных элит на мировом уровне от имени народов, разных стран мира; массовой информации (СМИ) – «институты», функции которых заключаются в контроле за информационном пространстве, «промывании мозгов», непосредственном формировании «правильной» точки зрения, и т. д.

Политическая система странового уровня может являться как надсистемой, так и подсистемой. Так, многие из перечисленных выше элементов политической системы имеют подсистемы. Например, государство, в классическом варианте, представлено единством трёх ветвей органов - законодательных, исполнительных и судебных, реже называются президентские, прокурорские и избирательные органы. Политические партии и общественные объединения имеют также свою структуру и, как правило, состоят из руководящих и контрольно-ревизионных органов, имеют территориальные отделения. Выделение подсистем можно продолжать до тех пор, пока не выявится простейший, но в тоже время базовый её элемент – индивид, в государствоцентрической системе представленный гражданином, фактически лишённым прав человека.

Политическая система общества является подсистемой по отношению к образованиям более общего порядка: мировой политической системы; и социальной системы общества, в которой она существует и развивается наряду с экономической, нормативно-правовой, культурной, идеологической и другими системами, испытывая их сильнейшее воздействие. Например, политическая система России является частью мировой политической системы. Как Российское государство, так и ряд общественных и религиозных объединений включены в «международные» отношения и, в той или иной степени, заинтересованы в трансформации институтов и институций надстранового уровня.

Являясь системным образованием, политическая система представляет собой взаимосвязь всех своих элементов и складывающихся между ними политических отношений. Данная связь определяется феноменом «власть», направлением развития общества, структурой сложившейся системы ценностей и политической культурой. Каждый элемент политической системы занимает свою нишу во властном организме, своё место в политическом процессе. Выпадение того или иного элемента из политической системы вынуждает её соответствующим образом реагировать, заменять его функционально или вводить новый элемент с последующей его адаптацией. Так, выведение в период укрепления «вертикали власти» из российского избирательного процесса общественных объединений сделало политические партии монопольными игроками в механизме пусть и формального представительства, что привело как к «обнулению» общественных неполитических объединений, так и к снижению эффективности самих партийных структур, падению их авторитета в обществе, росту протестных настроений. Одновременно, попытка решить возникшие проблемы, привела к созданию общественных палат, которые смогли создать иллюзию активного взаимодействия государства и несуществующего и мифологического гражданского общества. Следует полагать, что в течение ближайшего времени общественные палаты и иные квазиобщественные структуры при государственных органах либо качественно трансформируются, либо будут вытеснены из политического поля, возможно, путём имитационного государственного переворота.

Содержание политических отношений отличается большим разнообразием и определяется как объективными, так и субъективными факторами. К числу центральных принадлежат отношения политического властвования и политического управления. Различают политические отношения компромисса и консенсуса, солидарности и соперничества, конфликта и сотрудничества, борьбы и союза и т. п., а также горизонтальные и вертикальные, симметричные и ассиметричные, эгалитарные и иерархические политические отношения. Многие политические отношения имитационны, и представляют собой «шоу», «зрелище», рассчитанное на поддержание сложившегося неравновесного эквилибриума и отвлечения внимания индивидов от опасных для системы идей и мыслей.

Политические отношения задаются властными и правящими элитами, и регулируются обычаями, традициями, страновым и «международным» законодательством. Вместе с тем, часть отношений, прежде всего межличностного уровня, строятся на морали и нравственности, фактически отрицаемых при усилении политической компоненты.

Параметры политической системы, являющейся важнейшей системой общества, всемерно поддерживаются со стороны других систем, например, экономической, социальной, религиозной, идеологической, образовательной, информационной, культурной и другими. Кроме того, на неё действуют «международные» и межгосударственные факторы. Из окружающей среды, а также из «внутреннего» пространства политическая система получает импульсы, которые заставляют её соответствующим образом реагировать, приводят её в движение.

3.2.3. Классификации политических систем. Несмотря на то, что политические системы разных стран мира идентичны в основных своих параметрах, политологи осуществляют их классификация. Многообразные классификации политических систем призваны «затенить» остов политической системы, акцентировав внимание на несущественных различиях.

Классификацию политических систем обычно осуществляют на основе таких критериев как: а) степень культурной дифференциации и культурной секуляризованности (степень связанности с церковью); б) состояние политической структуры и уровень политической культуры; в) характер и направленность политического процесса.

В зависимости от степени культурной дифференциации и культурной секуляризованности, политические системы делят на: примитивные, традиционные, современные.

Примитивные системы обладают минимумом структурной дифференциации, «национальное» целое для них остаётся без внимания, преобладает «приходская культура», характеризующаяся безразличием индивидов к действиям политических акторов. Ярким примером данного вида политической системы называются политические системы большинства африканских стран, в которых значительное число индивидов ведёт племенной образ жизни. Находясь в «самоизоляции» от внешнего мира и, по сути, живя своей жизнью, они имеют слабое представление о государстве, о действующих в стране политических партиях, общественных и религиозных объединениях, законах, регулирующих политические и иные отношения. Их политические представления, как правило, ограничены знанием вождя племени и его ближайшего окружения, традициями и обычаями, регулирующими отношения внутри племени, общими представлениями о находящихся рядом племенах.

Примитивные системы имеют негативную коннотацию, вместе с тем, именно в примитивных системах особое значение уделяется морали и нравственности, а сами индивиды в них находятся в непосредственной близости друг от друга; иерархические отношения в примитивных системах, хоть и имеют место, но в максимальной степени размыты, а горизонтальные отношения широко представлены. Элементы примитивной системы можно наблюдать в некоторых семьях или небольших группах индивидов в традиционных и современных политических системах.

Традиционные системы имеют развитую дифференцированную политическую структуру, индивиды знают, что существуют политические институты, нормы, традиции, идентифицируют себя в этническом, «национальном» и иных аспектах, но при этом их характеризует культура подчинения, а сама политическая система существует как бы рядом с ними, вне их жизненного пространства. В традиционных политических системах индивиды занимают место наблюдателей, ждут от субъектов политики, и прежде всего от государства, соответствующих услуг.

Традиционная политическая система характерна для стран Латинской Америки, Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии, а также для России. Российские граждане имеют поверхностное представление о политической системе и её институтах, о том, что представляет собой, например, государство, как оно формируется и функционирует, какие политические партии и общественные объединения действуют в стране, что их отличает друг от друга. Российские граждане также имеют слабое представление о своих политических и иных правах, не готовы их защищать, вступая в конфликтные или партнёрские отношения с государством.

Следует заметить, что сознание индивидов с традиционными политическими взглядами, в меньшей степени поражено политической мифологией, они интуитивно понимают, что такое государство и насколько бессмысленна с ним борьба за собственные интересы. Они, подчиняясь решениям государства и ожидая от него блага, восклицая «Мы», вместо «Я», тем не менее, в значительной степени рассчитывают на собственные силы. Именно поэтому, в странах с традиционной политической системой развито натуральное хозяйство и обмен, параллельно государственным существуют другие способы выживания.

Современные политические системы характеризуются развитыми политическими структурами, включающими партии, движения, группы давления, лобби, средства массовой коммуникации и т. д. Считается, что в современной политической системе функционирует уже не «культура подчинения», а «культура участия»; индивиды не только знают свои политические права и свободы, готовы их защищать, но и стремятся к постоянному контролю за деятельностью государства, отслеживают деятельность политических партий и общественных объединений, рационально подходит к вопросу формирования властных учреждений.

Современная политическая система характерна для Австралии, Великобритании, Канады, США, большинства стран Западной Европы. Так, в США наиболее престижными являются профессии, относимые к политической и юридической сферам. В Конституционный суд США, ежегодно поступают многочисленные заявления американцев разных возрастов: от учащихся колледжей до пенсионеров – предполагающие решение конфликта с государством и его органами. В большинстве европейских стран ежегодно проходят акции протеста и поддержки, собирающие тысячи участников. Например, в 2008-2009 годах на весь мир «прогремела» забастовка «мусорщиков» Италии, превратившая Неаполь в мусорную свалку; одной из самых массовых и длительных акций протеста во Франции была акция против инициативы Правительства Николя Саркози повысить пенсионный возраст с 60 до 62 лет (2010 г.); в Германии – акция против антикризисной политики Европейского Союза (2012 г.).

Многочисленные протестные акции в развитых странах являются свидетельством того, что их политическая система реагирует на внешние раздражители неэффективно, не купирует их вовремя и позволяет разразиться конфликту. Конфликты в современных системах, скорее не решаются, а затягиваются, политическая активность уходит в свисток, а энергия индивидов тратится напрасно, так как они пытаются решить проблемы, не выходя за пределы государствоцентрического дискурса. Государство, использующее «образование», современные политические технологии, «независимые СМИ», другие властные ресурсы, включая репрессивные органы, а также фактор времени, надёжно контролирует управляемых, а своей политической активностью они только развивают государствоцентризм, делают его более совершенным.

В соответствии с социокультурным подходом (оценка состояния политической структуры и уровень политической культуры) политические системы разделяют на англо-американские, европейско-континентальные, доиндустриальные, тоталитарные. Данная классификация также «притянута за уши», но считается одной из самых популярных среди политологов.

Итак, считается, что англо-американская модель политической системы основана на индивидуализме; антиэтатизме – системе взглядов, предусматривающих невмешательство государства в личные и общественные дела; секуляризованной политической культуре, предполагающей раздельное существование государства и различных религиозных объединений. Индивидуализм проявляется в чувстве собственной значимости, наличии у индивида собственного мнения по широкому кругу вопросов, на которое в незначительной степени влияют общественные установки; в экономическом аспекте – в развитом чувстве собственника. Антиэтатизм выражается в особом отношении индивида к государству, которое рассматривается им в качестве основного оппонента, стремящегося ограничить его права. Государственные должностные лица и служащие в англо-американской системе воспринимаются как лица, обслуживающее интересы управляемых и зависящие от них. Для секуляризованной политической культуры индивида характерно слабое влияние религиозных факторов на процессы государственного управления или их отсутствие.

Особенностью англо-американской политической системы называется её одновременная плюралистичность и гомогенность (однородность); лежащие в её основе либеральные ценности, разделение основных целей и средств политики всем населением. Считается, что данная особенность англо-американской модели политической системы сложилась в США во многом исторически. Во-первых, американский континент заселялся выходцами разных европейских стран, что требовало от них толерантного отношения друг другу. Во-вторых, это были вооружённые люди, и, именно оружие, привело к тому, что они сформировали определённую систему коммуникации, в дальнейшем, поглощённую государством и ставшим над ней.

Характерными чертами данной политической системы являются также организованность, бюрократизированность, высокая стабильность, развитая институциональная и функциональная политическая инфраструктура, что проявляется в чётком разделении институтов и функций политических учреждений, наличии системы «сдержек и противовесов».

При рассмотрении англо-американской политической системы следует помнить, что её основные характеристики существуют лишь в «классической политологии», контролируемой государством и опирающейся на многочисленные мифы как элемент контроля-управления. Конечно, говорить о независимости, например, американцев от государства нельзя, так как правящие элиты обладают публичной властью, то есть наделены правом говорить от имени всех индивидов, а, фактически, прикрываясь обществом, отстаивать собственные корпоративные интересы. Кроме того, те же американцы, поглощены идеей мессианизма, общего «Мы-нация», обладание оружием, скорее их разъединяет, а «образование» заставляет встать под государственным флагом и начать петь государственный гимн; многими американцами руководит страх оказаться в среде бедных и нищих, поэтому они не выступают против государства и всемерно стремятся проявить сервильность.

Европейско-континентальную политическую систему обычно характеризуют этатизмом, предполагающим сильное влияние государства (правящих элит) на все сферы общественной жизни. Рассматривая данную особенность европейско-континентальной модели политической системы важно также обратить внимание на её генетическую обусловленность историческим прошлым, в основе которого, во-первых, лежит мобилизационный характер западноевропейских государств, сложившийся в процессе средневековых феодальных войн; во-вторых – влияние на политическую систему социалистических мотивов, связанных с попытками управления идеологическим и организационным инструментариями.

Существенное влияние на европейско-континентальную модель политической системы также оказывают религиозные и политические концепции, а для её внутреннего устройства характерен корпоративизм. Так, в идеологических платформах большинства партий стран Западной Европы, наблюдается симбиоз политических и религиозных идей. Некоторые партии, например, Христианско-демократический Союз Германии, Союз христианских и центристских демократов в Италии, являются правящими либо входят в состав правящих коалиций, а Ватикан является теократическим католическим государством. Примером влияния политических концепций на сознание европейцев являются многочисленные «националистические» партии, пользующиеся значительной поддержкой населения; в Германии огромное значение в общественно-политической жизни отводится марксизму.

Корпоративизм проявляется в массовых акциях протеста-поддержки. Так, забастовки фермеров, сменяются забастовками врачей, последние учителей, далее – водителей, уборщиков улиц, пекарей и т. д. Ярким примером являются уже упомянутые забастовка «мусорщиков» в Италии и акция протеста против повышения пенсионного возраста во Франции. Естественно, забастовочное движение не даёт никаких результатов – государство, в лучшем случае, лишь перераспределяет средства – от водителей к уборщикам улиц, от уборщиков улиц – пекарям, от пекарей – фермерам и т. д., в худшем случае, кормит протестующих обещаниями, а затем «забалтывает» проблему.

Страны с доиндустриальной моделью политической системы характеризуются сосуществованием традиционных (родоплеменных, клановых) и западных политических институтов. Считается, что для доиндустриальной политической системы характерно, с одной стороны, юридическое закрепление «выборных» управленческих органов, широких прав и свобод граждан, провозглашение демократических ценностей; с другой – отсутствие у индивидов реальных условий и возможностей влиять на деятельность политических институтов, что связано, во-первых, с влиянием на политическое поведение населения традиций и религиозных и иных установок; во-вторых, с их сложными социально-экономическими и бытовыми условиями жизни, заставляющими индивидов каждодневно решать проблемы, связанные с выживанием. Вместе с тем, в любой государствоцентрической системе государство стремится поставить человека на уровень физиологического выживания, в лучшем случае, на уровень удовлетворения социальных потребностей, таким образом, лишив его возможностей для личностного роста.

Примером страны с доиндустриальной моделью политической системы является Индия, длительное время находившаяся под колониальным господством Англии. Английские колонизаторы привнесли в политико-«правовую» систему Индии «ценности», а вернее, технологии управления западной цивилизации, но до сегодняшнего времени значительная часть индусов их не приняла. Тем не менее, за время властвования англичан в Индии были созданы несколько семейных кланов, управляющих индусами до сегодняшнего дня.

Тоталитарная модель политической системы часто ассоциируется с коммунистической. Она характеризуется идеологической однородностью, но последняя искусственная, так как в тоталитарных государствоцентрических системах правящие элиты провозглашают государственную идеологию, запрещают создание даже формальных оппозиционных политических партий. Все отношения в тоталитарных политических системах контролируются правящими элитами, степень связанности с которых с властными элитами мира остаётся дискуссионной. Тоталитарная государствоцентрическая политическая система в настоящее время существует в таких странах, как Куба, КНДР и в ряде других.

На основе обобщающего анализа и оценки политических систем с точки зрения особенностей управления, методов и способов выработки и принятия решений выделяют три модели политической системы общества: а) командную, сформированную на основе бюрократической централизации «сверху» вокруг одного центра принятия решений, естественно, государства; б) соревновательную, построенную на плюрализме, существовании многих обособленных центров влияния, соревнующихся между собой. Вместе с тем, «соревнование» происходит на основе установленных государством правил, что способствует лишь эффективному развитию государствоцентризма и совершенствованию технологий управления; в) социопримирительную, базирующуюся на консенсусе основной массы индивидов, рядовых граждан и государственной элиты. Конечно, правящей элите в данном процессе принадлежит ведущая роль, а «мир», как правило, в отношении управляемых обеспечивается «не высовывайся», будь толерантен, лоялен и т. д.

Существуют и другие классификации политических систем. Например, в советский период в странах так называемого социалистического лагеря, при рассмотрении политических систем использовался марксистский подход, в соответствии с которым все политические системы подразделялись на буржуазные, социалистические и политические системы развивающихся стран. Первые выражали интересы буржуазии, вторые – трудящихся, «всего народа», третьи выступали в качестве переходных от буржуазно-демократической политической организации общества к социалистической. Современные политологи данный подход не используют в силу своей односторонности. Более того, формационный подход в политологическом аспекте во многом иллюзорен, так как как в первобытно-общинном, рабовладельческом, феодальном, капиталистическом, и, наконец, в социалистическом обществе ключевым актором политического процесса остаются всё те же властные элиты, противостоящие управляемым.

Если разделять выделяемые современными политологами подходы к классификациям политической системы, то современную российскую политическую систему следует отнести: по критерию «степень культурной дифференциации и культурной секуляризованности» - к традиционной; по критерию «состояние политической структуры и уровень политической культуры» – сочетающей элементы как «европейско-континентальной», так и «доиндустриальной» политических систем; с точки зрения особенностей управления, методов и способов выработки и принятия решений – командной.

Рассмотренные классификации политических систем, как указывалось выше, призваны продемонстрировать управляемым различия систем разных стран, скрыв от их глаз основу - государствоцентризм.

3.2.4. Основные функции, осуществляемые государственными (правящими) элитами через политическую систему. Политическая система является результатом природного стремления индивидов к обладанию материальными и нематериальными ценностями. Целенаправленно её никто не создавал, но на протяжении развития человечества, политическую систему совершенствовали, разрабатывали более совершенные способы манипуляции и управления, подстраивали под свои интересы.

С помощью политической системы правящие элиты: определяют цели развития общества, обеспечивают властно-политическую интеграцию индивидов, регулируют режим общественно-политической деятельности, выполняют мобилизационную функцию, а также функцию «политической социализации» и легитимации политического режима в рамках государствоцентрического дискурса.

Функция определения целей, предполагает, что общественные отношения будут развиваться в заданном элитами направлении, по утверждённым ими лекалам будут взаимодействовать управляемые индивиды, появляться «новые интересы граждан и их сообществ», позволяющие властным и правящим элитам сохранять и корректировать политическую систему, делая её более совершенной. Важное место в этом процессе занимают межгосударственные и «международные» отношения, позволяющие «выявлять» приоритеты внутренней и внешней политики государств. Таким образом, политическая система призвана продвигать проект по сохранению государствоцентризма, имитируя процесс развития общества, в том числе и в области межличностных отношений.

С помощью политической системы, элитам удаётся интегрировать индивидов в сообщество «управляемые», наделив каждого соответствующей социальной ролью и убедив их необходимости служения «общему благу», оборачивающемуся благом только для властных и правящих элит. Интеграция осуществляется как с помощью общеобязательных решений, опирающихся на принуждение, так и формируемый авторитет политических и общественных лидеров.

Функция регулирования режима социально-политической деятельности проявляется в том, что с помощью политической системы элиты устанавливают такие способы поведения и деятельности индивидов, их групп и организаций, форм их взаимоотношений как друг с другом, так и государством, которые обеспечивают сохранение системы. При этом речь идёт как о формальных, определённых правом и законом механизмах, так и о механизмах неформальных, лежащих в политико-культурном пространстве. В принципе, как уже отмечалось, регулирование режима социально-политической деятельности может осуществляться на страхе и терроре, и так как большинство индивидов характеризует конформизм, правящие элиты могут без особых проблем для себя создавать как режим управления, основанный на мягком насилии, так и насилии жёстком, правда, во втором случае, элиты будут вынуждены пролить кровь небольшого процента нелояльных индивидов. В настоящее время, для формирования необходимого властным и правящим элитам режима широко используются биомедицинские и иные технологии.

Функция мобилизации заключается в том, что через принимаемые политическими акторами решения, авторитет отдельных политических организаций и деятелей и т. д. государственные элиты аккумулируют энергию общества, его финансовые, материальные, человеческие ресурсы. Мобилизационная функция нередко активируется в период обострения социально-политических и экономических противоречий, кризисов и конфликтов, а также внешнего давления, открытого либо скрытого вмешательству извне. Например, в напряженном мобилизационном режиме функционируют политические системы Кубы, Северной Кореи, Венесуэлы, Колумбии, Эквадора и других стран; частично – Китая и России. Кстати, мобилизация может быть ориентирована «вовне», то есть «откачку» ресурсов, что характерно для колониальных обществ.

Функция «политической социализации» направлена на формирование определённого политического сознания управляемых, их вовлечение в работу конкретных политических механизмов. Она помогает элитам обеспечить воспроизводство политической системы путём «обучения» новых членов общества, приобщения их к политическому участию и деятельности на благо системы.

Функция легитимации раскрывается в том, что, с одной стороны, любая политическая система создаётся элитами на основе изначально заложенного неравновесного баланса, который необходимо всемерно поддерживать, воспроизводить механизмы политико-правового оправдания, образовывать новые политические институты с целью обеспечения поддержки индивидами решений государственной элиты.

Функции, осуществляемые государственными элитами через политическую систему не константны, они развиваются, изменяются и во многом зависят от степени развития общества. Например, в настоящее время оборот набирают функции «забалтывания» проблем, отвлечения внимания индивидов от наиболее актуальных проблем, представляющих опасность для государствоцентризма.

 

3.3. Государство как центральный элемент политической системы и инструмент властной элиты

3.3.1. Понятие и сущность государства. С позитивистской стороны (от слова «позитив»), общее назначение государства заключается в регулировании общественных отношений, в обеспечении политической стабильности и безопасности проживающих на страновой территории индивидов; с негативистской стороны (от слова «негатив») – государство – это государственная (правящая) элита, обосновывающее своё существование первым тезисом, и стремящаяся сохранить контроль за управляемыми, с целью извлечения выгоды; иными словами, государство – это паразитирующая на слабости управляемых структура, обязывающая их подчиняться своим требованиям, и зависящая от властной элиты.

В разные периоды развития общества сущность государства, его предназначение понимались по-разному. Так, Аристотель считал, что государство возникает из осознания индивидами общей пользы и создаётся преимущественно для того, чтобы они жили счастливо. Томас Гоббс видел в основе государства дисциплину страха и называл государством лицо, индивидуальное или коллективное, возникшее в силу договора множества индивидов, с тем чтобы обеспечивать им мир и всеобщую защиту. Георг Вильгельм Фридрих Гегель усматривал начало государства в насилии; Фридрих Энгельс и Владимир Ленин видели в государстве орудие, машину для эксплуатации и подавления одного класса другим; Макс Вебер называл государством отношения господства одних индивидов над другими, опирающиеся на легитимное (признающееся справедливым и необходимым) насилие.

В советской общественной науке использовался классовый подход, согласно которому государство представляет совокупность взаимосвязанных друг с другом учреждений и организаций, осуществляющих управление обществом в интересах определённых классов и подавляющее их классовых противников. Данный подход, несмотря на односторонность, раскрывает глубокий смысл природы государства как политического органа, регулирующего отношения в обществе.

В рамках современного подхода можно дать следующее определение государству: государство – особая организация граждан, профессионально занимающихся политикой и управлением обществом, обладающих публичной властью и средствами легитимного насилия.

Государство – организация специфичная. Считается, что в её создании через избирательную систему участвуют все группы общества, что неверно, так как доступ к монопольным полномочиям, которыми обладает государство, тщательно защищён (от «власти», как известно, никто просто так не отказывается, и просто так не отдаёт).

Государство – это правящая элита, в настоящее время в функциональном плане представляющая собой, как минимум, «главу государства» и тех, кто его окружает; депутатов «представительных» органов – тех, кому позволено принимать законы, по каким-то причинам, носящим общеобязательный характер; министров и их заместителей, администрирующих отношения в соответствующих областях общественной жизни; судей, наказывающих индивидов, нарушающих «общеобязательные правила»; прокуроров, осуществляющих надзорные функции, и членов избирательных комиссий. Естественно, их влияние на политический процесс различно, но все они, обеспечивают сохранность государствоцентрической системы. Кроме того, в систему данной организации входят или являются её придатками армия, спецслужбы, полиция, и т. д.

В современной политологии выделяют следующие основные признаки или внешние атрибуты государства: народ, территория, государственный суверенитет, легитимное насилие, публичная власть, налоги, средства принуждения.

Рассматривая народ как признак государства, следует подчеркнуть, что он не является частью государства и по отношению к данному политическому институту выступает в виде подвластной стороны. То есть государство представляет собой субъект властно-политических отношений, а народ – объект государственного принуждения. При этом, государство всегда стремится себя виртуально объединить с народом. Нередко, в современном обществе стремление государства слиться с индивидами обеспечивается с помощью тезиса «Народ осуществляет свою власть как непосредственно, а также через органы государственной власти и местного самоуправления». Однако, являясь объектом государственного принуждения, народ не лишён права оказывать на государство давление. Вместе с тем, реализация данного права не представляется возможной, так как для этого требуются огромные ресурсы, которых у индивидов, как правило, не хватает по причине того, что именно государство устанавливает «правила игры», а, следовательно, всегда выигрывает.

Кроме того, не всё население наделяется правом оказывать давление на государство, а только лица, относящиеся к категории «граждане», то есть лица, обладающие правами-обязанностями и обязанностями-запретами. Формально, гражданство представляет собой устойчивую политико-правовую связь человека с государством, выражающуюся в совокупности их взаимных прав, обязанностей и ответственности; фактически, как бы это не было парадоксальным, лишении человека даже прав человека, что наглядно показала «инфодемия COVID-19» и связанный с ней медицинский эксперимент.

Народ во всех странах мира является только фоном, за которым скрывается реальный социальный слой или правящая группа, осуществляющая государственные функции, тем более, никакой речи о том, что народ может управлять государством идти не может, так как именно государство, единожды появившись, начинает воспроизводить себя, используя имеющиеся ресурсы. Не может идти и речи о социализации государства, так как правящие элиты представляют собой закрытую корпоративную структуру и по вполне понятным причинам не желают быть смещены на уровень «управляемые».

Другим признаком государства является территория. Государство, как определённая группа, осуществляющая ряд монопольных функций, всегда действует в границах определённой территории. Территория определяет географию осуществления государством монопольных полномочий, пределы, в которых оно осуществляет публичную власть и узаконенное насилие. В условиях процессов демистификации политики, с методологической точки зрения, следует осуществить переход с понятия «государственная территория» на понятие «страновая территория», таким образом, закрепив территорию не за государством, а за гражданами: «Я -гражданин не государства, а страны!». Несмотря на то, что Вестфальской система, территория государства стала неотчуждаемой (результат договорённостей властных элит с государствами), властные элиты продолжают легко контролировать государства с помощью политических механизмов и общего несовершенства государствоцентрической системы.

Государственный суверенитет означает, что государство независимо от кого бы то ни было во внутренних делах и в «международных» отношениях, само определяет, какими будут его отношения с населяющими страновую территорию индивидами, другими социальными группами и государствами; другие государства не вправе вмешиваться в его внутренние дела. Конечно, с практической стороны, вмешательство во внутренние дела государственной элиты осуществляются постоянно, так как она изначально подконтрольна властным элитам, а её попытки дистанцироваться от них, ссылаясь на формальный «государственный суверенитет», то есть, попытки разрушить исторически сложившийся порядок, приводят либо к внутригосударственным конфликтам, либо войнам.

С целью не допустить самостоятельности государственных элит или ограничить их в действиях, существуют также «международные» нормы, ведущие к потере авторитета государства на международной арене в случае, если последнее нарушает «международное право», которое фактически не является ни международным, ни правом.

Государственный суверенитет формально ограничен личным суверенитетом человека, однако, как уже неоднократно отмечалось, даже в «цивилизованных» странах индивиды лишь служат государства, и всегда проигрывают ему в политической и иной другой борьбе.

С определёнными оговорками можно согласиться с Джорджем Соросом, в своём труде «Эпоха ошибок: мир на пороге глобального кризиса» указывающим, что государственный суверенитет – «устаревшее понятие, унаследованное нами от эпохи, когда странами правили короли», но он, тем не менее, остаётся важнейшим признаком государства.

Публичная власть означает способность правящих элит (государства) выражать политическую волю всех социальных групп, проживающих на страновой территории. Вместе с тем, понятно, что ни одно государственное решение объективно не способно отвечать интересам всех индивидов и даже социальных групп, поэтому государство часто прибегает к использованию манипуляции, внушает индивидам необходимость принятия того или иного решения, недоговаривает о последствиях, которые могут вызвать принимаемые им действия. Так, принятие решения о повышении зарплат военным или пенсий пенсионерам закономерно негативно отражается на социально-экономическом положении других социальных групп, так как требует от государства либо эмиссии денежных знаков, что стимулирует инфляционный процесс и обесценивает стоимость валюты, либо коррекции денежной политики и перераспределения денежных знаков в интересах названных групп, и вопреки интересам других групп общества.

Легитимное насилие представляет собой возможность государства осуществлять принуждение по отношению к любой социальной общности, проживающей на страновой территории, что расходится с «золотым правилом морали». Легитимное насилие осуществляется с помощью средств принуждения – своеобразных инструментов навязывания воли. Средствами принуждения служат - закон, традиция, мораль, «правоохранительные» органы, спецслужбы и т. д. В определённом плане средствами принуждения или, вернее, инструментами государственного управления могут выступать политические партии, общественные и религиозные объединения, церковь и другие политические институты, включая политических лидеров, а также поддержание определённого уровня социально-экономического положения граждан. С точки зрения государства, оптимальный уровень социально-экономического положения граждан должен соответствовать тезису: «Не всё хорошо, но терпеть можно».

Современные «развитые» государства, осуществляя принуждение, в большей мере опираются на закон, традиции, влияют на политический процесс опосредованно, через различные общественные институты, что позволяет им сохранять доверие индивидов даже при принятии так называемых «антинародных» решений. В этом плане интересно обратиться к анализу заявления, сделанного Президентом РФ Владимиром Путиным на ежегодном молодежном форуме, проходившем летом 2012 года в лагере «Селигер». Президент РФ, отвечая на вопрос о российских политзаключённых, заявил: «В арсенале политики государства таких инструментов и таких устремлений нет – подавлять кого бы то ни было тюрьмой за правозащитную деятельность. Все, кто принимает участие в массовых мероприятиях, имеют на это право. Государство должно обеспечить им эти права. Но они сами должны действовать в рамках закона». Данное заявление было сделано на фоне ужесточения законодательства и фактической нуллификации ряда политических прав российских граждан.

Считается, что на протяжении всего своего существования государство как политический институт изменялось по форме и сущности, на смену тоталитарному государству приходило авторитарное и демократическое; конституционная монархия и республика заменили абсолютную монархию; на определённом этапе развития общества наряду с унитарным государством возникла и приобрела устойчивость федерация. Государство изменилось и сущностно: утратило классовый характер и стало социальным; традиция как инструмент управления уступили место праву, обязательные для исполнения религиозные догмы были смещены свободой вероисповедания, предполагающей, в том числе, право граждан не исповедовать ни одну из религий. Показательны в данном случае положения Конституции РФ: «Российская Федерация – Россия есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления» (ч.1 ст. 1); «Российская Федерация – социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека» (ч. 1 ст. 7); «Российская Федерация – светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной» (ч. 1. ст. 14)».

В действительности это не совсем так – ни теоретические изыски зависимых от государства политологов и юристов-конституционалистов, ни фиксация в Основных законах новых характеристик государства не изменила его природы и сущности. Так как понятия «демократическое государство», «федеративное государство» и «республиканская форма правления» будут рассмотрены в одном из следующих вопросов, остановимся на политологическом анализе понятий «социальное государство», «правовое государство» и «светское государство».

Под социальным государством понимаются правящие элиты, которые берут на себя обеспечение определённого уровня жизни граждан, удовлетворение их материальных и нематериальных потребностей; которые гарантируют поддержку образования, здравоохранения, социального обеспечения; содействуют занятости индивидов; заботятся об охране труда; оказывают материальную, информационную и иную помощь социальным группам с низкими доходами или индивидам, попавшим в сложную жизненную ситуацию. Важнейшей отличительной чертой социального государства называется создание условий для развития малого и среднего предпринимательства, стимулирование индивидов к включению в экономические процессы. Понятие «социальное государство» позволяет управляемым сформировать радужное представление о государстве, забыв о его коварстве. Так, обеспечение определённого уровня жизни индивидов социальное государство связывает с повышением налогов, а распределение налогов в виде помощи нуждающимся, нередко оказывается помощью «своим»; материальные и нематериальные потребности индивидов вообще удовлетворить невозможно, так как они имеют свойство постоянного роста; образование на деле оказывается «промывкой мозгов», а здравоохранение – элитными больницами для «своих» и «несите всё с собой» для управляемых; развитие малого и среднего предпринимательства – опять поддержкой «своих», … . И за всей этой помощью стоят деньги, которые должно выплатить население по первому требованию государства и в нужном объёме. В результате налоги платят все, включая тех, чьи доходы позволяют сводить лишь концы с концами, выживать физиологически, но для того, чтобы таким индивидам даже претендовать на государственную помощь, потребуется, как минимум, будет собрать несколько справок.

В целом, многие перечисленные функции «социального государства» могли бы осуществлять непосредственно граждане, но государство, как и любая другая система, допустить этого не хочет, так как это неминуемо приведёт к сокращению налогов, за счёт которых живёт правящая элита. Поэтому, последней важно убедить граждан в том, что она востребована при любой системе, жизненно необходима населению, даже если не справляется со своими задачами. Для этого, она ссылается на форс-мажор, всегда низкие налоги (аппетиты её неумеренны), или использует пропаганду и насилие.

Под правовым государством понимаются правящие элиты, осуществляющие регулирование общественных отношений при опоре на право. Правовое государство характеризуют не только признанием прав человека и гражданина, но и возведением их в ранг приоритетных, высшей ценности. Считается, что права человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов и распоряжений правового государства, а их признание, соблюдение и защита являются для него обязанностью. В действительности, любое государство, как бы оно не называлось, всегда стремится ограничить права управляемых, подменить их законом (отсюда и верховенство не права, а закона), в котором отражаются интересы прежде всего правящей элиты. Чаще всего законы, принимаемые государством, носят антиправовой, антиобщественный характер, обосновываясь интересами всего общества. Даже конституции разрабатываются правящими элитами, а гражданам предоставляется лишь право их одобрить/не одобрить на референдуме, нередко называемом плебисцитом – голосованием бесправных. В политической истории не известны случаи отклонения конституций по той простой причине, что данный процесс в полном объёме находится под контролем самого государства.

Среди признаков правового государства называется чёткое разделение компетенций и функций между составляющими его органами, развитость внутренних горизонтальных отношений. Как правило, правовое государство разделено на законодательные, исполнительные и судебные органы. Такая организация государства действительно ограничивает возможность концентрации чрезмерного объёма полномочий в одном из государственных органов, косвенно купируя его произвол по отношению к индивиду, однако, правящие элиты всегда целостны и спаяны общим интересом – сохранение контроля за управляемыми, что превращает принцип «разделения властей» также в один из современных политических мифов.

О никакой взаимной ответственности государства и гражданина, признании и уважении государством достоинства, основных прав гражданина и человека также не может быть речи, потому что государство и гражданин находятся в разных весовых категориях. Даже в развитых странах государство нарушает права и свободы граждан, использует комплект неформального инструментария для того, чтобы пресечь их незаконопослушность.

Светским государством принято считать правящие элиты, которые, в процессе управления индивидами не использует религию, исходят из того, что все религиозные и атеистические объединения должны находиться в равных условиях; оно не вмешивается в дела церкви, а церковь – в дела государства. Вместе с тем, никакое государство никогда не откажется от использования «наркотиков» в процессе управления индивидами, всегда будет прямо или косвенно поддерживать религиозные объединения, видя в них «живую нефть». Поэтому термин «светское государство» инструментален, а в реальности существуют лишь государства теократические и клерикальные.

3.3.2. Основные теории возникновения государства. Рассмотрение теорий возникновения государства представляет интерес лишь в той мере, в которой позволяет понять его природу и сущность, отделить его от других политических акторов и общества в целом.

Существует достаточно большое количество разнообразных теорий происхождения государства, каждая из которых появилась в определённое время и была связана с уровнем развития общества, доминирующим в сознании индивидов мировоззрением, соответствующей эмпирической базой.

Наиболее древней теорией происхождения государства является патриархальная теория, которая, как считается, была предложена Аристотелем. Смысл этой теории состоит в том, что государство возникает из разрастающейся из поколения в поколение семьи. Глава этой семьи и становится государством – монархом. Он осуществляет роль отца, управляя своими детьми, становящимися подданными. Из патриархальной теории естественно вытекает вывод о необходимости подчинения государству всем «домочадцам».

В Средневековье появилась теологическая теория происхождения государства. Теологическая теория связывает появление государства с божественной волей. В соответствии с теологической теорией государство создаётся богом, и, изначально, представляет собой жрецов, которые в дальнейшем, разделяются функционально на управленцев – собственно государство и церковь. Очевидно, что теологическая теория не раскрывает конкретных путей, способов реализации божественной воли и, в то же время, отстаивает идеи незыблемости государства, необходимости всеобщего подчинения государственной воле как божественной. При этом, теологическая теория ставит само государство в зависимость от церкви – посредника между Богом и названным управленческим органом.

В соответствии с органической теорией, появившейся в XIX веке в связи с первыми научными открытиями в естествознании, государство возникает в процессе объединения индивидов в ходе эволюционного развития общества. В этой системе государство представляет собой «мозг», а его важнейшей функцией становится управление всем социальным организмом посредством законов, насилия, убеждения и т. д.

Теория насилия объясняет происхождение государства факторами военно-политического характера: завоеванием одним племенем (союзом племен) другого. Государство, в контексте данной теории, создавалось для подавления порабощённого племени с целью принятия, например, «нужных» законов, позволяющих держать население в повиновении. Возникновение государства, таким образом, рассматривается как реализация закономерности подчинения слабого сильному. В своих рассуждениях сторонники теории насилия опираются на известные исторические факты, свидетельствующие о том, что многие государства появились именно в результате завоевания и дальнейшего подчинения одним народом другого.

Появление государства с проявлением свойств человеческой психики: потребностью подчиняться, подражанием, сознанием зависимости от элиты первобытного общества, осознанием справедливости определённых вариантов действия и отношений и т. д. – связывает психологическая теория.

Наиболее популярной теорией происхождения государства является теория общественного договора. В соответствии с ней до появления государства индивиды находились в «естественном состоянии», которое понималось разными исследователями по-разному (неограниченная личная свобода, война всех против всех, всеобщее благоденствие – «золотой век» и т. п.). Однако, в процессе развития человечества, права одних индивидов пришли в противоречие с правами других индивидов, нарушили существующий социальный порядок, породив насилие. Чтобы обеспечить себе бескровную жизнь, индивиды заключили между собой договор о создании государства, добровольно передав ему часть своих прав.

Смысл историко-материалистической теории заключается в том, что государство появляется как результат естественного развития первобытного общества, развития, прежде всего, экономического, которое не только обеспечивает материальные условия генезиса государства, но и определяет социальные изменения общества.

Теории происхождения государства продолжают появляться и сегодня.  Автором данного учебника предложена теория остракизма, смысл которой заключается в том, что образование государств происходит в процессе расселения индивидов по планете. При этом, движущей силой данного процесса является изгнание потенциально опасных для вождей членов племени, которые, обладая организационными способностями и авторитетом, создают на новых территориях поселения и формируют государства с учётом ранее полученных представлений об управлении.

Таким образом, в тот или иной промежуток развития человеческого общества происхождение государства связывалось с увеличением численности семьи, с божественной волей, усложнением социального организма, завоеванием одного племени другим, заключением между индивидами общественного договора и передачей созданному органу части своих прав, эволюцией различных общественных систем, изгнанием из сообщества наиболее политически активной его части – политических лидеров и их окружения. Но во все времена неизменным было одно: государство не отождествлялось с обществом и рассматривалось как особый политический орган, управляющий индивидами во имя «общего блага» или в интересах определённых групп социума.

3.3.3. Форма государства: форма государственного правления, форма государственно-территориального устройства, форма государственного режима. Более полное представление о государстве складывается при анализе его форм. Форма государства раскрывает особенности строения правящих элит и их функционирования. Она включает в себя три связанных между собой института: форму государственного правления, форму государственного устройства и форму государственного режима.

Под формой государственного правления понимается организация высших государственных органов, система их взаимоотношений друг с другом и населением. Формы правления по способу организации государства и его формальному источнику делятся на монархии и республики. В монархиях государство представляет собой, как правило, одно лицо, наделяемое государственными полномочиями по наследству. В республике высшие государственные органы формируются с помощью «выборов» - манипулятивной технологии с заранее известными результатами.

Монархии делят на абсолютные и конституционные. Абсолютные монархии характеризуются «всевластием» монарха, которое не ограничено конституционными учреждениями, но всегда ограничено политическими механизмами, находящимися у группы лиц, окружающей монарха. Монарх со своим окружением, как правило, из числа ближайших родственников, осуществляет фактически все государственные функции, государственные органы назначаются монархом, и ответственны перед ним. В настоящее время в мире насчитывается четыре государства, характеризующиеся как абсолютные монархии: Бруней, Катар, Оман и Саудовская Аравия.

Большинство современных монархий являются конституционными. В конституционных монархиях монарх ограничен различными политическими учреждениями, например, парламентом и правительством. Яркий пример конституционной монархии – Великобритания. Политическое влияние королевы сведено к минимуму: она является символом страны, «царствует, но не правит». Во властном плане её функции можно назвать номинальными: она является главой государства, но исполнительный орган возглавляет Председатель Правительства; она представляет государство на международной арене, но все свои решения обязана согласовывать с внешнеполитическим курсом Правительства; принимаемые ею акты подлежат подписанию Премьер-министром; она может распустить Парламент, но лишь в том случае, если последний выразит недоверие Правительству; королева может назначать премьер-министра, но из числа лидеров партийных группировок, вошедших в парламент, и т. д. К конституционным монархиям относятся все ныне существующие западноевропейские монархии.

Наиболее распространенная в современном мире форма государственного правления – республика. Источником «власти» в республиках провозглашается народ, высшие государственные органы «избираются», а в действительности легитимируются в процессе голосования, гражданами.

В зависимости от того, кто формирует правительство, кому оно юридически подотчётно и подконтрольно, республики подразделяются на три разновидности: парламентские, президентские и смешанные (президентско-парламентские или парламентско-президентские, в зависимости от преобладания соответствующих институтов в политическом процессе).

Для президентской республики характерны следующие черты: президент и парламент избираются прямым голосованием на определённый срок независимо друг от друга (дуалистическая легитимность), каждый имеет свой собственный срок полномочий; президент обладает значительными полномочиями, на основе которых он действует, не нуждаясь в одобрении парламента; президент формирует кабинет министров и администрацию; отстранение президента от должности возможно только путём импичмента.

В президентской республике глава государства одновременно выступает и в качестве главы правительства. Чаще всего он «избирается» непосредственно гражданами, руководит внутренней и внешней политикой, является верховным главнокомандующим. Члены кабинета министров, ответственны перед президентом, но не перед парламентом. В президентской республике, де-юре, существует чёткое разделение полномочий между государственными органами и их значительная независимость друг от друга; де-факто, все решения принимаются неформально, за пределами публичных процедур, тайно, что и продемонстрировали «выборы» Президента США 2020-2021 года – только после принятия надгосударственными (мировыми) элитами соответствующего решения, Избирательной комиссией США было озвучено решение о победе Джона Байдена.

Президентской республикой являются США. Президент США – одновременно глава государства, правительства и верховный главнокомандующий. В его полномочия входит обеспечение безопасности страны, осуществление внешней политики, руководство огромным исполнительным аппаратом, назначение без согласия Сената большого числа государственных должностных лиц США, «единоличное» увольнение большинства государственных должностных лиц, объявление амнистий и другие «конституционные» и «подразумеваемые» полномочия. При этом в США, как и в других «развитых» странах, именуемых демократическими, существует механизм «сдержек и противовесов», ограничивающий политическое влияние президента.

Для парламентской республики характерны следующие черты: единственным демократически легитимным институтом является парламент, если же предусматривается прямое «избрание» президента гражданами, то он не может конкурировать с главой правительства в сфере политического влияния; правительство зависит от доверия со стороны парламента или, по крайней мере, от его лояльности.

Главная особенность парламентской республики – образование правительства партиями, победившими на «выборах» в парламент. Руководитель правительства (премьер-министр или канцлер) официально не называется главой государства, но фактически является первым лицом в политической иерархии, выполняя важнейшие государственные функции. Например, к функциям канцлера Германии относится определение основных направлений внутренней и внешней политики, формирование правительства и руководство его работой и др. Роль президента Германии обычно ограничивается представительскими функциями. Так, он подписывает и обнародует федеральные законы, выдвигает на рассмотрение парламента кандидатуры федерального канцлера, утверждает федерального канцлера в должности и освобождает его от должности, утверждает в должности и освобождает от должности по представлению канцлера федеральных министров, утверждает в должности и освобождает от должности федеральных судей, федеральных служащих, офицеров и унтер-офицеров. Более серьёзные политические функции президент выполняет только в исключительных случаях.

В отличие от президентских и парламентских республик, смешанные республики характеризуются следующими основными чертами: президент и парламент – как в президентской системе – «избираются» прямым голосованием (дуалистическая легитимность); исполнительные государственные органы включают в себя два института: «избираемый» на основе прямых всенародных выборов президент, как в президентской системе, и зависимое от парламента правительство, как в парламентской системе; президент, как в любой президентской системе с исполнительными и законодательными органами, имеет ограниченное влияние на формирование правительства.

Полупрезидентская или смешанная республика, сочетая в себе признаки президентской и парламентской республик, в разных странах тяготеет к одной из названных форм. Её главная характерная черта – двойная ответственность правительства перед президентом и перед парламентом.

В качестве смешанной республики можно рассмотреть Российскую Федерацию, при этом отметив значительный дисбаланс в государственном механизме России в сторону формальных полномочий президента. Так, Президент РФ, возвышаясь над всеми тремя «ветвями» государственных органов благодаря конституционному статусу «глава государства», осуществляет следующие полномочия: назначает с одобрения Государственной Думы ФС РФ Председателя Правительства РФ; по предложению Председателя Правительства РФ назначает на должности и освобождает от должностей заместителей Председателя Правительства РФ и федеральных министров; имеет право председательствовать на заседаниях федерального Правительства; распускает Государственную Думу ФС РФ, в случае трёхкратного отклонения ею представленных кандидатур Председателя Правительства РФ, а также повторного выражения (в трёхмесячный срок) «нижней» палатой российского Парламента недоверия Правительству РФ.

Исходя из широких полномочий Президента РФ, форму правления в России часто характеризуют как смешанная республика с широкими президентскими полномочиями, реже монархией (учитывая фактически отсутствие выборов и развитый институт «преемничества»).

Рассматривая форму государственного правления, следует ещё раз отметить то, что в мире не существует абсолютно независимых персонифицированных лидеров – и абсолютные монархи в монархиях, и президенты в президентских республиках – зависимые от своего окружения лица. В определённом смысле они являются Азазелями, то есть, козлами отпущения, берущими на себя основной удар со стороны общества, именно они несут ответственность за действия государственных элит и, в тоже время, от них крайне зависимы.

В форме государственно-территориального устройства отражается административно-территориальная структура государства, характер взаимоотношений центральных, региональных и местных (имеются ввиду органы местного самоуправления) правящих элит. По территориальному устройству государства делятся на унитарные и федеративные. Реже указывается такая форма государственного устройства как конфедерация.

Унитарное государство характеризуется централизацией управления, его отличает единая политическая система, отсутствие государственного суверенитета у административно-территориальных единиц. Так, в провинциях КНР нет самостоятельных государственных органов. Все политические решения принимаются Центром - Пекином и реализуются на региональном уровне зависимыми от него бюрократическим аппаратом провинций. Считается, что унитарная система организации государства лишена гибкости, что может приводить к конфликтам между населением, и «верховным правительством». Одним из механизмов минимизации возможного политического конфликта может являться административная автономия, которая предполагает образование административных единиц: автономных провинций, автономных округов, автономных уездов, созданных с учётом этнического признака. В Китае, например, насчитывается более сотни автономий, они могут создавать свои органы с особыми полномочиями, издавать газеты, организовывать радиовещание, осуществлять обучение в школах, проводить судебные процессы на своём диалекте.

В настоящее время унитарным является 151 государство: 38 таких государств расположены в Европе, 41 - в Азии, 49 - в Африке, 28 - в Латинской Америке и 13 - в Океании.

Федерация предполагает государственную децентрализацию, создание региональных государственных органов (правящих элит) и передачу им части государственных полномочий, в том числе права осуществлять законодательные, исполнительные и судебные функции. Считается, что, обладая частью государственного суверенитета, региональные государственные органы становятся основными «творцами» региональных политических систем, что фактически невозможно, так как федеративное устройство государства предполагает:  единую государственную политику и контроль правительства над всеми территориями, входящими в федерацию; исключительное право федеративного правительства на проведение внешней политики; отсутствие у субъектов федерации права на выход из неё; отсутствие у центрального правительства права на изменение границ государств – членов федерации; возможность изменения конституции государства только с согласия членов федерации, в том числе государственных должностных лиц от регионов, являющихся членами федеральных органов, например, сенаторами; возможность субъектов федерации иметь свои конституции, которые не должны противоречить федеральной; наличие двухпалатного парламента с равным представительством государств-членов, по крайней мере, в «верхней палате»; двойная система законодательных, исполнительных и судебных органов; двойная «правовая» система, в которой основную роль играет федеративное законодательство; в некоторых случаях, двойная система гражданства; разделение компетенций и полномочий между федерацией и государствами-членами.

В настоящее время в мире существует 27 федеративных государств (в Европе - 5, в Азии - 7, в Африке - 5, в Америке - 7, в Австралии и Океании - 3), и, в соответствии с тенденцией «демократизации» - совершенствованием политических технологий, их численность, скорее всего, будет расти, так как федеративный принцип организации государства в большей мере формирует иллюзию реализации идеи социальной справедливости, равноправного взаимодействия общностей, обладающими значительными этническими, историко-культурными, религиозными, лингвистическими и другими особенностями, создания оптимальных возможностей для выражения интересов индивидов, проживающих в различных частях страны.

Некоторые политологи, так же выделяют конфедеративные государства, хотя вопрос об их существовании, до сих пор, носит полемический характер даже несмотря на то, что укладывается в рамки глобалистского тренда. Если признавать наличие конфедерации как особой формы государственного устройства, то можно говорить о том, что данная форма государства представляет собой союз государств, объединённых конкретной целью. На создание конфедераций правящие элиты идут с небольшим желанием, так как для них возникает существенная опасность утраты даже имеющегося формального суверенитета, однако, если данные союзы и формируются, то элиты стремятся сохранить независимость друг от друга, образуют надгосударственные органы, решения которых не имеют прямого действия на соответствующих страновых территориях, нуждаются в ратификации соответствующими государственными органами, полностью или частично ими контролируемыми. В настоящее время к «рыхлой» конфедерации можно отнести Европейский Союз.

Рассматривая форму государственного административно-территориального устройства следует помнить о спаянности правящих элит, их иерархичности, наличии у элит странового уровня больших политических, экономических, правовых и иных ресурсов, по сравнению с элитами регионального и местного уровней политии, которые ставят последние в зависимое положение, фактически воспроизводя унитарную государственную структуру.

Государственный режим представляет собой совокупность способов и методов навязывания правящими элитами своей воли населению, и является важнейшей составной частью политического режима. Государственный режим – относительно динамичная и, одновременно, статичная составная часть формы государства, реагирующая на наиболее важные изменения, происходящие в экономической и социально-политической средах, в частности, в соотношении сил надгосударственных групп, но сохраняющая контроль управляющих за управляемыми. Государственный режим в значительной мере индивидуализирует форму государства, затрагивая не только государство, но и другие элементы политической системы.

В современной политологии принято выделять тоталитарный, авторитарный, демократические государственные режимы. Вместе с тем, следует помнить о том, что в государствоцентрической системе политика представляет собой авторитарное распределение ценностей. Иными словами, любой государственный режим авторитарен, равно также, как и авторитарно само государство.

Тоталитарное государство стремиться установить полный (тотальный) контроль над жизнью граждан и других категорий населения. Монополия на государственное управление принадлежит государственной элите во главе с формальным лидером. Политические отношения отличаются жёсткой централизацией, формирование персонального состава государства и других политических акторов осуществляется через закрытые каналы (гильдийная система отбора в состав правящей элиты). Отсутствует узаконенный механизм преемственности, ротации кадров, смены лидеров. Общественные организации и движения в условиях функционирования тоталитарного государства слиты с последнем и превращены в его придатки. Тоталитарное государство не признаёт даже формальной оппозиции, прав меньшинства и требует полного подчинения, единогласия и единомыслия.

Тоталитарное государство также характеризуется тем, что детально регламентирует все стороны жизни индивидов, а, по существу, и их личной жизни. Сфера свободного общения крайне ограниченна, несанкционированные формы жизнедеятельности и проявления активности индивидов запрещаются.

Тоталитарное государство проникает во все поры общества, вследствие чего стираются границы между политической и неполитическими сферами. Позиция человека по любому вопросу может превратиться в критерий его лояльности к государству.

Данный тип государства отличает также произвол, игнорирование законодательных установлений, им же и созданных (октроированное право). Законы не гарантируют прав человека, социальных общностей, организаций. Основа тоталитарного государства – насилие, насаждение страха. Тоталитарное государство всегда стремится создать образ внутреннего и внешнего врага, милитаризировать жизнь общества. Во внутренней политике государство широко использует метод массового террора.

Признаком тоталитарного государства является полное бесправие индивида. Граждане отчуждаются от собственности и превращаются в объект политического манипулирования.

Характерным для тоталитаризма является наличие официальной государственной идеологии, которая обосновывает легитимность существующей системы государственного и политического режима, устанавливает табуированные зоны. Государственная идеология претендует на объективную истину, а потому и на всезнание и непогрешимость, на тотальную интерпретацию всех явлений общественной жизни во имя создания будущего идеального общества.

Некоторые из перечисленных признаков тоталитарного государства можно было наблюдать не только в России, но и в «цивилизованных» странах Запада во время пандемии COVID-19, практически полностью нуллифицировавшей личные права граждан.

Авторитарное государство отличается от тоталитарного тем, что допускает ограниченный плюрализм, позволяющий немногочисленным властным группам и институтам влиять на социальный процесс. Вместе с тем, его особенностью остаётся то, что оно, не претендуя на безраздельное господство, сохраняет полный контроль за политической сферой. Этим объясняется то, что авторитарное государство, формирует политическую оппозицию, которая контролирует оппозиционно настроенных граждан, выманивая у них деньги на «борьбу с режимом», таким образом, финансово обескровливает их. При этом, «техническая оппозиция» стремится сформировать у индивидов чувство безысходности, смириться с установившимся порядком, купировать альтернативные государственным подходы в решении существующих проблем. В других сферах жизни общества авторитарное государство допускает определённую степень свободы, но не гарантирует её. Массовый физический террор авторитарное государство, как правило, не использует.

Демократическое государство всемерно декларирует ценности и идеалы свободы, устанавливая «правила игры» и параметры внешней среды, имитирует соперничество между относительно независимыми социальными группами и их организациями, отдельными гражданами, которые в нужное время может «прижать» как формальными, так и неформальными способами. Оно также де-юре отказывается от идеологии, сохраняя её, например, в государственных стратегиях развития тех или иных сфер общества, в президентских посланиях, в обращениях к «нации». При этом декларируется политический плюрализм, используемый как инструмент устранения политически неугодных акторов, например, через «информационные вбросы». Иными словами, вынужденно признавая существования множества различных социальных групп со специфическими материальными и духовными интересами, демократическое государство свободно управляет создаваемыми ими политическими институтами, так как контролирует, прежде всего, экономическое, «правовое» и информационное пространство. Кроме того, учитывая первенство экономики над политикой, демократическое государство декларирует гарантии существования предприятий различных форм собственности, их относительную независимость, стремится сформировать в сознании граждан, иллюзию существования рыночной экономики.

Очевидно, что все выше представленные формы государства, выделяемые политологами, можно рассматривать как условные, что связано с целевыми установками властных и правящих элит, с их спаянностью, наличием между ними сговора и совместных действий, позволяющим им удерживать контроль за подвластными и управляемыми. Фактически все перечисленные формы государства, представляют собой эволюционировавшие формы контроля государственных элит за управляемыми.

3.3.4. Функции государства. Современные правящие элиты выполняют ряд разнообразных функций, которые не сводятся к функциям законодательных, исполнительных, судебных и иных государственных органов. К функциям государства как органа управления обществом относят:

- реализация директив властных элит;

- защита государствоцентрической системы и её основных бенефициаров - властных элит;

- поддержание в обществе стабильности и порядка. Для правящих элит важно, чтобы в государствоцентрическую систему не попадали новые политические идеи, способные изменить сознание граждан и позволяющие управляемым посмотреть на мир с точки зрения естественного права, на себя – как на самостоятельных и независимых акторов, имеющими естественные права;

- предотвращение и устранение социально-опасных конфликтов. Государству важно чтобы управляемые работали и стабильно платили налоги, а существующие между ними конфликты не выходили за определённые рамки, но всегда имели место быть, ослабляя политический потенциал общества;

- регулирование экономики. Экономическая система должна всегда работать на интересы господствующего класса, поддерживая благосостояние работников на уровне удовлетворения ими физиологических процессов. Данный уровень необходим для того, чтобы работник шёл на работу и приносил прибыль своим хозяевам, связанным с государством;

- проведение внутренней политики во всех её аспектах – социальном, культурном, научном, образовательном, национальном, экологическом и т. д. В политике нет мелочей, поэтому государство стремится регулировать отношения во всех системах, используя социально-политическую регуляцию для укрепления государствоцентрической системы;

- «защита интересов населения», проживающего как на страновой территории, так и за её пределами. Используя критерий «безопасность», государство, запугивает индивидов внутренними и внешними врагами, заставляет его доплачивать за обеспечение безопасности, например, вводя «военный налог», использует безопасность для ограничения прав и устранения внутренних противников, а в случае войны, избавляется от потенциально опасных групп населения – представителей бедноты, которую первой отправляет в зону боевых действий умирать;

- и др.

Особый интерес при рассмотрении функций государства представляет вопрос об его роли в регулировании экономических отношений. Следует заметить, что вмешательство государства в экономический процесс крайне нежелательно: чем активнее вмешательство государства в экономику, тем ниже уровень предпринимательского интереса, меньше инвестиционная активность и т. д. В конечном счёте, стремление государства регулировать экономические процессы приводит к крайне нежелательным для него самого последствиям, например, к сокращению производства, подавлению предпринимательского потенциала управляемых, а, следовательно, если не к сокращению налогооблагаемой базы, то к чрезмерному обнищанию индивидов.

Следует заметить, что в настоящее время наблюдается тенденция сокращения функций государства, формального перераспределения их в направлении «гражданского общества», «свободных граждан», а фактически, в направлении крупнейших корпораций, которые на взгляд теоретиков ультраглобализма, должны заменить государство, не допустив закрепления в сознании граждан, понятия «личный суверенитет». Иными словами, в настоящее время речь идёт о формировании новой системы рабовладения, в которой основную роль будут играть не государства, а корпорации, использующие вместо репрессивных силовых методов, методы «более гуманные», например, экономическое управление и цифровые технологии. В последнее верится слабо, так как в случае девальвации государства, корпорациям самим придётся создавать государства, занимающиеся решением политических проблем и физическим подавлением индивидов. Конечно, последнее может не случиться, если государствам удастся реализовать проект по созданию «служебных людей» - биороботов.

 

3.4. Политические партии, общественные и религиозные объединения в политической системе

 

3.4.1. Политическая партия как элемент политической системы: определение, основные признаки, структура, генезис. Термин «партия» в переводе с латинского языка означает «часть», то есть часть более крупной общности. Задолго до появления современных политических партий данным термином обозначались группы знати, соперничающие между собой в борьбе за влияние, либо стремившиеся повлиять на решения государства. Так, древнегреческий философ Аристотель упоминает о партиях жителей гор и прибрежной части города в Афинах. В Средневековье определённые черты политических партий были присущи враждующим коалициям, приближенным к монархам. Современное понимание политических партий связано с реализацией идеи представительства интересов различных социальных групп в государственных органах, по существу, являющейся обманкой, а также с наивным желанием отдельных индивидов участвовать в борьбе за место в правящей элите, однако, с желанием, полезным для государствоцентризма, сакрализирующим государство.

В политической науке нет общепризнанного определения термина «политическая партия» в силу специфики развития данного института в политической системе той или иной страны мира. Например, в Швеции под партией понимается любое объединение или группа избирателей, которые выступают на «выборах» под определённым наименованием. В ФРГ партиями являются объединения граждан, которые постоянно или длительное время оказывают влияние на формирование политической воли в рамках федерации или земли, стремятся участвовать в представительстве народа в германском бундестаге или ландтаге. В современной России политическая партия занимает фактически монопольное место в системе представительства интересов населения в государственных органах, что позволяет считать её значимым актором политической системы, естественно, если не учитывать факт абсолютной несамостоятельности политических партий, из зависимости от правящей элиты, частично сконцентрированной в Администрации Президента РФ; а также ряда процедурных моментов, замыкающихся на лицах, принимающих решения.

Несмотря на различия в подходах в понимании политических партий в разных странах мира, можно выделить наиболее существенные признаки, отличающие политические партии от других общественных объединений. Во-первых, политическая партия невозможна без наличия минимальной формальной организации; во-вторых, у каждой политической партии имеется соответствующая политическая программа; в-третьих, партии характеризуются наличием особого политического, а нередко, и правового статуса, заключающегося в возможностях оказывать влияние на политическую жизнь и функционирование государства. Исходя из вышеизложенного, политической партией обычно называют добровольную политическую организацию, объединяющую граждан на основе идеологии, представляющую интересы части общества и ставящую своей целью их реализацию путём завоевания государственной власти или участия в её осуществлении. Притязания на государство, участие в механизме его формирования – основной признак, отличающий политическую партию от других политических и общественных организаций, однако существует он формально. Можно сказать, что политические партии имитируют борьбу с государством, что позволяет их партийным функционерам удовлетворять свои экономические интересы и личные амбиции.

При рассмотрении структуры политической партии обычно выделяют четыре уровня. Первый уровень представляет собой «блок избирателей» – массовую базу партии, обеспечивающую кандидатов от партии поддержкой во время избирательной кампании. Принадлежность к данной группе основывается больше на декларируемой приверженности, чем на официальной вовлеченности в партийную организацию. Данный уровень структуры политической партии достаточно ярко представлен в тех странах, в которых отсутствует официальное партийное членство, а членом политической партии считается любой гражданин, проголосовавший за партию на «выборах». Типичным примером таких партий являются Республиканская и Демократическая партии США, Консервативная партия Великобритании. Следует обратить внимание на то, что названный уровень партийной структуры отсутствует в России и большинстве других стран мира, где членами партий могут считаться только лица, официально принятые в партию. Вместе с тем в ряде российских политических партий существует институт сторонников, которые не рассматриваются в качестве членов организации и не способны влиять на процесс принятия партийных решений.

Второй уровень структуры политической партии – официальная партийная организация, состоящая из членов партии. Стать членами партии могут граждане, достигшие определённого возраста, официально принятые в политическую партию на основании заявления, разделяющие программные и уставные документы организации. В ряде случаев для получения членства в партии, следует получить рекомендации членов партии и/или быть сторонником партии на протяжении определённого срока. Так, в Уставе правящей российской партии «Единая Россия» закреплено следующее: «Членами Партии могут быть граждане Российской Федерации, достигшие восемнадцатилетнего возраста, разделяющие её цели и задачи, соблюдающие её Устав, принимающие участие в её деятельности <...>. Приём в члены Партии осуществляется из числа сторонников партии со стажем не менее шести месяцев».

К членам партии, как правило, предъявляются следующие требования: соблюдение Устава партии, участие в деятельности партийной организации, привлечение в партию достойных кандидатов, реже – уплата членских взносов и другое.

Третий уровень партийной структуры представлен партийным аппаратом, который осуществляет организационную, техническую и иную деятельность, необходимую для эффективного функционирования партии. Как правило, лица, входящие в партийный аппарат, осуществляют деятельность на освобождённой оплачиваемой основе.

Четвертый уровень партийной структуры представлен должностными лицами в государственных органах, которые получили посты благодаря принадлежности к соответствующей партии: президенты, губернаторы, члены парламента, мэры и т. д. Принято считать, что они реализуют программу партии на государственном уровне, но в действительности, они реализуют проекты властных и более могущественных правящих элит.

Генезис партийных организаций прямо связан с появлением и развитием идеи политического представительства, в которой переплетаются два элемента, выраженные в виде следующих тезисов: «Ни один человек не вправе подчинять другого без его согласия»; «Поскольку каждый индивид не в состоянии непосредственно участвовать в управлении государством, интересы различных категорий населения могут быть представлены в государстве особыми уполномоченными, которым делегированы соответствующие права и прерогативы». Понятно, что второй тезис и обеспечивает устойчивость государствоцентризму, ставя на ведущую позицию государство, которым, якобы, можно управлять.

В политологии принята концепция происхождения партий, предложенная Максом Вебером: аристократические кружки (котерии) – политические клубы – массовые партии.

Котерии представляли собой закрытые группы знати, созданные для защиты их интересов. В зависимости от формы государственного правления, они стремились, либо оказать влияние на правивших монархов, либо, в тех государствах, где имелась квизиреспубликанская форма правления, использовать управляемых для легитимации уже принятых ими решений. В последнем случае можно обратить внимание, например, на то, что до сегодняшнего времени в исторической науке остаётся спорным вопрос о роли вечевых собраний (сходов) в принятии политических решений в Древней Руси. Во властно-политическом плане следует согласиться с выводами ряда учёных, считающих, что вече представляло собой формальный институт народовластия, а основные инструменты управления им находились в руках крупных феодалов и их неформальных объединений – котерий. То есть, на вечевом сходе рядовые граждане, лишь легитимировали решения, необходимые определённым группам знати, что наблюдается и сейчас.

Следующий этап в развитии политических партий – политические клубы. Политические клубы имели более развитую организацию и зачатки политической идеологии, характеризовались более широким масштабом деятельности, но также, как и котерии, были структурно непрочны и аморфны, представляли собой элитарные группы, «закрытые» от представителей иных социальных страт.

В политической науке традиционно считается, что политические клубы образовались с выходом на политическую сцену буржуазии и были связаны с её стремлением ограничить влияние феодалов на процессы принятия политических решений, что весьма спорно, так как владельцы кошельков склонны решать свои проблемы не распылением средств на создание объединений управляемых, а на подкуп должностных лиц и сговор с ними; да и выступать против тех, кто принимает решения, было бы величайшей глупостью.

Политические клубы в странах Запада начали активно формироваться в XVIII-XIX веках (в некоторых странах даже раньше – начиная с XIV века) в процессе становления буржуазной парламентской системы, а избирательное право носило узкий, ограниченный характер. Применительно к России, с известной долей условности, о политических клубах можно говорить, рассматривая политические общества декабристов, различные «тайные» объединения, диссидентские организации в СССР и т. д. Данные объединения, как правило, носили нелегальный характер и не могли реально противостоять государству или навязывать ему свои решения.

Политические клубы в России активно формировались и в перестроечный период, когда правящим элитам потребовалось отвлечь внимание «свободных людей» на решение бытовых проблем и заняться «прихватизацией» собственности в интересах властных элит. В середине-конце 80-х годов ХХ века было принято решение о развале СССР и «обнулении» советской партийно-государственной элиты. Именно с этой целью на предприятиях, в учебных заведениях, учреждениях здравоохранения и т. д. начали появляться группы граждан, заинтересованных в скорейшем переходе к демократии западного образца. Имитируя мощное движение «снизу», они позволили правящим элитам уйти в тень, одновременно, легитимировав их ставленников. В дальнейшем данные объединения были использованы для имитации многопартийности.

Третьим этапом в эволюции партий стало появление массовых партий, которые стремились привлечь в свои ряды как можно большее число членов путём использования разнообразных методов политической борьбы. Именно массовые партии стали отличаться такими конституирующими элементами, как идеология, организация, открытые претензии на государство, открытость для участия, стремление обеспечить себе поддержку индивидов, начиная от избирательных кампаний и до активного членства в самой партии. Появление массовых партий было тесно связано с распространением всеобщего избирательного права, существенно расширившего сферу участия граждан в политических процессах, но так и не давшего им реально влиять на процесс формирования государственных представительных и иных органов.

Сегодня можно констатировать кризис массовых политических партий и их трансформацию в электорально-профессиональные партии. Данному процессу в значительной мере способствовали технократизация, информатизация и деидеологизация общества, заметно пошатнувшие, с одной стороны, идеологический стержень массовых партий; с другой стороны, способствовавшие формированию так называемого «массового общества», разобщению населения и повышению его управления элитами. Вероятнее всего в ближайшей перспективе многие российские квазипартийные структуры потеряют свой электорат, станут более персонифицированными и идеологически безликими. Этому способствуют также действия властных элит, приступивших к реализации идеи так называемого инклюзивного капитализма. Если же проект «инклюзивный капитализм» сорвётся, то правящие элиты, скорее всего, откажутся от формальной монополии политических партий в системе представительства «граждане-государство». Уже сегодня в «цивилизованных» странах активное участие в политической жизни принимаются объединения феминисток, ЛГБТ и другие организации, члены которых имеют слабые представления о политике, но обладают известностью, а в ряде случаях и популярностью в «массовом обществе».

При рассмотрении политических партий важным представляется остановиться на требованиях, предъявляемых к созданию политических партий в России. В течение последнего десятилетия они существенно изменились, что во многом связано с отсутствием у российского политического истеблишмента чёткой стратегии в отношении развития политического процесса, с наличием стремления сохранить сложившуюся жёстко пирамидальную систему управления, отвечающую колониальному дискурсу.

В первую очередь требования коснулись численности членов политической партии. Если ранее Федеральный закон «О политических партиях» предусматривал численный состав политической партии 3 члена партии, затем 100 членов, с 2004 года – 50000, с 2010 года – 45000, то с 2012 (после акций протеста «За честные выборы!») – 500 членов. При этом с 2004 года были введены запреты на создание региональных, профессиональных, этнических и религиозных политических партий, сохраняющиеся до сегодняшнего времени. Кроме того, в соответствии с Основным законом РФ, а также российским партийным законодательством запрещается создание и деятельность политических партий, разжигающих социальную, национальную, религиозную ненависть и рознь, призывающих к насильственному свержению существующего конституционного строя. Требования к созданию политических партий, ограничивают права граждан на даже формальное представительство интересов в государственных представительных органах, которые те же граждане содержат, налоговыми выплатами.

Рассмотрение общих представлений о политических партиях было бы неполным без характеристики партийной системы, которая выступает как большая структурная единица по отношению к политической партии. Партийная система представлена постоянно взаимодействующими друг с другом, а также с государственными элитами политическими партиями. Партийную систему характеризует наличие выработанных в течение длительного времени правил и приёмов политической деятельности, которые позволяют партиям контролировать определённые группы общества в интересах государства.

В политологии выделяются следующие виды партийных систем: беспартийные (условное название политических систем без партий); однопартийные; полуторопартийные; двухпартийные; многопартийные; атомизированные.

Беспартийные и однопартийные разновидности партийных систем могут быть названы партийными системами условно, так как фактически межпартийное взаимодействие в них отсутствует. Беспартийные и однопартийные системы в мире встречаются редко. Например, политические партии запрещены в Бахрейне, Гане, Иордании, Бутане, Омане, Кувейте, ОАЭ. Однопартийные политические системы, исключающие даже номинальное существование других партий, представлены в таких странах как Куба и Эритрея.

В странах с «искусственной многопартийностью» осуществляется тотальный идеологический и организационный контроль государственной партии, жёстко регламентируется деятельность партий-сателлитов, интегрированных, как правило, в такие организации, как «национальный» и народный фронты. Такая партийная система существует в Китае, где наряду с правящей Коммунистической партией Китая (КПК) действует ещё несколько партий (Революционный комитет Гоминьдана, Крестьянско-демократическая партия и др.), входящих в единый «народно-демократический фронт».

Полуторапартийные системы характеризуются существованием партийной коалиции, состоящей из доминирующей партии и близкой ей по взглядам, но менее популярной организации.

Двухпартийная система – система, при которой борьбу за государство на выборах имитирует только две партии, причём одна из партий обеспечивает себе большинство голосов избирателей, а, следовательно, и парламентских мест. Ярким примером страны с двухпартийной политической системой являются США – страна политических шоу. Вместе с тем следует обратить внимание на то, что в США существует множество политических партий, но только две – Демократическая и Республиканская – в силу культурно-исторических и ряда иных факторов, входят в пул мировых элит, которые не только их финансируют, но и определяют их стратегию, а, следовательно, и результаты «избирательной» кампании.

В ряде стран может складываться двух с половиной партийная система. В этом случае одна из двух партий получает относительное большинство голосов легитиматоров, то есть лиц, легитимирующих решения властной и правящей элит, и для формирования правительства вступает в союз с партией, которая может обеспечить ей поддержку в парламенте.

Под многопартийной системой в официальной политологии понимается партийная система, в которой более двух партий имеют достаточно сильную организацию и влияние, чтобы воздействовать на функционирование государственных органов. В числе разновидностей многопартийных систем отмечаются трех-, четырех-, пятипартийные системы, а также атомизированные партийные системы. Общим критерием для их классификации является число влиятельных партий, получивших на выборах парламентское представительство. Многопартийные политические системы представлены в большинстве стран Западной Европы, но и здесь «влиятельных партий», обычно не более 5 (пяти), так как содержание партий всегда упирается в наличие соответствующих финансовых ресурсов, которых, естественно, никогда не хватает.

У многопартийной системы, на взгляд государственных политологов, имеется достоинства и недостатки. К несомненному достоинству многопартийной системы политологи относятся то, что она создаёт основы для формирования полицентрической политической системы и предоставляет гражданам большие возможности выбора между программами и альтернативными путями развития. К очевидному минусу – её неспособность в условиях политической нетерпимости и отсутствия культуры компромисса, способствовать политической стабильности и интеграции общества. Вместе с тем, следует понимать, что политические партии – это всего лишь инструменты в руках правящих элит, призванные обеспечить как управляемый конфликт в обществе, так и более эффективный контроль правящих элит за управляемыми.

3.4.2. Общественные и религиозные объединения как элементы политической системы. Возможности государства в социальной и других сферах, с одной стороны, неизбежно ограничены материальными, кадровыми, правовыми и иными ресурсами; с другой – политические партии, особенно в условиях унифицирующегося социума и деполитизации общественной жизни, теряют свой электорат и доверие со стороны индивидов, манипулировать которыми становится всё сложнее. Поэтому пространство, свободное от деятельности государственных элит и их сателлитов в виде политических партий, в «цивилизованных» странах начинают занимать непартийные общественные и даже религиозные объединения.

Непартийные общественные и религиозные объединения имеют одну и ту же природу, разница состоит в направленности их деятельности: первые пытаются «заработать» на проблемах политического, социально-экономического, культурного, образовательного, профессионального и других планов; вторые, преимущественно, на продвижении религиозной доктрине. Однако вместе, непартийные и религиозные объединения, ориентированы на сотрудничество с правящими элитами, продвижение идеи об их незаменимости, избранности и даже, необходимости подчинения им.

В Федеральном законе «Об общественных объединениях» под общественным объединением понимается «основанное на добровольных началах самоуправляемое формирование некоммерческого типа, созданное по инициативе граждан, которые соединяют свои усилия по достижению общих для них интересов и целей». Закон РФ «О свободе совести и религиозных объединениях» устанавливает по отношению к понятию «религиозное объединение» следующее: «Религиозным объединением в Российской Федерации признаётся добровольное объединение граждан Российской Федерации, иных лиц, постоянно и на законных основаниях проживающих на территории Российской Федерации, образованное в целях совместного исповедания и распространения веры и обладающее соответствующими этой цели признаками: вероисповедание; совершение богослужений, других религиозных обрядов и церемоний; обучение религии и религиозное воспитание своих последователей». Действующее российское законодательство также подчёркивает светский характер государства и равенство религиозных объединений перед законом.

Считается, что общественные и религиозные объединения могут удовлетворять потребности своих членов и участников только в условиях «демократии», но в государствоцентрической политической системе человек всегда является «служебным» и не может чувствовать себя свободным, так как его возможности для самореализации ограничены монопольными функциями государства, с помощью которых государственные элиты сохраняют контроль за каждым членом общества.

В этом плане следует развеять и миф о так называемом «гражданском обществе» под которым в современных общественных и гуманитарных науках понимается совокупность внегосударственных акторов и отношений, образующих особую сферу специфических интересов свободных индивидов-собственников и их объединений, независимое от государства, но взаимодействующее с ним. Государство никогда не позволит сформироваться политическому актору, способному ему эффективно противостоять, ограничивать или препятствовать ему в управлении индивидами. Максимум, что может оно допустить – критические замечания в свой адрес, которые так и останутся без внимания большей части контролируемых государством «свободных людей».

3.4.3. Классификации политических партий, общественных и религиозных объединений. Существует большое количество классификационных критериев политических партий, общественных и религиозных объединений. Классификация политических партий обычно осуществляется с опорой на такие классификационные критерии, как: численность, условия приобретения членства и финансирования; политическая идеология; легитимность; ориентация в партийной системе; форма государственного устройства; политическая позиция.

Исходя из того, что политические партии представляют собой группы граждан, их можно классифицировать по численности, включая в данную классификацию механизм их финансирования, основания и условия приобретения партийного членства и стратегию политической деятельности. В данном случае выделяют: кадровые и массовые политические партии.

Кадровые партии являются первичным продуктом эволюции политических клубов. Их состав формируется вокруг группы политических деятелей, а в основе избирательного процесса лежит политический комитет, призванный мобилизовать в конкретном «избирательном округе» влиятельных лиц, обладающих способностью привлечь к поддержке партии максимально большое число «избирателей» из разных слоёв общества независимо от их идеологических ориентаций. Такие партии отличаются сравнительной немногочисленностью, достаточно свободным членством и опираются на «профессиональных политиков» и финансовую элиту, способную обеспечить партии необходимую материальную поддержку. В кадровых партиях, как правило, существует большая автономия местных организаций. Жёсткая дисциплина отсутствует. Руководящая роль в таких партиях чаще всего принадлежит парламентариям, являющимся частью государственной правящей элиты. К данному типу относятся многие европейские консервативные партии; к ним же, абсолютизируя критерий «связь с населением», а также учитывая сложившуюся пирамидальную структуру политической системы России, следует отнести и абсолютное большинство российских партийных объединений.

Массовые партии представляют собой крупные организации, имеющие сложную внутреннюю структуру. Они характеризуются многочисленностью и постоянным членством. Их отличает высокая степень идеологизации, наличие тесных связей между членами организации. Массовые партии также характеризуются стремлением вовлечь большее число граждан в свою деятельность, использовать разнообразные методы политической борьбы, большая активность, которая не ограничивающаяся периодом «выборов». В финансировании массовых политических партий значительную долю (несравнимо большую, чем в кадровых партиях) занимают членские взносы, доходы от не запрещённой законом предпринимательской деятельности, например, продажи партийной литературы. Среди российских политических партий к массовым, с известной долей условности, можно отнести КПРФ.

Политические партии объединяют граждан со схожими политическими взглядами, поэтому следующим критерием классификации может служить политическая идеология. Политические партии по критерию «политическая идеология» можно разделить на: консервативные, выступающие за сохранение традиций и властных ресурсов у правящей государственной элиты; либеральные, выступающие за гражданскую свободу и частную собственность, ускорение процессов обновления элиты. Последняя задача, как правило, является утопичной и призвана активизировать сторонников политической реформации; а также марксистские, условно делящиеся на: а) социал-демократические, выступающие за равенство и социальную справедливость; б) коммунистические, ставящие перед собой в качестве цели построение коммунистического общества, приоритет прав «пролетарского» государства над личностью. Также по идеологическому признаку можно выделить партии националистические, возводящие в ранг наиболее важных интересы соответствующей «нации»; и, анархические, выступающие против регулирования государством общественных процессов.

Среди наиболее известных российских квазипартийных объединений к консервативным можно отнести «Единую Россию»; к либеральным – «Яблоко»; к социал-демократическим – КПРФ, «Справедливую Россию», а также партию «Патриоты России». Коммунистические и националистические партии в России запрещены как разжигающие социальную и «национальную» ненависть и рознь, однако, термин «коммунистическая» продолжает активно использоваться КПРФ и другими партиями в качестве бренда, активирующего ресентемент (обращающего индивидов в прошлое).

Применительно к парламентской партии ЛДПР, часто несправедливо относимой к либеральной политической партии, следует заметить её конъюнктурный популистский характер. Не случайно некоторые политологи именуют данную партию «ЧП В. В. Жириновский», хотя, конечно, Владимир Вольфович Жириновский, равно как и руководители других политических партий, не являются самостоятельными политическими фигурами.

Классифицировать партии можно и по типу легитимности. В данном случае выделяют следующие типы партий: легальные, нелегальные, полулегальные.

Легальные политические партии действуют, опираясь на законодательство, и, как правило, имеют государственную регистрацию. Российские правящие элиты устанавливают требование обязательной государственной регистрации политических партий, то есть партийное объединение не получившее одобрение с их стороны не может признаваться политической партией и участвовать в имитационных выборах. Нелегальные политические партии официально не зарегистрированы государственными органами, а их программа, как правило, основывается на альтернативной политической повестке, часто не согласующейся с видением правящей элиты. Такие партии как правило известны лишь незначительной части граждан – не более 1-2 процентам, и могут преследоваться государством. Полулегальные политические партии, представляют собой партии, находящиеся в двойственном политико-«правовом» положении. К ним, например, моно отнести партии, находящиеся на стадии государственной регистрации; или выполняющие задачи политтехнологического характера. Последнее связано с тем, что правящие элиты, несмотря на свою целостность, во-первых, неоднородны и всегда заинтересованы в ослаблении конкурентов; во-вторых, жадны до денег, так как политика – это большой бизнес, но даже заплатившие хорошие деньги, здесь могут проиграть; в-третьих, партийные функционеры также стремятся отличиться и заработать в отведённой им зоне.

Одной из распространенных типологий политических партий является их классификация по лево-центристско-правой ориентации. Понятия левых, правых и центристских партий возникли в эпоху так называемой Великой французской революции, когда депутаты Учредительного (конституционного) собрания размещались в зале заседаний так, что сторонники восстановления королевской власти садились справа, а революционеры-республиканцы – слева от председательствующего, пытавшегося наладить диалог между двумя частями депутатского корпуса. С тех пор стало традицией размещать политические партии в зависимости от их социальных позиций в самом широком спектре – от крайне правых через умеренный центр до крайне левых. В настоящее время в парламентах многих стран депутатские места располагаются в форме полукруга, где представители консервативных партий рассаживаются по правой стороне от председательствующего, в центре располагаются умеренные (центристы) и на левом фланге – представители левых (коммунистических, социалистических, социал-демократических) партий. Конечно, в данном случае, также имеет место символизм и мистификация, заставляющая индивидов поверить в самостоятельность партийных акторов и наличие у них собственного проекта.

По критерию «форма государственного устройства» среди партий выделяют: унитаристов, федералистов, сепаратистов. Унитаристы выступают за одноуровневую систему организации государства по территории, то есть за унитарное государство. Федералисты декларируют оптимизацию отношений между центральными и региональными государственными органами, а фактически, федеральными и региональными элитами. Сепаратисты выступают за наделение государственным суверенитетом той или иной региональной элиты. В последнем случае предполагается формирование нового странового образования.

Конечно, данные классификации условны – политические стратегии надгосударственных властных и государственных правящих элит могут меняться, между ними могут возникать конфликты, что неминуемо отражается на повестках, контролируемых ими политических партий. Кроме того, элиты не были бы элитами, если бы они не понимали природы политики, не создавали бы «институты», контролирующие управляемых, и складывали бы яйца в одну корзину.

В отношении общественных и религиозных объединений также следует отметить многообразие их классификаций.

С учётом половозрастного признака можно назвать женские, молодежные, студенческие, ветеранские общественные объединения. По сфере общественной жизни, в которой они действуют – экономические, политические, социальные, экологические, правозащитные и т. п. При этом деятельность организаций и движений может охватывать несколько сфер. По конфессиональному признаку выделяют православные, католические, протестантские, исламские, буддистские и другие организации и союзы.

Общественные и религиозные объединения можно различать и в территориальном отношении. В соответствии с данным подходом они делятся на международные, страновые, региональные и местные.

Принято считать, что наиболее влиятельными в политической жизни общества общественными объединениями являются профессиональные организации - профсоюзы, объединения предпринимателей, корпоративные организации и союзы; что профсоюзы создавались работниками как механизм защиты их социально-экономических интересов; а объединения предпринимателей создавались предпринимателями для защиты своих интересов от покушения со стороны государства. В действительности, работники не способны объединяться для защиты своих интересов, так как над каждым из них висит дамоклов меч увольнения; не способны объединяться и предприниматели, так как государство, обладающее монопольными полномочиями может разорить любого из них. И профсоюзы, и объединения предпринимателей создавались при непосредственном участии правящих элит, заинтересованных в надзоре за потенциальными оппонентами. Причём созданием профсоюзных организаций по разнарядке «сверху» занимались руководители предприятий, кроме того, последние имели в данном процессе и собственную выгоду - предприниматели, которые создавали профсоюзные движения, не только приближались к правящим элитам, но и выигрывали как в репутационном, так и экономическом и социальном отношениях. И только в конце ХХ века в странах Западной Европы и США стали создаваться альтернативные профсоюзы, стремящиеся реально защищать интересы наёмных работников. До сегодняшнего дня, даже в «цивилизованном» мире они не обладают сколь-нибудь значительным потенциалом влияния.

Создание организаций предпринимателей по разнарядке «сверху» также оказалось выгодно и предпринимателям, и государству, так как организации предпринимателей, не только взяли на себя часть прессинга со стороны «независимых профсоюзов», отведя удар непосредственно от руководства предприятий и самого государства. Услуга за отведение удара оказалась оплачена соответствующими преференциями со стороны государства, а подобного рода объединения получили особый политико-правовой статус.

В течение последних нескольких десятилетий среди общественных объединений появились альтернативные движения. Альтернатива предполагает необходимость выбора между двумя или несколькими взаимоисключающими возможностями. Те движения, которые подходят к решению проблем с позиций альтернативы и получили название альтернативных. Основанием для появления альтернативных движений стали проблемы, связанные с развитием человечества: проблемы войны и мира, развития производства и экология, глобализация и регионализация, интересы личности и интересы коллектива и т. д. Альтернативные общественные организации уводят индивидов от рассмотрения общественных процессов как процессов борьбы между властвующими и подвластными, правящими и управляемым, поэтому также поддерживаются властными и правящими элитами.

Особый политический интерес среди общественных объединений представляют молодежные организации. Молодежь всегда устремлена в будущее, она не имеет в сознании преград, встречаемых у индивидов старших возрастов. Молодёжные объединения формируются проще и быстрее, привлекая представителей различных политических сил.

Одной из форм выявления и реализации политических интересов определённых групп и отдельных граждан общества являются общественно-политические движения. В движения включаются граждане, негативно оценивающие деятельность тех или иных партий, не желающие ограничивать себя их уставными нормами и программными целями, а также лица со спонтанными, неявно выраженными социально-политическими интересами. В отличие от политических партий социальная база общественно-политических движений более аморфна и широка. К одному и тому же движению могут принадлежать представители разных социальных, возрастных, идеологических, этнических, территориальных и других групп.

Как правило, политические движения придерживаются какой-либо одной концепции и добиваясь решения поставленной задачи, прекращают своё существование, трансформируются в другие движения, партии или общественные объединения. Однако, некоторые движения получают поддержку со стороны правящих элит и становятся весьма влиятельными в общественной среде.

Основное влияние на мировой политический процесс оказывают неформальные международные частно-монополистические организации. Среди них наиболее известными являются - Совет по международной политике, Бильдербергский клуб и Трехсторонняя комиссия. Перечисленные организации связаны друг с другом и включают в свой состав крупнейших и влиятельнейших предпринимателей, финансистов, политиков, дипломатов, владельцев средств массовой информации. Ряд исследователей называют их теневым «мировым правительством».

Религиозные объединения также играют важную роль в процессах управления индивидами. Религия – важный инструмент управления, используемый многими государствами. Для государства религия представляет интерес, так как обладает способностью являться средством дополнения права и законов в сфере социальной регуляции и, таким образом, обеспечивать укрепление позиций государства.

Анализ политико-правовой практики позволяет выделить два основных вида статуса церкви в государстве: государственная церковь, закрепление её привилегированного положения по сравнению с другими религиозными организациями (теократические, клерикальные государства); режим отделения церкви от государства (светские государства).

Статус государственной церкви предполагает либо слияние государства и церкви, либо их тесное сотрудничество, которое охватывает различные сферы общественных отношений, а также предполагает различные привилегии для религиозных организаций, принадлежащих к государственной церкви. К теократическим странам относятся Саудовская Аравия, Иран, Ватикан. Элементы теократии сохранены также в большинстве мусульманских стран Ближнего Востока и некоторых странах Африки.

Для статуса государственной церкви характерен ряд особенностей в области политических отношений, главной из которых является наличие права участвовать в политической жизни страны, в том числе, и через неформальные соглашения, внешне проявляющиеся в представительстве членов религиозного объединения в государственных органах и их сателлитах.

В тех странах, где одна из церквей объявлена государственной, могут существовать и другие церкви, но их возможности более ограничены по сравнению с религиозной организацией, имеющей государственный статус.

Режим отделения церкви от государства существует в большинстве стран мира и характеризуется следующими формальными признаками: государство и его органы не вправе контролировать отношение граждан к религии и вести учёт граждан по признаку принадлежности к религиозному объединению; государство не вмешивается во внутрицерковную деятельность (если церковь не нарушает действующие законы); государство не оказывает церкви материальной или какой-либо иной, в том числе, и финансовой помощи; церковь не вмешивается в дела государства, а лишь занимается вопросами, связанными с удовлетворение религиозных потребностей своих прихожан, а государство, со своей стороны, охраняет законную деятельность церкви и религиозных организаций; церковь не выполняет каких-либо государственных функций.

Сегодня в большинстве западных стран церковь декларативно отделена от государства, что не исключает её сотрудничество с последним в некоторых делах, например, в развитии меценатства и благотворительности, осуществлении различных социальных программ и проектов, заботе о здоровом образе жизни индивидов. Нередко такое сотрудничество приводит к государственному финансированию церкви и «промыванию мозгов» прихожан церковными иерархами в необходимом государству направлении.

Религиозные организации заинтересованы в создании общественных объединений. Создавая «светские» общественные институты, религиозные объединения расширяют свою социальную базу, ненавязчиво вовлекая граждан в свою деятельность. В большинстве случаев, светские государства поддерживают церковь именно через создаваемые последней общественные структуры.

В политической системе могут действовать и деструктивные общественные образования. Так, например, для политического сообщества это нелегальные, террористические организации; для экономического – мафия и преступные группировки; для сообщества NGO – тоталитарные религиозные группы и т. д. Этот тип некоммерческих организаций обычно относят к «негражданскому обществу», но они как никакие другие объединения тесно связаны с государством, и вовлечены в различные спецпроекты.

3.4.4. Основные функции политических партии, общественных и религиозных объединений. Политические партии, общественные и религиозные объединения играю важную роль в государствоцентрической политической системе. Среди наиболее значимых политических функций партий, общественных и религиозных объединений политологи относят: властную, представительную, идеологическую, информационную, кадровую, социализирующую, интегративную, мобилизационную, функцию отбора и рекрутирования (обновления) правящей элиты.

Властная функция политических партий, общественных и религиозных объединений, как считают политологи, проявляется в том, что они, как прямо, так и опосредованно, включены в деятельность, связанную с приобретением, использованием, сохранением, упрочением, защитой и воспроизведением политического потенциала социальных акторов. При этом политические партии осуществляют данную функцию непосредственно, через участие в избирательном процессе в качестве основных политических субъектов; а общественные и религиозные объединения могут выступать акторами, оказывающими давление на государственные органы и их должностных лиц, официально или неофициально поддерживать кандидатов на государственные должности, в том числе, от политических партий, близких им, либо по идейным взглядам, либо по стратегическим соображениям. Они могут организовывать пропагандистские кампании, сбор подписей под различными требованиями, акции протеста и поддержки.

Действительно, общественные объединения включены в политический процесс и теоретически могут оказывать существенную роль на политический потенциал ряда социальных акторов, тем не менее считать, что политические партии, общественные и религиозные объединения осуществляют властную функцию было бы не справедливо, так как общественные объединения являются лишь одним из инструментов властной и правящих элит, и если первые способны властвовать, то уже вторые «правят, но не властвуют». Очевидно, что название данной функции является неслучайным и используется для придания веса мифологическим «институтам гражданского общества», якобы, находящихся на одном уровне с государством.

Представительная функция политических партий, общественных и религиозных объединений состоит в том, что они, пусть и формально, являются выразителями интересов, потребностей и целей различных социальных групп. Играя на потребностях и интересах индивидов, они могут выторговывать у государства некоторые должности в государственных органов в обмен на активность в легитимации государствоцентрической системе и поддержание тех или иных проектов властной или правящей элиты.

Идеологическая функция политических партий, общественных и религиозных объединений заключается в их способности выступать агентами идеологического воздействия на индивидов, формировать их политическое сознание и культуру, воздействовать на их политическую волю. Если осуществление идеологической функции политическими партиями более чем очевидно, то её реализация большинством религиозных объединений связана с формированием у населения позитивного отношения к государству как институту, созданному богом. Суть такого отношения заключается в мысли: «государство от Бога, оно свято; индивиды грешны по своей природе, поэтому не вправе его (государство) осуждать».

Функция «политической социализации», выполняемая политическими партиями, общественными и религиозными объединениями включает в себя два аспекта: формирование политического мировоззрения (политических ориентаций, приверженности определённым стереотипам) и приобретение навыков политического участия. Граждане, принимающие участие в деятельности перечисленных акторов, как правило, со временем начинают понимать пороки государствоцентрической системы, имитационность многочисленных политических институтов и выполняемых ими функций. Вместе с тем, задачей общественных объединений, выступающих инструментами государства, является недопущение появления альтернативных политических повесток.

Функция политической интеграции состоит в том, что партии, общественные и религиозные объединения стимулируют индивидов к активной политической деятельности в рамках государствоцентризма, и, на основе приверженности приемлемым для системы политическим ценностям, способствуют объединению отдельных групп общества и вовлечению их в «большую игру» с заранее известным результатом.

Одной из важнейших функций политической партии, общественного и религиозного объединения является отбор и рекрутирование лидеров для всех уровней государствоцентрической политической системы. Дело в том, что нередко правящие элиты черпают ресурсы для пополнения именно из числа индивидов, прошедших «закалку» в общественных объединениях, выстроенных по такому же принципу, как и государство, что даёт определённую уверенность правящей элите на то, что введённый в систему актор будет действовать по её правилам.

Информационная функция политических партий, общественных и религиозных объединений заключается в том, что они могут иметь собственные печатные издания, проводить митинги, манифестации и т. п. В ходе «избирательных» кампаний политические партии получают доступ к ведущим средствам массовой информации, представители общественных и религиозных объединений могут также через печатные и электронные СМИ доносить до индивидов свою позицию по различным политическим проблемам и оценивать деятельность государственных элит в рамках негласного договора с последними.

 

3.5. Индивид, политические лидеры и политические элиты как субъекты политики

3.5.1. Предпосылки политической активности. Политическая социализация и политическое участие. Политический процесс непосредственно основан на политической деятельности человека, являющегося базовым элементом политической системы. Считается, что взаимодействие воли и интересов индивидов определяет содержание и направленность деятельности политических институтов и других акторов, например, квазиинституциональных образований, а также характер политических отношений, но в действительности, в государствоцентрической системе индивиды не могут реально влиять на политический процесс как по социальным, так и экономическим и иным причинам. Более того, стремление создания условий для более полного раскрытия потенциала, творческого самовыражения и развития человека, в государствоцентрической системе преследуется государством. Именно поэтому политикой в любой стране мира интересуется не более 20-25 процентов населения, а принимает участие в политических акциях, в лучшем случае, не более 2 процентов. Причём низкий процент интересующихся политикой и участвующих в политической деятельности, по сути, безрезультативных, не связан с пониманием сущности государствоцентризма, а находится в плоскости рассмотрения политики как чуждого вида деятельности.

Фактическая реализация индивидами своей роли субъекта политических отношений связана с рядом факторов и условий. К ним, в первую очередь, относятся уровень мотивации политической активности индивида, открытость политической системы и гарантированность политических прав, степень политической социализации человека.

Вопрос о мотивации политического участия или неучастия человека в функционировании политической системы является сложным, его исследование имеет междисциплинарный характер и рассматривается политологами, социологами, психологами и другими специалистами. Участие в политическом процессе представляет для индивида, в одном случае, право реализовать свои возможности (при этом надо понимать какие возможности предоставляет индивидам государство и какими будут результаты их реализации), в другом – морально-политическую обязанность (в данном случае обязанностью может являться и неучастие индивида в политическом процессе), в третьем – морально-политическую или материальную заинтересованность.

Внешние условия – материальные, социально-культурные и политико-правовые, также определяют характер участия граждан в функционировании политической системы. Политическая практика показывает, что для эффективного участия человека в политической деятельности необходимо первичное удовлетворение его потребностей в основных продуктах питания, товарах и услугах, жилищно-бытовых условиях и т. д. Отсутствие у человека возможности реализовать свои базовые потребности ведёт к его исключённости из политической жизни. В данном случае показательно самоустранения от участия (или осознанного неучастия) в политике жителей стран с доиндустриальными политическими системами. В таких странах предоставление государством населению юридических возможностей влиять на политический процесс на практике ограничиваются сложными социально-экономическими и бытовыми условиями жизни, превращающими в их сознании политику в сферу участия исключительно «небожителей». У индивидов, включённых в иные политические системы – англо-американскую, европейско-континентальную, тоталитарную, существует иное представление – «политика – это сфера активной деятельности», но участие в ней, всегда не достигает результата, связанного с развитием самого человека, так как ограничено правилами, устанавливаемыми государствами.

Политическая активность индивида, его политические взгляды в значительной степени зависят от социальной среды. Социальная среда способствует формированию соответствующих убеждений и ориентаций, что определяет оценку человеком политических процессов. Развитие «вертикальных» властных отношений и создание жёстко централизованной пирамидальной структуры государственного управления проецируется на социальные отношения и придаёт им большую авторитарность. Принцип «начальник всегда прав» рождает гражданскую беспомощность, инфантилизм, и ведёт к росту политической апатии.

Особенно сильное воздействие на политическое сознание и поведение индивида оказывает «образование». Образование расширяет политический кругозор, помогает понять необходимость считаться с альтернативной позицией, предохраняет от приверженности к экстремистским доктринам, увеличивает способности человека сделать рациональный выбор в период избирательной кампании (в том числе и выбор в пользу неучастия в «выборах»), таким образом, содействуя эволюционной трансформации социума. В зарубежной политической науке стал общепризнанным вывод: чем выше уровень образования человека, тем более он политически ориентирован и, главное, предрасположен к гуманистическим ценностям, установкам и поступкам. Вместе с этим, высокий уровень образования совсем не означает активное участие в различных государственных акциях, например, в «выборах». В последнем случае, государство наоборот, стремится сформировать у граждан ложную установку «Чем выше уровень образования человека, тем он более активен политически». Иные политические акции, организованные, например, «оппозицией» могут быть направлены на выявление политически активных элементов и их последующее устранение с политического поля.

Существенной предпосылкой активной политической деятельности являются политико-правовые факторы: государственно-политический режим, политическая культура, правовая обеспеченность политических процедур при формировании государственных органов, механизмы принятия и реализации политико-управленческих решений, осознанное участие (неучастие) граждан на всех стадиях политического процесса. Более конкретно они представлены в декларированной государством совокупности политических прав граждан.

Политико-правовые нормы очерчивают границы политической деятельности, устанавливают меру, за рамками которой она становится преступной. Но одного только провозглашения прав человека и гражданина (недочеловека, ограниченного установлениями государства) недостаточно, нужны ещё реальные условия для их практического воплощения. Усвоение политико-«правовых» норм происходит постепенно, по мере социального созревания человека, в процессе его политической социализации. При этом, не следует правовые нормы отождествлять с законами, подменяющими право.

При рассмотрении процесса политической социализации следует вспомнить о том, что он представляет собой не что иное, как процесс усвоения человеком знаний о политическом мире, приобретение навыков политической деятельности, осознание своего места и роли в политической системе.

Политическая социализация осуществляется ни только и ни столько под воздействием влияния на человека различных политических акторов, сколько проистекает из его заинтересованности критически осмыслить и познать социально-политическую реальность с целью реализации своей биосоциальной природы. Вместе с тем, важную роль в процессе политической социализации индивида в государствоцентрической системе играют именно государственные и негосударственные учреждения, в том числе «образовательные»; на процесс социализации оказывают влияние средства массовой информации и пропаганды, непосредственно государственная пропаганда, информационно-пропагандистская деятельность политических партий и движений, «международных» и межгосударственных объединений. Иными словами, на политическую социализацию влияют процессы, происходящие на мега-, макро-, мезо- и микроуровне функционирования политической системы. К первым следует отнести международный политический процесс, ко вторым – страновой, к третьим – региональный, к четвёртым – муниципальный, а также влияние семьи, школы, круга формального и неформального общения, отдельных индивидов. Данные процессы могут протекать стихийно. Немаловажным является и личное участие индивида в общественно-политической жизни, его собственный социальный опыт, который позволяет сформировать или переформатировать политические представления.

Политическая социализация не является одновременным актом, а выступает как процесс, который начинается в детстве и продолжается на протяжении всей жизни человека. Благодаря процессу политической социализации индивид получает политические знания, способствующие развитию его политического кругозора, что позволяет ему в известной степени препятствовать росту кризисных явлений и процессов в политической системе; он также приобщается к системе определённых политических ценностей, идеалов, ориентаций, норм поведения и формирует политическое мировоззрение.

Характеризуя человека с точки зрения политической социализации, политологи выделяют следующие типы индивидов: гармонический; плюралистический; конфликтный; гегемонистский.

Гармонический тип индивида, на взгляд политологов, характеризуется приверженностью индивида к традициям и ценностям «гражданского общества», которые обеспечивают диалог индивида и государства. При этом считается, что государство и индивид придерживаются общепринятых идеалов, норм и ценностей, что позволяет новым поколениям безболезненно входить в политическую жизнь. Конечно, никакое государство неспособно вести с гражданином равный диалог, да и «общепринятые идеалы и нормы» весьма размыты и не закреплены ни гражданскими договорами, ни даже государственными актами. Таким образом, в государствоцентрической системе гармонический тип личности – это такой тип человека, который будет постоянно уступать государству, пренебрегать своими правами, стараться не заметить несправедливости. Жить в гармонии с чудовищем может только чудовище, а не личность. Вместе с тем, считается, что гармонический тип индивида характерен для идеологически гомогенной англо-американской политической системы, что является нонсенсом, основанной на масштабной и эффективной пропаганде. Попробуйте сказать американцам, что им «промыли мозги», и они подадут на вас в суд, а суд признает вас правонарушителем. Таким образом, государство поддерживает в сознании индивидов фантомный мир, в котором они, будучи бесправными возводятся до уровня «источник власти».

Плюралистический тип индивида характеризуется его способностью толерантно относиться к другим, несмотря на различия в политических взглядах, представлениях и ценностях. Плюралистический индивид, как правило, не находится в прямом взаимодействии с государством, связан с ним опосредованно, через различные общественные и религиозные объединения, являющиеся инструментами государственного управления. Данный тип индивида характеризуется склонностью к компромиссам и консенсусам, самобичеванию и т. д. Государство для него «где-то там, за горизонтом», равно как и Бог. Отсюда и преобладание «плюралистических личностей» в странах Западной Европы. Однако и в странах Западной Европы плюралистический тип индивида, толерантно относящийся к другим может в нужный момент показать свою зависимость от государства, например, включившись в процессы, связанные с «аккуратным национализмом».

Считается, что формирование конфликтного типа индивида в большинстве случаев осуществляется в условиях «незападной цивилизации», или в результате роста социального напряжения. Политологи характеризуют конфликтного индивида конфликтностью, жёсткой приверженностью местническим ценностям клана, рода, племени, отсутствием согласия с государством, которое в данном случае выступает катализатором социальной деструкции. Так же считается, что конфликтный индивид нетерпим к носителям иных политических субкультур, склонен к политическому насилию, иногда, к террору. Вместе с тем, данная характеристика конфликтной личности является односторонней. Предположим, что индивид понимает насколько примитивно организована государствоцентрическая политическая система, что человек выступает в ней лишь как «винтик» и ресурс служащий интересам властной и правящей элит, что принимаемые государственной элитой законы нарушают его права, ограничивают его человеческий потенциал и препятствуют личностному росту. Разве в таком случае от должен делать вид, что к нему относятся как к равному и имитировать диалог с государством и другими политическими институтами (гармонический тип), или толерантно относиться к акторам, действия которого направлены на сохранение преступной системы (плюралистический тип)? Очередной раз хочется процитировать Антона Семёновича Макаренко: «Нормальный человек не может адаптироваться к "социальной помойке", в условиях помойки, "воспитывается только хорошо адаптированная сволочь"». Или вспомнить слова Морфеуса из фильма «Матрица»: «Матрица - это система, Нео. Эта система - наш враг. Когда ты внутри, ты осматриваешься, что ты видишь? Бизнесмены, учителя, адвокаты, плотники. Люди, которых мы пытаемся спасти, но пока они подключены, они всё ещё часть системы, а значит - наши враги. Ты должен понять, что большинство этих людей не готовы к отключению. И множество из них очень привязаны к системе, поэтому они будут бороться за неё…».

На основе критерия «политическая социализация» можно выделить гегемонистский тип индивида. Генезис и развитие данного типа индивида тесно связаны с признанием последним ценностей какой-либо социальной группы, ценностей определённого религиозного вероучения или политической идеологии. Гегемонистский тип индивида характерен для закрытых политических систем, в которых носители иных ценностей рассматриваются как противники. Так можно было охарактеризовать граждан «социалистического и капиталистического лагеря», а также граждан ряда ныне существующих стран Азии и Африки. Данный тип индивида также характерен и для противников государствоцентризма – индивидов, выступающих за создание системы, основанной на правах человека.

Считается, что степенью политической социализации человека во многом обуславливается степень его политического участия, что активное добровольное политическое участие с использованием правовых форм защиты политических интересов считается важным показателем эффективности политической системы. Это действительно так. Участвуя в голосовании на «выборах» и «референдумах», в процедурах по выдвижению кандидатов, в сборе подписей, праймеризах и кокусах, в организации и проведении встреч с кандидатами, в митингах, пикетах, в сборе подписей под петициями, непосредственно контактируя с государственными должностными лицами и служащими и т. д., индивид укрепляет государствоцентризм, способствует выработке системой антител в виде новых политических технологий, направленных на его же подавление. Однако и низкая политическая активность индивида не является свидетельством того, что он выступает против государствоцентрической системы. Политическая апатия и абсентеизм (неучастие в голосовании), вопреки сложившимся представлениям, не представляют опасности для государствоцентризма, так как государственные органы формируются и без участия граждан-индифферентов. Тем не менее, даже в этом случае, как было отмечено выше, государство стремится заставить индивидов участвовать в утверждённых им процедурах. Нередко, для этого правящие элиты даже используют инструменты принуждения. В силу последнего факта, политическое участие индивидов можно классифицировать на: а) автономное, выражающее сознательно обусловленные формы политического поведения индивидов, и б) мобилизованное, вынужденное участие в политических действиях под давлением государства, страха, подкупа, долга и иных неполитических стимулов.

Мобилизованное политическое участие можно наблюдать в России и других странах, например, в процессе «выборов». В российской политической практике известны случаи мобилизации администрацией высших и средних учебных заведений студентов на голосование; обеспечение руководителями бюджетных и не бюджетных предприятий и учреждений явки на «выборы» зависимого от них в административном плане контингента и т. д.

Считается, что граждане могут участвовать в политическом процессе непосредственно и опосредованно. В первом случае речь идёт о политической деятельности индивида в таких формах, как «выборы», «референдумы», собрания, сходы, митинги, то есть где требуется их непосредственное присутствие. Когда речь идёт об опосредованном участии, то имеется ввиду участие через так называемые представительные институты: парламент, избранных руководителей исполнительных органов, в ряде стран, избранных судей, а также делегатов, выборщиков и т. д. Конечно же, никакого опосредованного участия быть не может, так как «народные избранники» представляют собой часть государства и живут не чаяниями «избирателей», а интересами корпорации, частью которой они стали, получив, а фактически, узурпировав, монопольные полномочия.

Граждане могут также участвовать в политической жизни общества на различных стадиях принятия властно-политических решений; опираясь на законные и незаконные методы. В последнем случае речь может идти о таких формах участия, как захват зданий, заложников, организация и проведение террористических актов – от физического уничтожения политических деятелей, проведении силовых символических акций возмездия государству до провоцирования взрывной ситуации.

3.5.2. Политическое лидерство. Основные теории, типологии и функции политического лидерства. Некоторые граждане не только активно участвуют в государственных акциях, направленных на фактическое сохранение государствоцентрической системы, но и стремятся вовлечь в данный процесс других индивидов, мобилизовать разные по численности социальные общности на политические действия. Граждане, обладающие такими возможности, называются политическими лидерами (в переводе с английского языка - «ведущий», «указывающий путь»). Естественно, указывать «путь» другим в государствоцентрической системе может лишь тот, кому государство предоставило данную возможность. Иначе говоря, политических лидеров создаёт государство, вкладывает в них соответствующие ресурсы, формирует необходимую среду, развивая необходимые психологические и иные качества, способствующие следованию за ними другими. В данном случае политических лидеров, можно сравнить с козлами, которых мясники запускали в стадо баранов. Задача козлов состояла в том, чтобы заводить баранов в забойный цех, в котором они получали лакомство и выпускались через второй выход. Бараны, видя, что с козлами ничего не случается, следовали за ними и лишались жизни.

Характерный признак лидера, его важнейшая задача – его постоянное влияние на индивидов. Даже если внутри того или иного сообщества существует несколько центров локального влияния, лидер должен распространять своё влияние на все находящиеся в его составе группы. При этом круг его полномочий всегда остаётся неопределённым, хотя он и действует в установленных нормативных рамках. Влияние лидера имеет довольно широкое поле, оно распространяется не только на политику, но и на другие сферы жизни общества. Например, лидер может трактовать те или иные нормы или процессы, и данные им объяснения должны позитивно восприниматься руководимой им группой – «стадом баранов». В противном случае лидер утрачивает свой властный потенциал, государственную поддержку и уступает место новому «Моисею».

Для лучшего понимания роли лидера в политической системе следует рассмотреть теории возникновения и типологию политического лидерства.

Одной из наиболее известных теорий возникновения политического лидерства является «теория черт», связывающая появление лидера с наличием у него определённого набора качеств. К таким качествам сторонники «теории черт» относят нравственную зрелость, силу воли, целостность характера, социальную смелость и предприимчивость, проницательность, независимость от сильных вредных влечений, отсутствие излишних переживаний, общительность, чувство юмора, энтузиазм, дружелюбие и т. д. Конечно, многие характеристики лидера в данной теории являются, как минимум, ложными. Естественно для того, чтобы «водить стадо» с разрешения государства никакая нравственная зрелость не требуется, скорее, наоборот, управление другими требует безнравственности, а сохранение лидерских позиций, щедро «сдабриваемых» государством, ещё необходимо и умение в нужный момент пойти по головам других, устранить их с собственного пути.

Ситуационная концепция связывает происхождение политических лидеров с местом, временем и обстоятельствами, подчёркивая относительность черт, которые должны быть присущими лидеру. Она предполагает, что качественно разные ситуации и обстоятельства могут потребовать качественно разных лидеров. Естественно, в той или иной ситуации, правящие элиты ищут лидеров, которые будут выполнять поставленные перед ними задачи, только в силу закрытости системы отбор нужных лидеров идёт, во-первых, среди ограниченного круга лиц; во-вторых, у государства достаточно ресурсов в виде различных специалистов для того, чтобы и «из табурета сделать президента» (Борис Березовский).

В соответствии с «рыночной теорией» появление лидера связано со «спросом» на особого рода блага (безопасность, правосудие, благополучие и т. п.), которые отдельные граждане смогли предложить другим. В действительности, конечно, любой гражданин может предложить обществу всё что угодно, но услышит ли его общество? Без поддержки государства ни один «лидерский проект» не работает.

Наиболее характерной концепцией компромиссного типа между теориями черт и ситуативной теорией является «теория конституэнтов», утверждающая, что лидер – не кто иной, как выразитель ожиданий внешней по отношению к нему группы последователей. Соответствие лидера своему статусу в таком случае определяется не столько его личными качествами, сколько его способностями удовлетворить интересы тех, кто содействовал его возвышению. При этом правящие элиты, по понятным причинам, опять оказывается «в тени» и прикрывается «последователями». Однако «теория конституэнтов» наиболее близка к истине, другие же теории прикрывают стоящих за лидерами «заказчиков».

Объективно существующих лидеров обычно классифицируют по следующим критериям:

- уровень контроля со стороны государства (правящие и оппозиционные). Так как оппозиция государству существует лишь в виде отдельных гражданских активистов, которые не способны дестабилизировать функционирование государствоцентрической политической системы, разделение лидеров на правящих и оппозиционных имеет условный характер;

- масштабу деятельности (общенациональные, региональные, местные);

- стилю поведения (авторитарные и демократические). Демократические лидеры, как говорится, «мягко стелют, да спать жёстко», то есть, используют более совершенные технологии управления, не предполагающие открытого насилия, так козёл не бодает баранов – они покорно следуют за ним в забойный цех, что считается демократичным;

- характеру руководства (формальные и неформальные). Реальная политика требует «тень», поэтому часто в ней представлены те, кто «несёт знамя» и, таким образом, привлекает противника, и те, кто одеты в форму солдат, но принимают реальные решения. Например, лидерами являются представители «связанной группы», самой могущественной в мире;

- отношению к социальным изменениям и реформам (консерваторы, реформаторы, догматики, фундаменталисты). Перечисленные четыре типа лидеров ориентированы на вовлечение в политический процесс разных по своему социально-психологическому типу и видению ситуации акторов;

- ролевым отношениям к целям политического движения (идеологи, идеалисты, прагматики). Лидеры-идеологи репродуцируют идею, лидеры-идеалисты её слепо осуществляют, лидеры-прагматики – пользуются результатами труда как первых, так и вторых;

- отношению к противникам (соглашатели, фанатики). Политика – явление крайне рациональное, поэтому фанатизм политических лидеров ориентирован преимущественно на их адептов. Сами же лидеры-фанатики в отношениях со «спонсорами» не проявляют фанатизма и являются исполнителями поставленных перед ними задач.

Классическая типологизация политических лидеров принадлежит Максу Веберу, который, основываясь на «типах легитимности власти», выделил три типа политического лидерства: традиционное, харизматическое и легальное.

Традиционное лидерство в веберовском подходе, основано на обычае, утвердившейся традиционной норме, механизмах передачи властных полномочий и их реализации. Традиционное лидерство политолог относил к доиндустриальному обществу, однако, многие черты традиционного лидерства присутствуют и в развитых в индустриальном отношении странах.

Харизматическое лидерство Макс Вебер выделил на основе харизмы - психологических качествах лидера, его самоуверенности и стремлении к властвованию (выполнении своей роли «ведущий овец»). В современном обществе харизматических лидеров во многом создают средства массовой информации и пропаганды, которые формируют у индивидов представление о наличии особых лидерских черт у того или другого общественного деятеля. Кроме того, СМИ позволяют политическому лидеру напрямую обращаться к миллионам индивидов или имитировать данное общение (использование «случайных людей»).

В основу легального лидерства, Макс Вебер закладывал административные механизмы – «он главный, у него статус», поэтому, следуя за учёным, легального лидера можно отождествлять с бюрократическим лидером. Такой лидер, на взгляд исследователя, характеризуется тем, что он лично свободный человек и назначен на должность на основании соглашения. Это человек, который осуществляет свои функции на основании формальных законов, и его лояльность определяется чётким выполнением официальных обязанностей. Легальный лидер назначен на должность в соответствии со своей квалификацией (однако даже в «цивилизованных» странах, министрами становятся люди, не имеющие квалификации в данных сферах), работает на данной должности постоянно, а не от случая к случаю. Наконец, легальный лидер, являясь функционером бюрократической организации, регулярно получает плату за «труд», обладает перспективой профессиональной карьеры (лояльность – признак профессионализма), которая гарантирована формальными правами. Таким образом, лидер-бюрократ, или чиновник, выступает как исполнитель определённой государственной функции, символизирующей собой рациональное управление.

Довольно часто при классификации лидерства используется дихотомия, то есть метод, основанный на противопоставлении лидеров. Так, Никколо Макиавелли выделял «львов», тех, кто использовал физическое насилие; и, «лис», правивших с помощью хитрости. Джеймс Бернс указывал на «лидеров-преобразователей» и «лидеров-дельцов».

Иногда выделяют типы лидера, объединяя отдельные черты лидеров под каким-то общим признаком и, таким образом, искусственно создавая ту или иную идеальную модель. Так, говорят о «знаменосце», отличающемся собственным видением ситуации, наличием идеи или «мечты», под которой он собирает сторонников как под знаменем, и ведёт их к достижению цели; о «служителе», стремящемся выступать в роли выразителя интересов определённой части «избирателей»; «торговце», отличающемся способностью привлекательно преподнести свои идеи и планы, убедить население в их преимуществе перед другими, заставить индивидов «купить» эти идеи (например, на «выборах») и привлечь их к осуществлению «своих» планов. Лидер, который получил название «пожарный», предлагается обществу для быстрых и решительных действий по ликвидации неожиданно возникших угроз. Такой лидер действует на острие самых актуальных общественных проблем, его действия предопределяются конкретной ситуацией.

В целом тот или иной тип лидера складывается и появляется на политической сцене как своеобразный проект, отвечающий стратегии властных и правящих элит. Какова стратегия элит, таковы и политические лидеры.

Лидеры осуществляют важные для государствоцентрической системы функции. Так, интегративная функция политических лидеров направлена на объединение различных слоёв населения с помощью предлагаемой им политической программы; «коммуникативно-информативная» функция – на обеспечение государственных элит информацией о состоянии тех или иных групп общества. Политические лидеры, как правило, встроены в государственную систему, благодаря чему выполняют функцию защиты государства от давления со стороны индивидов. Так, функция «оппозиции» заключается в том, чтобы в нужный момент «слить» протест, поведя индивидов в «нужном» направлении. Также политические лидеры выполняют ориентационную функцию, заключающуюся в формировании у индивидов представления на политический курс, вектор развития их социальной общности, которые заранее определяются элитами; инструментальную, состоящую в предложении лидера использовать те или иные техники в достижении поставленной цели; мобилизационную, направленную на консолидацию тех или иных слоёв общества и аккумулирование необходимых для достижения поставленной цели ресурсов; функцию социального арбитража, направленную на разрешение лидером возникающих противоречий с помощью контроля, поощрений и наказания; функцию легитимации политического режима, заключающуюся в обосновании лидером правомерности существующего политического режима и государствоцентрической системы в целом.

3.5.3. Политические элиты. Политические элиты (в переводе с французского языка «элита» означает «лучшее», «отборное», «избранное») являются основными акторами политического процесса, готовят политических лидеров, ставят перед ними задачи и поддерживают соответствующими ресурсами.

Политические элиты неоднородны. В их структуре следует выделить несколько групп. Во-первых, это властная или государствообразующая элита. Это самая мощная и одновременно таинственная элитарная группировка, которая представляет собой неформальное сообщество политиков, финансистов, и т. п. лиц, оказывающих влияние на принимаемые решения, включая формирование государственных органов в разных странах мира. Властная элита всегда находится в тени, а принимаемые ею решения выносятся за закрытыми дверями. Члены властной группы не обязательно обладают формальным властно-политическим статусом, и входят в такие организации как Бельведерский клуб, «Комитет 300», Трёхстороннюю комиссию и другие структуры, которые могут быть неизвестны даже высокопоставленным государственным должностным лицам.

Следующей группой является правящая или государственная элита, формируемая властной элитой. Правящая элита функционирует открыто, на поверхности политической жизни и формально выступает в качестве основного носителя властных полномочий. Фактически, государственная элита представляет собой менеджеров, нанятых властной группой.

Размеры правящей группы можно определить через перечень государственных должностей. В структуре государственной элиты следует различать бюрократическую элиту, обладающую полномочиями для принятия важных решений в той сфере, в которой они заняты и осуществляющую воздействие на политический процесс, как минимум, двумя путями: влияя на характер принимаемых общеполитических решений на стадии их принятия (в редких случаях), а также на стадии их претворения в жизнь; негосударственную правящую элиту – индивидов, не входящих в государство, но принимающих важные политические решения. Это группа «теневых игроков», тесно связанная с властной элитой. Нередко, «теневые игроки» представляют собой экономическую элиту, состоящую из владельцев огромных состояний, директоров и управляющих крупных компаний, банков, промышленных ассоциаций и т. п. Находясь в тени, они могут выступать как группа давления на государство и других акторов политической системы. Формы данного давления весьма многообразны: субсидирование политических партий и других общественных объединений, финансирование политических кампаний, давление на правительство через парламент, а на парламент - через разветвленную систему лоббизма и прямой подкуп, экономический саботаж, организация заговоров или их имитация, и т. д.

К политическим элитам, но с меньшим потенциалом можно также отнести военную элиту, представляющую «верхушку» вооруженных сил и военно-промышленного комплекса; а также «спецслужбистскую» элиту, состоящую из руководителей многочисленных спецслужб, владеющих секретной информацией и использующей её в своих интересах. К ним примыкают не собственно политические элиты, состоящие из наиболее авторитетных представителей гуманитарной и технической интеллигенции, видных писателей, учёных, спортсменов, распорядителей шоу-бизнеса, способных поддержать соответствующий политический проект.

Элитизм как общественное явление генетически связано с психосоциальной природой человека, наделением политических акторов, функционирующих в государствоцентрической системе, целым рядом важнейших для «маленьких людей» задач и функций. Элитизм также связан с неспособностью разобщённого большинства противостоять сплочённому кровными узами, властными интересами и ресурсами меньшинству. Само же существование элит обусловлено действием следующих факторов:

- психологическим и социальным неравенством индивидов, их неодинаковыми способностями, возможностями и желанием участвовать в политике. Элиты крайне заинтересованы поддерживать социальное неравенство, так как именно в нём скрыта «кощеева игла»;

- объективной закономерностью общественного разделения «труда» в государствоцентрической системе, в которой небольшая часть общества присваивает себе монопольными полномочиями в политической и иных сферах и защищает своё доминирующее положение всеми возможными способами;

- высокой значимостью в государствоцентрической системе управленческого «труда» и его соответствующим стимулированием, порождающим неравенство. Среди государственных должностных лиц и государственных служащих не найдётся желающих отказаться от престижа и преференций, высокого социального статуса. Не случайно говорят: «Хочешь узнать человека, дай ему власть»;

- широкими возможностями использования управленческой деятельности, напрямую связанной с распределением общественно значимых ресурсов для получения различного рода социальных привилегий. Например, многие индивиды несправедливо считают, что элиты уже живут при коммунизме. Элиты всегда жили при коммунизме, всемерно удовлетворяя свои потребности за счёт покорного большинства, выполняющего «общеобязательные требования»;

- невозможностью осуществления контроля за деятельностью «политических руководителей». Только наивные и глупые индивиды считают, что могут контролировать государство, что чем больше они заплатят ему налогов, тем будут лучше жить. Контролировать государство невозможно;

- политической пассивностью большей части индивидов, главные жизненные интересы которых обычно лежат вне сферы политики, а в сфере «крепче поспать, да слаще поесть».

Элиты обладают качествами, которые называют «три С»: групповое сознание, спаянность и сговор – имеется в виду общая воля к действию. Эти качества помогают сплочённому властвующему или правящему меньшинству во все времена и во всех странах удерживать контроль за управляемым большинством.

Элиты отличаются наличием самосознания мифологического характера. Значительная часть элиты убеждена в своей исключительности, уникальности, необыкновенности, незаменимости. Беря в расчёт то обстоятельство, что элиты недоступны контролю со стороны большинства, Морис Дюверже предлагал заменить формулу демократии «управление народом с помощью народа» на «управление народом с помощью элиты, выходящей из народа». Некоторые учёные также совершенно справедливо оспаривают идею о том, что политика зависит от участия всего народа. Индивиды могут думать, что они в полной мере участвуют в политическом процессе, но в реальности их влияние на событийную картину близко нулю.

Поскольку элита представляет собой слой индивидов, принимающих важнейшие решения для индивидов, общества и государства (властная элита), то важным является вопрос об её социальной представительности. Как показывает политическая практика развитых стран, политическая элита по своему составу отличалась от остальных граждан в пользу тех, кто имеет хорошее университетское образование, юристов, финансистов, промышленников и военных. В представительности элиты прослеживается следующая взаимосвязь: чем выше уровень государственно-политической пирамиды, тем меньше в ней представлены нижние слои, а в её высших эшелонах их практически нет ("практически нет" – не учитывает легендированные биографии в которых крестьяне, благодаря своим личным качествам, становятся советниками министров и т. д.).

В данном случае интересно было бы обратиться к следующему примеру: в конце 70-х годов исследования правящей элиты (высший эшелон бюрократического аппарата и депутатский корпус) проводились в семи странах, среди которых были CШA, Франция, Швеция, Италия, Германия, Англия и Голландия. Было обнаружено, что отбор лиц на элитарные посты тесно связан с их социальной принадлежностью, занимаемым положением в обществе, а также гендером. Женщины в элите составляли только 7 %; университетское образование имели 80 % членов парламента и 96 % должностных лиц, в то время как доля граждан с университетским образованием в населении этих стран составляла 8 %. Выходцы из рабочего класса составляли только 7 % должностных лиц и примерно 20 % членов парламента. Кроме того, члены исследуемых элит происходили из семей, связанных с политикой, примерно 60 % имели родственников в правительственных структурах.

Конечно, ни о какой социальной представительности элиты речь не идёт. Индивид, входящий в ту или иную корпорацию либо становится её часть, либо подвергается остракизму и изгнанию. Иными словами, индивиды, получившие соответствующие полномочия, действуют сообразно личным интересам или интересам узкой группы, определяющей их будущее, а не в интересах «близких по крови».

Политологи выделяются два механизма отбора или рекрутирования (обновления) элиты - гильдийный (закрытый) и антрепренёрский (открытый). В чистом виде они встречаются редко, при этом оба имеют свои «плюсы» и «минусы».

Гильдийный механизм рекрутирования элиты характеризуется закрытостью, осуществлением отбора претендентов на более высокие посты только из «своего круга»; медленным постепенным продвижение кандидатов наверх; наличием многочисленных формальных требований для занятия должностей – партийность, возраст, стаж, образование, рекомендация руководства и т. п. В процесс гильдийного отбора включён небольшой, относительно закрытый круг селектората, в который входят лишь члены вышестоящего органа или один первый руководитель. Подбор и назначение кадров осуществляется узким кругом руководителей при отсутствии открытой конкуренции.

Антрепренёрский механизм рекрутирования элиты от гильдийного отличают следующие черты: открытость, широкие возможности для представителей любых социальных групп претендовать на занятие руководящих должностей; небольшое число формальных требований, институциональных фильтров; широкий круг селектората, который может включать практически всех «избирателей»; высокая конкурентность отбора, острота соперничества за руководящие должности; изменчивость состава элиты, первостепенная значимость для этого личностных качеств, умение найти поддержку широкой аудитории.

Гильдийный механизм рекрутирования элиты исторически сложился первым, и в современных условиях является доминирующим (более чем на 90 процентов) типом отбора, в то время как антрепренёрский в большей мере существует лишь в качестве технологии политического манипулирования, демонстрирующей видимость транспорентности (открытости) государства и его зависимости от «источника власти».

 

3.6. Политическое сознание и политическая культура

3.6.1. Природа политического сознания и его структура. Политическое сознание индивида часто рассматривается в качестве части общественного сознания, равно как температура больного в качестве общей температуры по больнице. Для государствоцентрической системы данный подход является нормой, так как размывает «Я» в «Мы». Вместе с тем, нельзя отрицать то, что индивиды, проходящие одну «школу социализации» и живущие в одной системе, обладают общими чертами. Особенностью сознания человека, «социализированного» в государствоцентрической системе является то, что он, желая изменить своё социально-экономическое положение, начинает бороться не за независимость от других акторов, которые представляет внешнюю социально-институциональную среду, а апеллирует к одному из них, самому могущественному, являющемуся основным источником его бед и несчастий – государству; он надеется на то, что оно как обладатель монопольных полномочий, «перераспределитель» материальных и ценностей услышит его и изменит его положение. Правда в некоторых случаях, индивид, например, негативно оценивая деятельности государства, политических партий, общественных и религиозных объединений, политических элит и лидеров, начинает высказывать идеи о необходимости овладения и даже о «захвате» государственных институтов с целью изменения системы, однако данные идеи утопичны, как и право народа на восстание, закреплённое в Основном законе США и ряде других стран.

Формирование политического сознания большинства индивидов осуществляется в поглощении «истин», воспроизводимых в учреждения «социализации», как правило, без какого-либо их критического осмысления, с ссылкой на авторитетных авторов и источники. Критического осмысления социальной действительности: обобщения и постепенной рационализации чувственных представлений, осознания целей социальных общностей, отрицания и поддержки уже сформулированных оценок и норм, приобщения к вере в справедливость тех или иных социально-политических идеалов также не происходит, так как работа «машины социализации» в первую очередь, направлена на то, чтобы отучить человека мыслить. Человек должен проигрывать борьбу с государством, поэтому последнее, заинтересовано в том, чтобы лишить его разума.

Но не только поэтому, политическое сознание индивида не всегда является слепком с его социально-экономического положения. Оно также имеет свою внутреннюю логику развития. В данном случае можно вспомнить диалектический закон соотношения экономического базиса и политической надстройки, хоть и устанавливающий с материалистических позиций первичность экономики над политикой, но в то же время признающий отсутствие между экономикой и политикой прямой взаимосвязи. Показательны в этом плане трансформация взглядов отдельных политических лидеров, например, Михаила Горбачёва, Бориса Ельцина, многих партийных руководителей периода «перестройки». По мнению ряда исследователей, трансформация их сознания, как и сознания других персон, происходила не только исходя из их социально-экономического положения, но и в связи с изменением их ценностных представлений. Так, в одном из интервью Михаил Горбачёв признался, что его целью было уничтожение коммунистической системы – системы, позволившей ему уже в тот период жить при коммунизме. Хотя, возможно, что Михаил Сергеевич Горбачёв хотел от этой системы большего, а она ему не позволяла этого достигнуть, или на него оказывалось давление со стороны других акторов или эти два фактора работали как один. В отношении подвластных индивидов также срабатывает Стокгольмский синдром или «синдром жертвы».

Политическое сознание – системно, но политологи, обычно делят его на несколько видов: теоретический, эмпирический, обыденный, государственный. Считается, что теоретическое сознание охватывает политические концепции, идеи, воззрения. Данный вид сознания преимущественно характерен для учёных, политических философов, разработчиков теорий. Эмпирическое – непосредственно связано с участием индивидов в политической жизни. В государствоцентрической системе эмпирическое сознание характерно для «политиков», которым индивид, наивно делегирует защиту своих прав и интересов. Обыденное сознание тесно связано с настроениями, чувствами, эмоциями субъектов политических отношений. Оно характерно для большинства индивидов, «лишенных разума». Государственное политическое сознание – особый вид политического сознания, связанный с процессом управления, выработкой и обоснованием официальной политики государственной элиты, претендующей на выражение воли всего населения, защитой существующих порядков и принципов управления и подавления. По вполне понятным причинам оно характерно для властвующей и правящей элит или их представителей, участвующих в различных политических телевизионных шоу для плебса.

Классификация политического сознания, как правило, осуществляется на основании следующих критериев:

- по субъектам политики: в данном случае исследователи разделяют политическое сознание на массовое, отражающее настроения и действия всех групп общества, групповое и индивидуальное. Массовое сознание в условиях неструктурированного «общества-массы» подвержено сильнейшему влиянию правящих элит, формирующих соответствующие нормативно-ценностные установки у управляемых. При этом массовое сознание неоднородно, аморфно и противоречиво, так как «переплетает» интересы различных социальных групп. Групповое сознание проявляется как синтезированное представителями той или иной общности (социальной, территориальной, экономической, национальной, религиозной и т. д.). Индивидуальное сознание представляет собой сознание отдельного индивида и отражает его «личные» (личные) политические взгляды, идеи, чувства;

- по характеру внутренних взаимоотношений между субъектами политики и ориентации на тот или иной тип государственно-политического режима – тоталитарным, авторитарным и демократическим. Данные виды политического сознания достаточно подробно рассматривались при классификации властных отношений и политики, а также при рассмотрении форм государственного режима;

- по установке на определённую деятельность – консервативным, проявляющимся в стремлении носителя данного вида сознания сохранить сложившуюся систему властно-политических отношений; реформистским, направленным на преобразование политической системы путём постепенного реформирования; радикальным, ориентированным на качественную трансформацию политического механизма легитимным способом; и, революционным, предполагающим то же самое, но путём революции. Следует заметить, что в любом обществе доминирует консервативное политическое сознание, так как у абсолютного большинства индивидов существует установка на то, что «может быть ещё хуже». Реформистское сознание, характерно для части правящей элиты, которая не удовлетворена своим положением в системе и стремится его изменить, инициируя «реформы», которые на практике всегда оказываются «незавершёнными», но, как правило, достигающими цели – представители «реформисткой» элиты меняют статус на более весомый, а сами реформы для обывателей оборачиваются «стало хуже». Радикальное сознание практически не представлено, так как индивиды мыслят категориями системы – «Надо бороться за государственную власть! Выборы решают всё! …». Революционным сознанием обладают граждане, которым либо нечего терять, либо используемые другими акторами, в том числе и внешними игроками. Сама же революция являются мифом, так как властные и правящие элиты надёжно контролируют политическую систему. Более того, с помощью «революций» элиты могут санировать политическое поле, укрепляя своё положение в государствоцентризме и делая систему ещё более совершенной.

3.6.2. Политическая идеология и политическая психология как важнейшие элементы политического сознания. В структуре политического сознания политологи выделяют две составляющие: политическую идеологию и политическую психологию.

Политическая идеология представляет собой научно оформленную концепцию-план, в которой якобы отражены коренные интересы определённой группы общества. Предполагается, что идеология как систематизированная совокупность идей, понятий, представлений, оценок, в которых субъекты политики «осознают» свои интересы и в политических категориях определяют своё место в обществе, будет ориентировать их на заранее известные элитам действия, что, с одной стороны, позволит последним более эффективно ими управлять, с другой стороны, купирует возникновение внесистемных идей. Таким образом, политическая идеология выступает духовным орудием правящей элиты и также связанной с ней «оппозицией»; проявляется в политическом учении, представляющем собой совокупность теоретических положений о какой-либо области политических отношений.

По вполне понятным причинам идеология разрабатывается представителями «научного» сообщества, а после разработки с помощью пропагандистов, агитаторов, лекторов вносится в соответствующие группы общества как «своя». Нередко, в данный процесс вовлекается вся система «образования и просвещения», средств массовой информации-пропаганды.

Идеология схематизирует и потому, в определённой степени, огрубляет действительность, примитивизирует политическое сознание индивидов, позволяя государству манипулировать соответствующей группой общества, обманывать её. Но если примитивизацию рассматривать в позитивистском ключе, то позволяет соответствующей группе общества зафиксировать определённые критерии оценки политической реальности, создать нормативную модель восприятия мира политики, сделать сложную ситуацию политической динамики простой и понятной. Можно сказать, что с помощью идеологий политические цели той или иной социальной группы символизируются и получают индивидуальные значения, а политические действия приобретают конкретную направленность, впрочем, в большей степени выгодную правящим элитам, так как действия группы становится предсказуемы, лишены стихийности и хаотичности, а, следовательно, сама группа управляемой.

Несмотря на то, что в современном обществе наблюдается процесс деидеологизации, а влияние идеологии на политический процесс становится столь слабым, что позволяет некоторым исследователям говорить о «конце истории», важно отметить, что идеология, тем не менее, не утрачивает своего места в структуре политического сознания, а также трансформируется вслед за морально-этическими и ценностными представлениями индивидов. В этой связи логично обратиться к рассмотрению основных «классических» идеологий: либерализма, консерватизма, марксизма – трансформация которых наблюдается в настоящее время.

«Классические» идеологии начали формироваться в Новое время, сохранились до сегодняшнего дня, но претерпели известные изменения в процессе социальной унификации, «демократизации» и деидеологизации политического пространства.

Исторически первой была разработана идеология либерализма, причём её заказчиками выступило не государство, а буржуазия, имеющая средства для того, чтобы нанять политических философов-концептуалистов. В либеральной идеологии были закреплены интересы буржуазии – собственников средств производства, как нового политического и экономического класса, появившегося в феодальном обществе. Опираясь на философские идеи английских просветителей Джона Локка, Томаса Гоббса, Джона Милля, Адама Смита в идеологической доктрине либерализма была связана свобода личности с уважением естественных прав человека, а также с системой частного владения, то есть учёные заложили в основу либеральной концепции идеалы свободной политической и экономической конкуренции, рынка, предпринимательства, завуалировав их правами человека. Первые как бы проистекали из последних.

В соответствии с этими приоритетами ведущими политическими идеями сторонников либерализма были, и в той или иной мере остаются, правовое равенство граждан, договорная природа государства, установка на равноправие противостоящих друг другу в политике профессиональных, экономических, религиозных, политических ассоциаций, ни одна из которых не может иметь морального превосходства и абсолютного доминирования над другими.

Адаптацию традиционных ценностей либерализма к современным реалиям осуществили теоретики неолиберализма. В качестве приоритетной ценности политической системы наряду со свободой в нём провозглашается справедливость, а в качестве требований к государству – необходимость ориентации на моральные принципы и ценности. В основу политической программы неолибералов легли идеи консенсуса управляющих и управляемых, необходимости участия населения в политическом процессе, открытые процедуры принятия государственных решений. Одновременно с этим, в отличие от прежней склонности механически определять демократичность политической жизни «по большинству», неолибералы стали отдавать предпочтение плюралистическим формам организации и осуществления управления обществом. Одновременно с этим, они поддержали идеи усиления роли государственных органов в регулировании общественной жизни, создания «социального государства». В области экономики - необходимость сохранения равноправного положения предприятий различных организационно-правовых форм собственности, жизнеспособность которых должен определять рынок. Вместе с тем в развитии рыночных отношений они признают ранее отрицавшееся ими право государства осуществлять контроль за экономическим процессом, что свидетельствует о получении ими государственных функций или трансформации феодальной группы в капиталистическую в результате переориентации капитала из сферы землепользования в сферу индустрии.

В противовес либеральной идеологии был разработан консерватизм, в котором закреплялись интересы крупных землевладельцев, начавших уступать свои позиции буржуазии, а также интересы большей части государственных должностных лиц и служащих, превосходивших буржуазию по властному потенциалу. Предпосылкой к разработке консерватизма стали предложения буржуазии радикально переустроить общество после Великой Французской революции 1789 года, что вызвало у будущих основателей консерватизма - Жозефа де Местра, Луи де Бональда, Эдмунда Берка мысли о противоестественности сознательного преобразования социальных порядков. Консерватизм, таким образом, представил собой идейно-политическое учение, ориентированное на сохранение и поддержание исторически сложившихся форм государственной и общественной жизни, в особенности её ценностных устоев, воплощённых в семье, национальных особенностях, религии, собственности.

Консерваторы ХIХ века исходили из полного приоритета общества над человеком, что во многом определялось их способностью контролировать управляемых и влиять на направленность развития общества. По их мнению, свобода человека определялась его обязанностями перед обществом, возможностью приспособиться к его требованиям, а главный вопрос о преобразованиях в обществе сводился к духовному преображению самого человека. Система воззрений консерваторов базировалась на приоритете преемственности перед инновациями, на признании незыблемости естественным путём сложившегося порядка политический отношений, предоставленной свыше иерархичности человеческого сообщества, а также соответствующих моральных принципов, лежащих в основе семьи, религии и собственности. В русле такого подхода ценности свободы, равенства и прогресса утрачивали свою первопричинность по сравнению с идеями традиционализма, преемственности, иерархичности, аристократизма. Политическими следствиями консервативных установок явились воззрения, понимавшие свободу как послушание государству, утверждение незыблемости управленческих институтов, защищавших «естественные» привилегии власть предержащих.

В первой половине 70-х годов ХХ века социально-экономические и политические изменения в мире заставили консерваторов перейти к апологетике «западного образа жизни». В неоконсерватизме был сделан упор на укрепление законности и порядка, противостояние любым начинаниям, способным подорвать стабильность политической системы и уменьшить властный ресурс представителей крупного капитала. В связи с этим звучали призывы усилить элитизацию государства, ввести механизмы сознательного распределения прав и властных полномочий граждан в соответствии с их индивидуальными достоинствами. Но даже такое «переформулирование» консерваторы обосновывали нормами индивидуальной морали, нравственной ответственности управляющих. Выступая против «государства социального благоденствия», теоретики неоконсерватизма указывали на его связь с развитием эгоцентризма и иждивенчества, ослаблением традиционных интеграторов общества (например, внутрисемейных уз и связей), что, на их взгляд, приводит к перекладыванию человеком своей индивидуальной ответственности на государство и к снижению его гражданской активности. Умение связать понятные каждому и распространённые в обществе ценности с целями политической эволюции западного общества в немалой степени обусловили важное место консервативной (неоконсервативной) идеологии в общественном мнении.

Марксизм был разработан вслед за либерализмом и консерватизмом как идеология угнетённых классов. Как говорил Никколо Макиавелли – «Если не можешь победить толпу, возглавь её». В середине XIX века Карл Маркс и Фридрих Энгельс, по заказу крупнейших финансовых магнатов США и стран Западной Европы, сделали теоретическое обоснование строя будущего, так называемого социализма, интерпретируя его как определённую фазу исторического становления более отдалённого этапа развития общества – коммунизма, представлявшего, по их теории, подлинную цель развития человечества. Обосновывая неизбежность становления «социально справедливого общества», основатели марксизма весьма противоречиво истолковали способы достижения данного социального идеала, сохранив возможность применения как эволюционных, так и революционных путей утверждения «новой экономико-политической формации».

Внутренняя противоречивость марксистского учения обусловила различные варианты его политико-идеологической эволюции. Так, Владимир Ленин, развивая революционную традицию марксизма, взяв в этом учении его наиболее агрессивные черты, разработал учение об этапах социалистической революции, о сломе «буржуазной государственной машины», «диктатуре пролетариата», партии «нового типа», ведущей общество к «высотам коммунизма». Впоследствии ленинский фундаментализм послужил основой для возникновения сталинского режима, теоретики которого, выдвинув идею об усилении классовой борьбы по мере социалистического строительства, создали идейную основу для обеспечения общественных преобразований (обобществления производства, индустриализации народного хозяйства, коллективизации села и т. д.) средствами террора и демоцида.

В послевоенном Китае попытка реализовать идеи марксизма породила такую прикладную разновидность социализма как маоизм. Генеральный секретарь КПК Мао Цзедун взял за основу сталинскую идею о необходимости борьбы с внешними и внутренними врагами, усилив её теорией «партизанской борьбы», сделавшей маоизм популярным течение марксизма в ряде стран Индокитая, Африки и Латинской Америки. При этом главной исторической силой движения к социализму было провозглашено крестьянство, призванное «перевоспитывать» интеллигенцию и другие слои общества в революционном духе. Эти пути продвижения к «светлому будущему» были оплачены массовыми жертвами китайского населения, особенно во времена «культурной революции».

Третьей эволюционистской линией марксизма явилась социал-демократия. Её идеологические ориентиры были обозначены Эдуардом Бернштейном и Карлом Каутским. Социал-демократы отрицают неизбежность крушения капитализма и считают, что социализм не сводится к замене общественной собственности на частную. Путь к социализму – это поиск новых «товарищеских форм производства» в условиях мирного развития капиталистической экономики и политической демократии. «Конечная цель – ничто, движение – всё» – таков лозунг реформистского социализма.

Основами политической идеи социал-демократии являются: отрицании любой диктатуры как формы политического взаимодействия, приверженность принципам парламентаризма, опора на политический плюрализм и ориентацию на консенсус при решении общественных проблем, приоритет мирных средств достижения социалистических целей, участие государства в регулировании экономики и развитие рыночных механизмов и его верность концепции социальной защищенности трудящихся масс, ориентация на мирное сосуществование различных стран и государств, а также их достаточную безопасность. Как видно, данные принципы защищают прежде всего государство и наделяют его важными функциями в регулировании общественных отношений в неравновесном балансе «правящие-управляемые».

Теоретикам социал-демократии принадлежит также разработка мифа о «социальном государстве», в котором последнее, в значительной степени, отождествляется с владельцами средств производства. Миф о «социальном государстве» базируется, с одной стороны, на том, что общественный прогресс может обеспечиваться лишь сотрудничеством и партнёрством между предпринимателями и наёмными работниками. При этом каждой из сторон следует учитывать интересы друг друга. Наёмные работники в своей борьбе за улучшение экономического положения не должны переходить границы, за которыми у предпринимателей исчезает стимул к хозяйственной деятельности. В свою очередь, предпринимателям необходимо создавать благоприятные условия (социальные, технологические, образовательные и другие) для оптимального раскрытия потенциала каждого работника, без труда которого невозможно экономического прогресса. С другой стороны, что государство должно заботиться о социальном развитии общества и отдельного индивида, всемерно поддерживать социально незащищённые категории населения, что противоречит самой сущности политики как борьбы одних групп общества с другими.

Кроме идеологий либерализма, консерватизма и марксизма, наиболее «влиятельными» являются идеологии национализма и анархизма. В последней, по сравнению с либерализмом, консерватизмом, коммунизмом, национализмом государство как остов политической системы отрицается, но делается это в такой форме, что стереотипно мыслящий индивид, скорее отвергнет анархизм, чем государствоцентризм.

Политическая идеология – это обманка, позволяющая властным и правящим элитам контролировать индивидов, ориентировать их на реализацию ложных задач, замыкающихся на взаимодействии с государством и его фетишизации.

Политическая психология как составляющая политического сознания, тесно связана с эмоционально-чувственной природой человека. Некоторые учёные, особое внимание обращают на то, что человек по своей природе является не просто биологическим и социальным организмом, но и организмом психическим: по сущности природа человека биопсихосоциальна.

Психологическая природа человека раскрывается в том, что индивид обладает чувствами и эмоциями. В политической сфере они преломляются через феномен власти, приобретая специфичность. В данном случае можно сказать, например, об определённом отношении человека к тем или иным представителям надгосударственной и государственной элиты, политическим лидерам или партиям, политической обстановке в целом.

Политическая психология обладает преимуществом над идеологией в том, что она выступает основой деятельности человека: эмоционально-чувственные ощущения существенным, а нередко и решающим образом влияют на восприятие человеком политических явлений. Вместе с тем политическая психология обладает меньшей познавательной способностью. Она отображает лишь лежащие на поверхности политические явления и процессы, а эмоции не позволяют человеку понять сложные причинно-следственные связи, вызвавшие их. Кроме того, зная законы формирования психологических образов, можно успешно влиять на отношения индивидов к государству и на их индивидуальное политическое поведение. В истории и современности немало примеров того, как отдельные правители, создавая очаги временного психологического возбуждения, подавляли способность населения к рациональному мышлению и использовали психологический фактор для укрепления своих политических позиций.

В этом плане можно обратить внимание как на приёмы, используемые Российским государством, функционирование которого в современных условиях связано с созданием образа «внешнего врага», обращением к прошлым «победам», запугиванием «страшным заболеванием» и созданием некомфортной среды для отдельных лиц и даже групп населения; или активизацию подсознательный чувств у немцев национал-социалистами в 30-40-е годы ХХ века, которая осуществлялась с помощью разнообразных театрализованных сборищ, ночных факельных шествий, сложной политической символики. Целям активизации подсознательных чувств и эмоций может служить и чрезмерное насаждение в обществе монументальной скульптуры, величественная архитектура государственных учреждений, устройство пышных политических церемоний и ритуалов, а также другие действия государства, добивающегося такими методами повышения политической лояльности индивидов.

Для политической психологии, также, как и идеологии, характерно упрощение сложных политических явлений, а также эмоциональность в интерпретировании понятий, что ведёт к искажению восприятия политической реальности. Так, например, государство может отождествляться не с правящей элитой, а с территорией (более 90 процентов россиян считают, что являются частью государства), политические акторы – с властью и т. д. Такое обыденное восприятие действительности упрощает картину политики, лишая при этом научные категории и понятия мотивационного значения и силы.

Таким образом, в политической психологии содержатся как осознанно-рациональные, так и бессознательно-иррациональные элементы. Благодаря этому психология соединяет логику социального взаимодействия с логикой инстинктов, осмысленность и рефлекторность, характеризующую бессознательные формы мышления. Данный симбиоз показывает, что в политической жизни человек может ориентироваться и адаптироваться к действительности, используя не только приобретённые социально-психологические качества, но и иррациональные механизмы, первичные чувственные реакции, которые отличаются эмоциональностью, отсутствием логики, слабой подверженностью внутреннему контролю и т. д.

Роль иррациональных механизмов тем больше, чем меньше человек понимает суть и причины политических событий. Более того, в определённых условиях физиологические чувства способны вообще вытеснить все другие формы оценки и регуляции политического поведения. Например, голод или страх могут стать такими психологическими доминантами, которые способны вызвать государственные перевороты, гражданские войны и социальные психозы.

3.6.3. Политическая культура: понятие, структура, основные классификации. В политической культуре отражается отношение человека и коллектива, социальной группы, общества к содержанию, сущности, характеру и целям политики, к государству и его параментрам, к политическим и общественным явлениям, законам, механизмам, формам и средствам функционирования и осуществления политики, деятельности политических институтов к социальной и политической жизни. В ней также отражает совокупный показатель политического опыта, уровня политических знаний и чувств, образцов поведения и функционирования политических субъектов. Политическая культура существует и реализуется во властных отношениях индивидов, в том числе, в отношениях с правящими элитами и другими политическими акторами. Можно сказать, что политическая культура является «живой тканью политики».

Феномен политической культуры прямо связан с проблемой существования и развития человека как «политического организма», как продукта развития общества и результатом функционирования государства, вместе с тем и как деятельного субъекта, который волей-неволей включён в политические отношения.

Содержание политической культуры определяется многими параметрами, например, содержанием политической деятельности, которую разделяет её носитель, а также той идеологией, той моралью и, наконец, самой культурой, которые присущи человеку как члену определённого сообщества, представителю своего времени, участнику общественных событий, управляемому субъекту политики.

Уровень политической культуры – это измерение её интенсивности, насыщенности содержанием, техники её проявления, вплоть до проявления личных качеств человека. Так, отношение к институту «выборов», принятие их в качестве инструмента защиты своих интересов или отрицание их в качестве такового будет характеризовать и политическую культуру. Более высокий уровень политической культуры обнаружит не просто избиратель, реализующий своё активное избирательное право, а активный участник избирательного процесса – агитатор, наблюдатель, кандидат, а также тот, кто в определённых условиях призывает не участвовать в процессе голосования, не говоря уже о тех, кто рассматривает «выборы» только в связке с институтом отзыва, считая выборы без отзыва – фикцией и обманом.

Знания, являющиеся частью культуры, передаются от человека к человеку, что придаёт культуре устойчивость, способностью к самовоспроизводству. Воспроизводя себя, она воспроизводит и общественные отношения. Это свойство культуры можно показать на следующем примере. С момента возникновения общества начала формироваться и государствоцентрическая система. Прошли века, человек был объявлен высшей ценностью, но государствоцентризм никуда не делся и продолжает существовать во всех странах мира, ограничивая потенциал человека, лишая возможности абсолютное большинство индивидов стать личностями. Как неоднократно указывалось, этому способствуют властные и правящие элиты, созданные ими органы и сателлиты, действия которых направлены на то, чтобы человек «правильно» отразил и объяснил политическую реальность. То есть политическая культура, во-первых, является продуктом духовного производства и политической деятельности государства, это «историческое прошлое в настоящем»; во-вторых, формируясь государством, она реализуется в деятельности совершенно определённой социальной группы, в которой многократно воспроизводится её представителями, передаётся в ней от одного человека к другому, придавая устойчивость политической системе. Последнее явление можно наблюдать на различиях в восприятии разными слоями общества такого понятия, как «равенство». Высшие слои общества, официально не отвергая идею равенства в правах, выступают против всякого равенства и стремятся всемерно укрепить свою сакральность, право управлять другими; средние слои выступают за равенство процедурное, равенство перед законом; а нижние слои стремятся отстаивать равенство материальное.

Структура политической культуры включает в себя следующие элементы, обусловленные социально-экономическими, этнокультурными, общественно-историческими и другими долговременными факторами: познавательным; нравственно-оценочным; поведенческим; ценностным.

Познавательный элемент предполагает наличие определённых знаний и понимание индивидами политических интересов различных групп общества; Природы и сущности Основного и иных законов; сущности и роли государства, политических партий и других общественно-политических сил, а также их структуры и функций; сложившейся в стране системы политических отношений; происходящих политических событий и явлений, политических норм и процедур; форм и способов участия в общественно-политической жизни; механизмов и способ манипуляции; политических процессов международной жизни.

Нравственно-оценочный элемент политической культуры включает ценности, идеалы, убеждения. Считается, что политическая культура проявляется, прежде всего в понимании и поиске социального идеала. Наиболее яркое отражение социальный идеал нашёл в понятии «политический менталитет», отражающем степень дрессуры индивидов. Более того, «социальный идеал» в высоко рациональной политической жизни мало кого волнует, так как индивидов ориентируют в прошлое, которое они не знают. В данном плане следует обратить внимание на традицию, оказывающую огромное влияние на политическую культуру управляемых. Политические традиции представляют собой способ передачи таких образцов политического сознания и поведения, которые обеспечивают преимущества правящей группе.

Поведенческий элемент предполагает осознанное участие (или неучастие) индивидов в обсуждении проектов государственных решений, в референдумах, выборах, акциях протеста-поддержки, в работе государственных органов и деятельности общественно-политических акторов, политическом самовыражении, непосредственной защите своих интересов и третьих лиц, политической просветительской деятельности. Вместе с тем, осознанность в психическом поведении индивидов занимает минимальное по объёму пространство. Именно поэтому, существенным аспектом поведенческого элемента политической культуры являются типичные для общества или группы политические установки и стереотипы.

Политические установки представляют собой внутреннее качество субъекта политики, его готовность реагировать на объекты действительности или на информацию о них. Так, например, в сознании значительного числа россиян имеются установки на то, что любая активность американских войск за пределами США представляет собой агрессию (что, отчасти, справедливо); а кавказцы, евреи или ваххабиты - реальную угрозу их безопасности. Данные установки, будучи, например, использованные в «избирательной» кампании, позволяют некоторым политическим деятелям получить массовую поддержку на «выборах».

Если политические установки связаны с предшествующим опытом, то речь следует вести о политических стереотипах, с политико-психологической точки зрения, представляющих собой стандартизированный, схематизированный, упрощённый, обычно эмоционально окрашенный образ какого-либо социально-политического объекта (явления, процесса), обладающий значительной устойчивостью, но фиксирующий в себе лишь некоторые, иногда несущественные черты. В современном обществе основным источником стереотипов являются соответствующим образом подобранные сообщения СМИ. Например, читатель газеты «Советская Россия», «Правда», слушатель радио «Эхо Москвы» независимо от своего желания будет воспринимать представителя партии «Единая Россия» как жулика и вора. Данное восприятие будет носить эмоциональный позиционный характер, прямо связанный с управлением и контролем, сохранением системы и «спусканием пара», ориентации с одного «лагеря» на другой.

В структуре ценностных отношений политической культуры выделяют общекультурные ориентации индивида, его отношения к государству, другим политическим акторам, политическим процессам и явлениям. В политической культуре всегда представлено новое и прошлое, устойчивое и изменчивое, целостное и частичное. Отражая поиск новых идеалов, путей и способов их реализации, она содержит массу конфликтов, противоречий между личным и общественным, мотивом поведения и самим поведением. Благодаря этому она способна ориентировать индивидов на политические действия или бездействия.

На уровне личности наиболее адекватным выражением сущности политической культуры выступает политическое поведение, стиль деятельности участника политического процесса. Исходя из существующей политической культуры индивида, можно говорить о ее политической зрелости или незрелости (инфантильности). Политически зрелую личность отличает мировоззренческая убеждённость, рационализм, гражданственность, проявляющаяся в сознательном, постоянно присутствующем интересе к политическим процессам и событиям, в потребности постоянного обновления политических знаний, самостоятельности политического анализа и принятии индивидуального решения, в чувстве ответственности за свою судьбу и судьбу своих близких. Следует заметить, что именно зрелой в политическом плане личности больше всего «достаётся» от незрелого большинства, призванного брать под козырёк любое решение «начальника» и принуждать других действовать так как приказано. Отсюда и соответствующие культурные ценности – продукты деятельности граждан: многочисленные политические институты, организации, учреждения и государствоцентрическая политическая система, неизменная в основных своих характеристиках со времён Homo sapiens neanderthalensis.

Обращаясь к классификации политической культуры, следует остановиться на положениях работ Габриэля Алмонда и Сиднея Вербы. Проводя социологические исследования политических культур в США, Англии, Италии, ФРГ, Мексике и сравнивая полученные результаты, они пришли к заключению о наличии трех основных типов политической культуры: патриархальной, подданнической, активистской.

Носитель патриархальной политической культуры характеризуется полным отсутствуем интереса к «большой политике», его деятельность не выходит за рамки общины, деревни или района. Он не испытывают никакого чувства к государству. Он живёт сам по себе, а государство – само по себе (если конечно, не брать в расчёт вождя племени и его окружение, которое является государством в племени). Данная культура распространена в некоторых африканских племенах.

Подданническая политическая культура характеризует своего носителя позитивным восприятием правящей группы, но, вместе с тем, довольно слабым участием в политических процессах. Носители подданнической культуры рассчитывают на положительные для себя результаты деятельности государственных, партийных и общественных органов. Данный вид политической культуры характерен для российских граждан, которые не склонны защищать свои интересы, вступая как непосредственно, так и опосредованно в конфликт с государством и его сателлитами. В основе их поведения лежит страх, основанный на чрезмерных полномочиях государства, разветвлённая система неформального воздействия правящего класса на рядовых членов общества, слабая социально-экономическая защищённость.

Носитель активистской политической культуры, или культуры участия, на взгляд исследователей, отличается ярко выраженной заинтересованностью в результатах деятельности государственных органов, политических партий и общественных объединений, сам принимает активное участие в политической жизни. Вместе с тем, указывая на то, что активистская политическая культура характерна для англичан и американцев исследователи явно лукавили, так как, и в Великобритании, и в США, как и в других странах, государства стремятся подавить любую продуктивную активность гражданского элемента. Именно поэтому, в течение последних лет в политических работах американских исследователей активно используется понятие «гражданская культура», которая рассматривается как разновидность активистской культуры, в которой не были полностью устранены элементы патриархальной и подданнической политической культуры.

Также Габриэль Алмонд и Сидней Верба выделили носителей смешанных типов политических культур - патриархально-подданнической, подданническо-активистской и патриархально-активистской, указав на то, что они преобладают в политической истории.

Можно назвать и другие классификации носителей политической культуры. Так, в зависимости от политического режима следует выделить носителей тоталитарной, авторитарной и демократической политической культуры. В зависимости от такого критерия, как место в политической системе, может быть выделена политическая культура правящей элиты, и политическая культура контрэлиты (последняя появляется в результате «цивилизационного разлома», столкновения акторов с противоречиями, например, в сфере религии). Промежуточное положение между ними занимает политическая культура, которую можно было бы определить как конформистскую. Конформисты в значительной степени обеспечивают политическую стабильность государствоцентризму, консервируя сложившуюся систему социально-политических отношений, но и, вместе с тем, способствует, в лучшем случае, стагнации общества, в худшем – его деградации. Их принцип «Велено-сделано!».

Наряду с понятием политической культуры общества в литературе довольно часто используется понятие субкультуры (от латинского слова «суб» – под). В современном обществе можно говорить о политических субкультурах молодежи, женщин, творческой интеллигенции, государственных должностных лиц и служащих, и т. п. В условиях полиэтнического состава России выделяются этнические политические субкультуры.

Выделение политических субкультур не является выражением классификации. По существу, речь идёт об особенностях политических культур различных социально-демографических и профессиональных групп. Эти особенности обусловлены различным положением общественных групп в экономической, социальной структуре общества, их возможностями оказывать прямое или косвенное влияние на политических акторов, а также этническими, религиозными, образовательными и другими особенностями их носителей.

Общество характеризуется наличием известного множества носителей политических субкультур, но если они выпадают из системы установленных государством ценностей и норм, то возникает угроза возникновения политической нестабильности. Хотя нестабильность государствоцентризма может быть намного полезнее для человека, чем его стабильность.

Политически культурный индивид, это уже не просто человек, а уже личность. Он, во-первых, способен осмыслить политические явления и собственные возможности при реализации личных прав, он даёт объективную оценку своему месту в системе властных отношений, не только поддерживает близких по взглядам политических акторов, но и борется вместе с ними за право самому решать как жить, несёт личную ответственность за свои действия, выступает за установление таких «общеобязательных правил», которые бы реально ограничивали государство в его произволе и заставляли его служить человеку.

Политически культурная личность не только способна в максимально короткие сроки приспособиться к изменяющейся политической среде «уйдя в себя», но и стремится изменить её; она взаимодействует с другими субъектами политических отношений на базе использования даже общепринятых норм, терминов, символов, стереотипов и других средств информации и языка общения, а её целью в процессе коммуникации является пробуждение гражданственности других индивидов, демонстрация того, что многочисленные барьеры, созданные государством, способны только разъедать социальный организм, генерировать конфликты, препятствуя консолидации граждан в борьбе за свои интересы.

Политически культурная личность – это всегда свободная личность, и вместе с тем, в государствоцентрической системе всегда конфликтная личность, отстаивающая свою свободу и свободу других индивидов.

 

3.7. Политические процессы, политические конфликты и кризисы политического развития

3.7.1. Понятие, структура, стадии и типология политического процесса. Политика, как известно, представляет собой социальное явление и может рассматриваться, как минимум, с двух сторон: как попытка обеспечить порядок и справедливость в обществе (декларируемая цель), и как борьба за имеющиеся в обществе материальные и нематериальные ценности и ресурсы (реальная цель). В процессе политической борьбы её стороны, взаимодействуя друг с другом, изменяют политическую действительность, вернее усложняют её, адаптируя под интересы властвующих и управляющих. В результате взаимодействий политических акторов создаются устойчивые связи и взаимоотношения, появляются соответствующие правила, нормы, организации и т. д., то есть видоизменяется политическая система, её институты и политические отношения, но качественно система не меняется, а лишь становится всё более совершенной в основных своих параметрах при сохранении исторически сложившегося неравновесного равновесия между властвующими и подвластными, правящими и управляемыми. Последовательная смена состояния политической системы, происходящая в результате совокупных действий и взаимодействий политических субъектов, носит название политического процесса.

Политический процесс имеет свои пространственно-временные и социальные характеристики. Территориальное измерение политического процесса связано с тем, что решения властных элит могут распространяться в мировом масштабе, а решения правящих элит - только в пределах определённой страны. Поэтому часто говорят, что территория страны ограничены государственными границами. Данная уловка используется при отождествлении государства со страной.

«Правовое» измерение политического процесса определено «правовым» (а вернее, законодательным и неформальными политическими отношениями) полем, в котором функционируют политические акторы. Это означает, например, что политические субъекты в своей деятельности декларируют опору на права граждан, подчиняются требованиям как правого, так и неправового закона, а в некоторых случаях, даже несут ответственность за его нарушение, естественно, перед «более равными», то есть, более могущественными, так как в политике всегда действует принцип «Кто сильнее, тот и прав».

Социальное измерение политического процесса определено тем, что политико-административные решения связаны с управлением определёнными социальными общностями. Принимаемые государством законы всегда ограничивают или расширяют властно-политические, социально-экономические и иные возможности тех или иных социальных групп. Так, решения о повышении пенсий или зарплат одним категориям населения, автоматически негативно отражаются на социально-экономическом положении другой части общества, так как требуют от правящих элит либо произвести эмиссию денежных средств, стимулировав инфляцию, либо лишить определённые категории населения части предоставляемых им материальных преференций. Кроме того, одни и те же законы могут по-разному восприниматься разными социальными группами, что способно отражаться на некоторых характеристиках политического процесса, приводя к бунтам или иным протестам, а также используется как технология «встречного пала».

Социальное измерение политического процесса проявляется также в том, что в политической деятельности индивиды преследуют цели, которые всегда социальны, отражают их основные потребности и интересы.

Политический процесс развёртывается и во временном пространстве. Политическое время – это длительность протекания политического процесса. Политическое время одномерно, необратимо, непрерывно и в то же время прерывно (дискретно), так как любой процесс состоит из многочисленных процессов меньшего масштаба. Например, совершение «государственного переворота», как минимум, предполагает: создание соответствующей среды в государственной элите – во-первых; во-вторых, - требует определённого уровня напряжения в обществе; в-третьих, - аккумулирования соответствующих ресурсов и разработку плана-действий непосредственного захвата государственных полномочий; в-четвёртых, - осуществление переворота; в-пятых, - плана по стабилизации ситуации. На реализацию каждого из перечисленных этапов требуется время.

От политического времени следует отличать интенсивность политического процесса, когда речь идёт о том, что в равные отрезки времени субъекты политики преодолевают разные политико-правовые и социальные величины. Например, в рамках одного и того же политического времени одни партии становятся правящими, другие занимают в парламенте место «оппозиции», а третьи остаются за пределами законодательного органа. В этом плане эффективное использование времени выступает и показателем эффективности политических акторов, их гибкости во взаимоотношениях с элитами.

С политическим временем связан политический ритм – чередование явлений политической жизни, имеющих существенное значение для политических институтов. Ритм в политической системе задаётся, как правило, частотой проведения парламентских и президентских «выборов», «референдумов», съездов и конференций политических партий, сессиями парламента, периодическими баталиями по поводу принятия очередного государственного бюджета, и т. п.

Многообразие источников и форм политических изменений выражается в способах существования политических явлений, а именно в:

- функционировании, когда политические явления не выводятся за рамки сложившихся базовых значений;

- развитии, проявляющемся в качественном изменении политической системы или её элементов;

- упадке – негативной перспективе развития политического явления или института, распаде политической целостности.

Политический процесс имеет свою логику, поддаётся структурированию и научному анализу, имеет свои параметры, например, динамику и временные характеристики.

Рассматривая политический процесс можно выделить его четыре основные стадии: конституирование политической системы; воспроизводство политической системы во всех её существенных компонентах; процесс выработки, принятия и исполнения властно-политических решений; контроль за функционированием политической системы.

Начальной стадией политического процесса выступает конституирование политической системы, то есть процесс установления, образования, формирования политической системы, фиксации её ключевых принципов, норм и ценностей. Конституирование происходит единовременно и постоянно. В первом случае речь идёт о моменте практического воплощения воли властной или правящей элиты, например, разработка Основного закона и его легитимация на «референдуме». Во втором случае во внимание берётся то, что «конституция», легитимированная на «всенародном голосовании», является результатом ранее «конституированной» системы, то есть именно в процессе функционирования последней формировались требования к новому Основному закону. Например, российский суперпрезидентализм, закреплённый в Конституции 1993 года, является не чем иным, как витализацией элементов прежней советской и даже досоветской модели политико-«правовой» системы. В ней также отразилась компиляция с конституционной модели США, с истеблишментом которой советское государство начало активно взаимодействовать ещё в брежневский период и которому, в итоге, «сдалось», позволив ему вывести из страны все основные активы.

При рассмотрении стадии конституирования политической системы, политологи особое внимание обращают на то, чтобы формально-юридический механизм образования новой политической системы подкреплялся политическим, позволяющим добиться того, чтобы каждое положение Основного закона, каждая её норма становилась действующей, закреплялась на практике, входила в привычки, в поведение управляемых, становилась каждодневным и обыденным явлением. В действительности, это не совсем так, так как Основной закон – это фактически декларация о намерениях, его положения имеют предельно общий, отчасти популистский характер, и «раскрываются» в законах, или «трактуются» судьями конституционных судов – частью государственной элиты «так, как надо». Так, нельзя сказать, что Основной закон РФ является действующим во всех своих статьях и положениях. А некоторые индивиды, по своему непониманию, задаются вопросом: «Есть ли в России Конституция?» Ответить на этот вопрос можно следующим образом: «В России конституции (как, впрочем, и в других странах) нет, а Основной закон РФ написан для граждан, чтобы они думали, что живут в современном цивилизованном обществе, в котором гарантированы права человека». В действительности, даже из россиян мало кто читал Основной закон РФ, а многие из прочитавших ничего не поняли. Показательны в этом плане слова члена рабочей группы по изменению Конституции РФ Елены Исинбаевой, произнесённые на совещании с Президентом РФ: «Владимир Владимирович! Прежде всего спасибо за включение меня в рабочую группу! Прочитала Конституцию нашей страны. Это важно, потому что до этого как-то не было повода и необходимости. Теперь я понимаю, что это очень важная книга, и читать ее нужно всем. Узнала очень много интересного». Занавес!

Конституированная властной и правящими элитами политическая система начинает своё воспроизводство. Воспроизводство политической системы осуществляется либо естественно, в силу заинтересованности государства регулировать конфликт с гражданами мирными методами, либо искусственно - с применением манипуляции, обмана, насилия и даже террора. Но, как правило, правящие элиты в своей деятельности сочетают два данных способа воспроизводства политической системы.

Считается, что в современных обществах способом воспроизводства государственных учреждений являются свободные, тайные, прямые и периодические выборы, которые проводятся на основании «конституционных» положений и «избирательных2 законов. «Избирательные» законы могут меняться в зависимости от изменений в стратегии элиты, позволяя правящей группе контролировать политический процесс и затрачивать меньшие ресурсы на его корректировку. Но основные государственные органы, обладающие большими полномочиями в сфере регулировании общественных процессов, всё же формируются путём назначения, ротации, конкурсов, в крайнем случае, с помощью «выборщиков». Например, Президент США «избирается» не прямыми, а косвенными «выборами», что всегда позволяет «доработать» результаты голосования легитиматоров.

Следующей стадией политического процесса является стадия выработки, принятия и исполнения решений. В процессе выработки решений выделяются политические проблемы, требующие решения и являющиеся ключевыми для преодоления других. Далее определяется совокупность взаимосвязанных целей. Для того, чтобы процесс принятия решений не выглядел как открытое продвижение элитами своего проекта, политические цели в современном обществе формулируются в виде альтернатив, предлагающих несколько вариантов достижения необходимых результатов, но результат всегда будет отвечать интересам тех, кто реально формирует государство, а не публичным его участникам. Но даже если властные и правящие элиты, опасаясь мнимого недовольства населения или из популистских соображений, примут решение в интересах управляемых – «свободных людей», то реализация данного решения будет заблокирована на уровне его реализации, то есть в процессе исполнения.

Следующей стадией политического процесса является стадия контроля за функционированием политической системы. В данном случае речь идёт о сохранении государствоцентрической политической системы («конституционная» система является всего лишь обманкой, что наглядно продемонстрировала ситуация с COVID-19), обеспечении её целостности, качественной определённости. Контроль понимается как корректировка развития государствоцентризма в соответствии с его принципами, интересами и волевыми выражениями лиц, принимающих решения.

Государствоцентрическая система настолько совершенна, что контроль за состоянием системы осуществляют все, но есть и специализированные органы, которые можно разделить на две группы: государственные специализированные учреждения и негосударственные структуры, осуществляющие контроль «снизу». В последнем случае в контроле за деятельностью государства способны участвовать практически все граждане и зарегистрированные государством объединения. Наиболее эффективный механизм контроля был в СССР. Вот, что пишет о бдительности советского человека писатель-публицист Михаил Кольцов: «Не сорок, не шестьдесят, не сто тысяч человек работают для ГПУ. Какие пустяки! Миллион двести тысяч членов партии, два миллиона комсомольцев, десять миллионов членов профсоюза — свыше 13 миллионов (миллион «чертовых дюжин»!) по самой меньшей мере. Если взяться этот актив уточнить, несомненно, цифра вырастает вдвое».

Политические процессы политологи, как правило классифицируют на основе следующих классификационных критериев: а) цивилизационный подход; б) социокультурная и социально-экономическая среда; в) устойчивость основных форм взаимосвязи социальных и политических структур, определённость функций и взаимоотношений субъектов политики; г) масштаб пространственно-временных параметров.

В соответствии с цивилизационным подходом политические процессы условно делят на процессы западного и незападного типа. В качестве основных черт, характеризующих политический процесс в незападных обществах, называются: отсутствие чёткой границы между политикой и сферой общественных и личных отношений; претензии государства на выражение мировоззрения, образа жизни всего населения; преобладание в политическом процессе клик; отсутствие интеграции среди участников, что является следствием отсутствия в обществе единой коммуникационной системы; незначительность консенсуса в отношении узаконенных целей и средств политического действия; незначительная связь интенсивности и широты политической дискуссии с принятием политических решений; апелляция государства к народу как к единому целому; эмоциональность и символизм в политике в противовес поиску и принятию конкретных решений проблем; значительное влияние харизматических лидеров и т. д.

Принято считать, что противоположные характеристики имеет политический процесс западного типа, однако это не совсем так, по той причине, что как в западных, так и не западных политических системах государство является ключевым актором политической жизни, обладающим монопольными полномочиями в сфере общественного регулирования.

С точки зрения социокультурных и социально-экономических характеристик политические процессы делят на технократические, идеократические, харизматические.

Политический процесс технократического типа отличается наличием традиций эволюционизма, непрерывного и постепенного адаптирования политических институтов и механизмов к изменяющимся условиям среды, приоритетом технологического (процессуального) подхода при внесении изменений в политическую систему и ролевые функции, исключением из политической практики радикальной ломки политических структур.

Политический процесс идеократического типа отличается господством одной политической идеи (идеологии), в отношении которой достигается или декларируется общенациональный консенсус. Господствующая идея определяет цели, содержание и направленность политического процесса, тип государственного устройства, принципы и механизмы формирования и обновления правящей элиты, формы и способы участия граждан в политике. Данный процесс наблюдался в России в 1917 и начале 90-х годов прошлого века, вместе с тем, очевидно, что радикальной ломки системы не произошло после событий октября 1917 года и в постперестроечный период никто из обещанного так и не получил, да и не могу получить.

Политический процесс харизматического типа характеризуется всевластием харизматического лидера, под политические цели которого подстраиваются идеологические доктрины и политические институты. Он (харизматический лидер) определяет цели, содержание и направленность политического процесса. Вместе с тем, следовало бы считать, что харизматический лидер в государствоцентрической системе выступает как флаг или функция, и является продуктом творчества как властных, так и правящих элит от которых находится в состоянии зависимости.

В соответствии с критерием «устойчивость основных форм взаимосвязи социальных и политических структур, определённость функций и взаимоотношений субъектов политики» политические процессы можно разделить на процессы стабильные и нестабильные.

Стабильный политический процесс характеризуется устойчивыми формами политической мобилизации и поведения граждан, а также функционально отработанными механизмами принятия политических решений. Стабильный процесс основывается на признании легитимности государства и принимаемых им норм. Считается, что социальную структуру поддержки стабильного политического процесса составляет средний класс, характеризующийся консерватизмом, с одной стороны, продиктованным пониманием того, что частью высшего класса ему не стать, с другой стороны, не желанием стать и частью нижнего класса.

Нестабильный политический процесс обычно развивается в условиях политических и социально-экономических кризисов, социальных конфликтов. Он порождается неспособностью государства адекватно отреагировать на сложившуюся ситуацию. Возникновение последней ситуации может являться как результатом неэффективности государства в процессе регулирования внутренних отношений, например, установления чрезмерных налогов и сборов, «потому что всё можно»; так и участия правящей элиты в конфликте между группами в мировой элите.

По масштабу пространственно-временных параметров политические процессы можно разделить на глобальные и локально-региональные. Первые оказывают своё воздействие на общий ход мировой политики. Например, инфодемия «COVID-19» существенно повлияла на экономические системы большинства стран и, вполне возможно, является «пусковым механизмом» переформатирования мировой политической и экономической системы мира. Вторые – локально-региональные процессы, затрагивают интересы локального сообщества и составляющих его групп. Следует учитывать, что нередко результат того или иного локального процесса может существенно влиять на мировую политику, однако наивно было бы считать, что такие процессы, как минимум, не прогнозировались.

Если придерживаться классификации политологов, то на основе обозначенных критериев, российский политический процесс следует охарактеризовать как относящийся к незападному типу, сочетающий элементы политического процесса идеократического и харизматического типов, дополненные исторически сложившимся колониальным характером страны; нестабильный.

3.7.2. Избирательный процесс как одна из составляющих политического процесса. В современных обществах, впрочем, как и в Древнем мире, с целью придания политической системе видимости справедливости государственные элиты используют политическую технологию «выборы». Считается, что «справедливые выборы» позволяют воспроизвести политическую систему в соответствии с интересами различных социальных групп, придав политическому процессу стабильность. Однако, «выборы», априори, не могут справедливыми, так как правила их проведения устанавливает государство, заинтересованное в своём воспроизводстве. «Если бы от выборов что-то зависело, - справедливо писал Марк Твен, - то нам бы не позволили в них участвовать». Данный тезис подтверждается законом развития системы.

Рассматривая «выборы» в контексте политического процесса, следует говорить об избирательном процессе, сущность которого состоит в реализации одного из политических прав граждан - избирать и быть избранными в государственные представительные органы. Избрание в государственные органы придаёт государству особую значимость в политической системе, делает его ценностью для индивидов в результате формирования у «избирателей» иллюзию участия в его создании.

К субъектам избирательного процесса относят такие организационные образования как государство – это важнейший субъект избирательной системы, а также многочисленные его придатки, инструменты и манипулируемые акторы – «избирательные» комиссии, «правоохранительные» органы, политические партии, общественные и религиозные объединения, кандидаты в представительные и иные органы, доверенные лица, наблюдатели; а отдельно, в сторонке, стоят «избиратели», над сознанием которых на протяжении долгового времени трудились политические технологи, различные научные центры, секретные лаборатории, и т. д.

Взаимодействия между субъектами «избирательных» отношений определяются соответствующей законодательной базой, которую в России составляют положения Основного закона РФ, Федерального закона «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации», федеральных законов о выборах Президента РФ, депутатов Государственной Думы ФС РФ, а также других федеральных законов и законов субъектов России.

Внешняя «оболочка» «избирательного» процесса определена политической культурой граждан, их отношением к институту «выборов», которому государство всемерно стремится придать особую значимость, иногда превращая день голосования в праздник, день скидок и оказание бесплатных медицинских услуг прямо на «избирательных» участках.

Отождествляя понятия «выборы» и «избирательный процесс», следует заметить, что последний состоит из совокупности ряда процессов: назначение «выборов»; выдвижение и регистрация кандидатов; агитационный процесс; голосование; подведение итогов голосования и их опубликования.

«Избирательный» процесс, являясь одним из видов политических процессов, строится на двух видах «избирательных прав»: активном и пассивном. Активное «избирательное право» предполагает право граждан избирать, то есть право участвовать в выборах в государственные, в том числе, и так называемые муниципальные органы. Пассивное «избирательное право» – право граждан избираться, то есть право быть избранными. Естественно, государство всемерно контролирует реализацию гражданами данных «прав», причём контроль начинается уже с декларации «выборов» как некой ценности, присущей «гражданскому обществу». Кроме того, существуют и другие регуляторы-ограничители, например, профессиональные, возрастные, территориальные, имущественные (внесение определённой суммы денежных средств в виде избирательного залога) и иные цензы. Регулируется и процедура выдвижения кандидатов на «выборные» должности. Используются следующие способы: кандидатов выдвигают партии, общественные организации и «избиратели» путём подачи петиций, которые должны быть подписаны установленным законом числом «избирателей», кандидат может выдвинуться и путём самовыдвижения. Выдвижение кандидатов может осуществляться путём проведения кокуса – процедуры, при которой решение о выдвижении того или иного кандидата выносится на закрытом партийном совещании, или праймериз – предварительных первичных «выборов», в которых может участвовать в качестве голосующего любой «избиратель», то есть считается, что с помощью праймериз наиболее популярного кандидата для официального голосования определит население. В действительности, праймериз лишь способствует популяризации кандидата и «разогревает толпу», стимулируя легитиматоров прийти на «избирательные» участки и, таким образом, способствовать сохранению государствоцентризма.

«Избирательный» процесс основан и на определённых принципах, представляющих собой условия признания и реализации «избирательного права2, но также декларативных и нереализуемых на практике. В основе законодательной регламентации избирательного процесса лежат три основных принципа, отражающих его сущность и социально-политическое предназначение.

Первый принцип – обеспечение равных возможностей для всех участвующих партий и кандидатов. Его суть состоит в предоставлении всем участникам процесса равного максимального лимита расходов на проведение кампании. С этой целью государство берёт на себя частичное финансирование предвыборных кампаний партий и кандидатов, предоставляя возможность всем претендентам на государственные должности донести до «избирателей» свою программу и, в то же время, ограничивает суммы пожертвований частных лиц и организаций в их фонды. Вместе с тем, у серьёзно настроенных на победу кандидатов, имеются несколько избирательных штабов, «чёрная касса», ими используются «грязные» избирательные технологии, финансируемые из тайных источников. Без этого надеяться на успешность (даже не победы!) «избирательной» кампании бессмысленно.

Второй принцип – принцип лояльности. В соответствии с ним кандидаты должны проявлять терпимость по отношению к соперникам, воздерживаться от некорректных действий. В данном принципе закрепляется признание декларативного права каждой социальной общности иметь своего представителя в государстве. Но политика – это борьба с «нулевой суммой», в ней есть победившие и проигравшие, а «политики-шоумены» – это рационально мыслящие индивиды, борющиеся за собственные интересы и интересы небольшой части общества, стоящей за ними. Поэтому лояльность кандидатов друг к други, равно как лояльность к ним государства, не более, чем фикция.

Третий принцип – принцип нейтралитета государства, его невмешательство в ход предвыборной борьбы, лояльность по отношению ко всем участникам избирательного процесса. Данный принцип предполагает фактическую реализацию народного суверенитета, позволяет рассматривать граждан в качестве «источника власти» – граждане первичны, государство – вторично. По понятным причинам, государство, устанавливающее «правила игры», имеющее интерес остаться у «корыта», не может не вмешиваться в «игру». Ярчайшим примером фиктивности данного принципа является институт «преемника», существующий в странах со стабильным политическим процессом.

Кроме общих принципов избирательного процесса существуют и частные, характерные для тех или иных стран. Например, российский избирательный процесс строится на принципах всеобщих, свободных, прямых (и косвенных), равных, альтернативных выборов при тайном голосовании. Сразу же отметим, что перечисленные принципы характерны и для «правовых» систем большинства стран мира, но в полной мере они также не соблюдаются. Тем более, что институт отзыва фактически ни в одной стране мира не действует, что позволяет «народному избраннику» дистанцироваться от «избирателя» уже в момент получения мандата и «влиться» в государствоцентрическую систему в качестве её «винтика».

Принцип всеобщего «избирательного права» означает, что избирательные права признаются за всеми гражданами, отвечающими установленным законодательством избирательным цензам. Действующее российское законодательство устанавливает следующие избирательные цензы:

- ценз гражданства, означающий, что к «выборам» допускаются лишь граждане России; он не связан с длительностью проживания в стране и не требует сам по себе этого проживания;

- возрастной ценз, согласно которому право участвовать в реализации как активного, так и пассивного «избирательного права» предоставляется лишь по достижении определённого возраста;

- ценз оседлости, согласно которому «избирательное право» предоставляется только тем гражданам, которые проживают в той или иной местности в течение определённого времени;

- морально-нравственный ценз, предусматривающий лишение права голосовать и быть избранными лиц, нарушивших закон или действующие в обществе моральные устои;

- ценз дееспособности, лишающий недееспособных граждан «избирательных прав».

В теократических государствах также действует религиозный ценз, предполагающий лишение «избирательных прав2 лиц, не исповедующих государственную религию. Так, в иранский парламент могут быть избраны только лица, исповедующие ислам. В ряде стран к кандидатам применяется образовательный ценз – умение читать и писать на так называемом, государственном языке, владеть государственным языком (один из механизмов фетишизации государства), и т. д.

В истории развития политических систем известны также расовый, половой и имущественный цензы. Последний можно в скрытой форме обнаружить и сегодня. Так, в процессе определения минимальной величины бюджета «избирательной» кампании обычно исходят из следующей величины: число избирателей в округе умноженное на два доллара США. Кандидаты, не располагающие данным размером денежных средств, как правило, не имеют шансов получить на «выборах» сколь-нибудь значительный процент голосов легитиматоров.

Кроме цензов в избирательной практике существуют и иные ограничения. К ним следует отнести:

- неизбираемость – невозможность определённых должностных лиц выдвигать свои кандидатуры на «выборах» до момента ухода в отставку с занимаемого поста (иногда заблаговременно, но обычно пишется заявление, в котором указывается, что в случае избрания кандидат уходит с ранее занимаемой должности);

- несовместимость, когда запрещается одновременно занимать «выборную» и иную другую государственную должность;

- избирательный залог, предусматривающий обладание пассивным «избирательным правом» только лиц, внесших избирательный залог.

Применение принципов прямого и косвенного «избирательного права» или их определённое сочетание зависит от порядка формирования «представительного» органа. Прямое (непосредственное) «избирательное право» означает право «избирателя»-легитиматора «избирать» (голосовать) и быть «избранным» непосредственно в «представительный» орган. Прямые «выборы» называются непосредственно «представительными» органами народа, создавая иллюзию постоянной тесной связи «народных избранников» с «избирателями», постоянного контроля со стороны населения за их деятельностью.

Косвенное (многоступенчатое) «избирательное право» означает, что «избиратель»-легитиматор выбирает лишь членов коллегии, которая затем уже «избирает представительный» орган. Таким образом, государство страхуется от «неправильного выбора» легитиматоров, предоставляя возможность членам «избирательной» коллегии скорректировать результаты голосования. Косвенные «выборы» могут иметь две ступени и более. Ярким примером реализации принципа косвенных «выборов», как уже отмечалось, являются «выборы» Президента США.

Принцип равного «избирательного права» предполагает равную возможность для каждого «избирателя» воздействовать на результаты «выборов». Считается, что данный принцип представляет собой следствие и одно из важнейших проявлений конституционно гарантируемого равноправия граждан, которого, как неоднократно отмечалось, не существует. Равенство «избирательного права» обеспечивается, прежде всего, наличием у каждого «избирателя» одинакового числа голосов. В зависимости от «избирательной» системы у каждого легитиматора число голосов может быть больше, чем один, но такое же, как и у других «избирателей». Кроме того, необходимо, чтобы все голоса имели равный «вес», то есть оказывали равное влияние на результат голосования. Последнее достигается обеспечением единой нормы представительства: на каждого депутата должно приходиться примерно одинаковое число потенциальных «избирателей», проживающих в соответствующем округе. Вместе с тем, «избирательные» фальсификации как с голосами легитиматоров, так и их численностью в «избирательных» округах – обычное явление, игнорируемое даже «оппозиционными партиями», и уж точно, не приводящее к отмене «выборов». Отмена «выборов» в результате фальсификаций крайне редкое явление в избирательной практике. Но если сегодня всемерно государства используют «избирательные» фальсификации, то ранее широко практиковался плюральный вотум (множественное голосование), согласно которому одни «избиратели» могут иметь в зависимости от обстоятельств больше голосов, чем другие, и, куриальные выборы, которые заранее делят «избирателей» на группы – курии (например, по национальному, религиозному, сословно-кастовому и другим признакам) с заранее установленным числом мандатов, предоставляемых каждой из этих групп. Более того, в некоторых странах сегодня существуют парламентские квоты для некоторых групп населения, которые выдаются за некую политическую ценность.

Принцип свободного участия в «выборах» связан как с активным, так и с пассивным «избирательным правом». В последнем случае он означает, что легитиматор сам решает, участвовать ли ему в «избирательном» процессе или нет, а если участвовать, то в каком качестве. То есть, участие в «выборах» является правом, а не обязанностью гражданина. Даже при получении «избирательного» бюллетеня легитиматор вправе отказаться от голосования. В таком случае он может обратиться к члену «избирательной» комиссии с требованием «погасить» бюллетень, либо может унести его с «избирательного» участка. Отсюда вытекает то, что при определении результатов голосования не следует принимать во внимание, какой процент «избирателей» проголосовал: если хотя бы один проголосовал, то «выборы» состоялись. Этот принцип характерен для многих стран с англоязычной «правовой» системой. Он обычно сочетается с добровольной регистрацией «избирателей».

В ряде стран, например, в Австрии, Бельгии, Голландии, странах Латинской Америки предусмотрен обязательный вотум, то есть юридическая обязанность «избирателей» принять участие в голосовании. К не голосующим гражданам применяются различные санкции, как правило, административное наказание в виде штрафа. Обязательный вотум вынуждает индивидов участвовать в «избирательном» фарсе, способствуя укреплению государствоцентризма и этатизма.

Принцип тайного голосования состоит в исключении внешнего наблюдения и контроля за «волеизъявлением легитиматора. Смысл тайных «выборов» состоит в гарантии полной свободы «волеизъявления», которая также может нарушаться либо запугиванием легитиматора «Мы всё равно узнаем, как ты проголосовал; а если наш кандидат не победит, то пеняй на себя!», либо технологическим путём, либо установкой прозрачных урн для голосования. Но это уже мелочи, так как легитиматор должен прийти на «избирательный» участок уже «подготовленным».

В разных странах используются разные «избирательные» механизмы выдвижения кандидатов, подсчёта голосов и распределения мест.

В современной «избирательной» практике применяются мажоритарный, пропорциональный, смешанный (пропорционально-мажоритарный или мажоритарно-пропорциональный), преференциальный механизмы выдвижения кандидатов, подсчёта голосов и распределения мест. Выбор того или иного избирательного механизма всегда сопровождается политической борьбой между политическими акторами, зависимыми от государства, но всё-таки имеющими свои интересы (большая часть «избирателей» об этом даже не догадывается), так как от выбора «избирательной» системы в значительной степени зависят и результаты голосования. Неслучайно итальянский политолог Джованни Сартори назвал «избирательный» механизм (систему) «самым специфичным манипулятивным инструментом политики». Поэтому вполне естественно то, что различные политические силы, действующие на общенациональном, региональном и местном уровнях, реально взвесив свои возможности в рамках каждого «избирательного» механизма, договариваются с правящими элитами о законодательном механизме закрепления наиболее выгодного для них механизма выдвижения кандидатов, подсчёта голосов и распределения мест. Для государства же все механизмы являются приемлемыми, так как цель правящих элит заключается в привлечении граждан к участию в «выборах».

Исторически первым появился мажоритарный «избирательный» механизм. Он представляет собой такой порядок «выборов», при котором «избранным» (легитимированным) считается кандидат, получивший большинство голосов. В зависимости от того, какое это большинство, мажоритарный механизм «выборов» делится на механизм относительного (кандидат получает, больше голосов, чем любой из его соперников), абсолютного (кандидат получает пятьдесят процентов голосов плюс один голос) и квалифицированного большинства (кандидат получает, необходимое число голосов избирателей, установленное законом и превышающее абсолютное число голосов). Мажоритарный механизм «выборов» может применяться как в одномандатных, так и в многомандатных «избирательных» округах.

Пропорциональный механизм «представительства» предполагает участие в «выборах» политических партий, «избирательных» блоков партий, общественных и религиозных объединений. Каждый участник «избирательного» процесса при данной системе голосования и подсчёта голосов получает в парламенте или ином «представительном» органе число мандатов, пропорциональное числу поданных за него голосов легитиматоров. Пропорциональный механизм «выборов», в зависимости от установленного «избирательного» (легитимационного) барьера, может обеспечить «представительство» в государственном органе незначительных по своей политической влиятельности игроков, но данное решение зависит от правящей элиты.

Политологи считают, что у мажоритарного и пропорционального механизмов «представительства» есть свои «плюсы» и «минусы» (способ отвлечения внимания). Основным «плюсом» мажоритарного механизма «выборов», на их взгляд, является создание тесной связи между кандидатом (а, далее, депутатом) и «избирателями»; он также способствует созданию устойчивых правительств в парламентских республиках. Вместе с тем «отсекая» кандидатов, набравших меньшинство, он может приводить к искажению представительства, так как в сумме меньшинство способно оказаться большинством. Основным «плюсом» пропорционального механизма «представительства» является обеспечение им большей репрезентативности «выборов», то есть большего отражения структуры общества в парламенте, либо в ином представительном органе. Степень репрезентативности во многом связана с «избирательным» барьером, который необходимо преодолеть участнику «избирательной» кампании, для того чтобы участвовать в распределении мандатов. «Минус» пропорционального механизма «выборов» состоит в «обезличивании» кандидатов, в возникновении частых правительственных кризисов, в создании условий для развития такого феномена, как партийная коррупция.

В действительности, данные «плюсы» и «минусы» - обманка «избирателей»-легитиматоров. Как уже отмечалось, государству безразлично какой механизм оно закрепит законодательно, так как, во-первых, любой субъект, ставший частью правящей элиты, начинает жить по её правилам; во-вторых, государство с лёгкостью может договориться с любой партией об утверждении в партийном избирательном списке «нужного лица», или оказать содействие любому кандидату, участвующего в «выборах» по мажоритарной системе.

Кроме мажоритарного и пропорционального механизмов «выборов» в чистом виде существуют их различные модификации, которые рассматриваются как самостоятельные. К таковым относятся мажоритарно-пропорциональный и пропорционально-мажоритарный механизмы «выборов». Принято считать, что их использование позволяет сгладить очевидные недостатки мажоритарного и пропорционального механизмов «выборов», но в действительности, они лишь призваны содействовать легитимации государству с помощью вовлечение в избирательный процесс большего числа «избирателей»-легитиматоров.

Преференциальный механизм «представительства» применяется редко и заключается в предоставлении «избирателю»-легитиматору, обладающему большим количеством голосов (баллов), возможности распределить их между кандидатами исходя из своих предпочтений (преференций).

3.7.3. Политический конфликт: понятие, природа, типы, функции и пути преодоления. Источником и объектом политического конфликта являются властные ресурсы, позволяющие различным группировкам во властной и правящей элите усиливать влияние на управляемых. Конфликт всегда осознан и предполагает определённые действия сторон друг против друга, несмотря на иерархическую организацию политической системы.

Политический конфликт не возникает сам собой, ему предшествует формирование напряжённости в определённых группах элиты, формирование скрытой враждебности, страха и подозрения между субъектами конфликта, усиливающееся осознание расхождения их интересов, стремление к доминированию или реваншу.

Формальной основой политического конфликта могут служить причины социального, религиозного, нравственного и иного порядка, которым придаётся идеологическая окраска, делающая конфликт продолжительным и всеохватывающим, выступающим катализатором социальной активности манипулируемых индивидов.

Субъекты политического конфликта апеллируют к общим интересам, но при этом каждый конкурирующий субъект стремится утвердить в качестве общеобязательных интересы своей группы, прикрывшись интересами одной или нескольких социальной групп для усиления давления на оппонента. Получение большего властного ресурса одной из сторон приводит к ещё большему ограничению интересов и возможности их реализовать другой стороной. Именно в этом заложена реальная возможность полярности позиций и действий сторон. Таким образом, действительное разграничение конфликтующих сторон идёт во внутриэлитном сообществе по линии борьбы за властные, прежде всего, экономические ресурсы, положение в иерархической структуре властно-политических статусов, а также по линии возможных политических проектов будущего развития общества. Во всех случаях граждане выступают одним из инструментов конфликта, ресурсом, манипулируемой стороной, и по этой причине всегда несут значительные потери: «Паны дерутся, а у холопов чубы трещат».

В современной политологии существует большое количество классификаций конфликтов, при этом в рассмотрении функций и путей преодоления конфликтов в целом сложились единообразные подходы.

Одной из самых распространённых классификаций конфликтов является классификация, предложенная американским политологом Анатолием Рапопортом. Он предложил подразделять политические конфликты на следующие типы: «схватки» или «сражения», «игры», «дебаты» или «споры».

Конфликт «схватка» или «сражение» характеризуется жёсткостью, открытым противостоянием, использованием силы, стремлением победить «любой ценой». В «схватке» каждая из участвующих сторон воспринимает другую сторону как врага, которого надо разгромить, подчинить или изолировать. Такая модель конфликта и способы его разрешения характерны для стран, где основным средством разрешения конфликта выступает применение силы и принуждения. Ярким примером конфликта «схватка» являются – война во Вьетнаме, Афганистане, Ираке, «цветные» революции в странах ближнего зарубежья и Африки. Этот вид конфликта также ярко проявил себя в России в начале-середине 90-х годов прошлого века, а его сторонами стали политические элиты США и Великобритании, в результате которого американцы получили возможность определять политический и экономический курс России. Вместе с тем, во внутрироссийском пространстве конфликт явно имитировался, то есть борьбы между сторонниками Михаила Горбачёва и сторонниками Бориса Ельцина осуществлялась по согласованному плану, то есть, по сути, представляла собой «игру», результатом которой явилось ограбление советско-российских граждан.

В конфликтах типа «игра» участники борются за достижение несовместимых целей, руководствуясь правилами, создающими своего рода рамки, ограничивающие противоборство. В процессе противостояния друг другу соперники ведут себя рационально, они рассчитывают свои действия, взвешивают возможные приобретения и затраты. Стремясь к победе, они не исключают возможности сотрудничества после окончания «игры» или даже в её ходе, воспринимая другого участника конфликта как рационально мыслящего партнёра. Такого рода конфликты предполагают приверженность нормам и правилам, признаваемым всеми участниками, а также институциональное оформление и закрепление этих правил. Конфликты типа «игра» являются наиболее распространёнными. Примером такого конфликта может быть соперничество кандидатов от различных политических партий в ходе избирательной кампании, где в качестве системы взаимодействия между сторонами выступают негласные правила, отчасти нормы законодательства, а также обычаи и традиции, которые признаются участниками конфликта. Партии, при достижении поставленной цели, склонны вступать в союзы и соглашения; кандидаты-противники после «выборов» «собираются мирно, без оружия за кружкой крепкого чая».

Для конфликтов типа «споры» или «дебаты» характерно восприятие другой стороны как ошибающегося или заблуждающегося оппонента, которого следует переубедить, привлечь на свои позиции средствами убеждения, выдвигая свои и опровергая его аргументы. Эти конфликты считаются высокорационализированными, требующее гибкости, умения корректировать и изменять свои взгляды и позиции под влиянием изменений в позициях другой стороны конфликта. В конфликтах этого типа по согласию участников допустимо изменять правила взаимодействия или формировать новые, ограничивающие сферу разногласий или закрепляющие достигнутые соглашения. Следует заметить, что серьёзные политические игроки в лице властных элит спорить и убеждать друг друга не будут – они хорошо осознают, что приобретут, а что потеряют при развитии того или иного сценария, поэтому скорее предпочтут использовать конфликты «спор» или «дебаты» как инструмент формирования общественного мнения в борьбе между зависимыми от них акторами – политическими партиями, общественными объединениями и т. д., то есть субъектами политики второго уровня.

Критерием для классификации политических конфликтов может являться сфера их распространения. В таком случае конфликты можно разделить на внутриполитические (этнические, внутригосударственные) и внешнеполитические (межгосударственные, «международные») политические конфликты. Понятно, что внутриполитический или внешнеполитический конфликты могут развёртываться либо с применением оружия, либо без его использования, а их участниками быть определённые группы во властной элите.

Политические конфликты в зависимости от количества участников могут быть двусторонними и многосторонними. С такого рода различием приходится считаться, например, тогда, когда необходим количественный анализ распределения голосов при обсуждении спорных проблем, независимо от того, имеет он внутренний или «международный» характер.

Основанием для классификации конфликтов может являться характер и формы протекания конфликта, длительность, причины возникновения конфликта и т. п.

В ряде исследований отмечается, что основная роль политического конфликта состоит в стимулировании динамики общественного развития вследствие революций и качественных ломок политических систем. Естественно, никаких революций и качественных ломок политических систем в государствоцентрической системе не происходит; а объединительную функцию развязывание конфликта вполне может выполнить. Например, известно, что для преодоления внутреннего конфликта государство нередко использует фактор внешней угрозы, а в крайних случаях, само провоцирует войну и, под флагом защиты Отечества, добивается внутреннего единства. Однако, развязывание войны не всегда усиливают интеграцию правящих элит, а также объединение страновых социальных групп вокруг государства – возможна и обратная ситуация. Последствия конфликта в обществе могут проявиться в аномийном поведении индивидов, приведя к непредсказуемым и слабо управляемым ситуация.

В результате смены политического проекта и становления новой правящей элиты, победившей в имитационном конфликте, в обществе могут быть установлены новые нормы, требования, принципы, ценности и т. д. В результате конфликта могут конституироваться политические системы, возникать новые политические институты и отношения, легитимирующие политическую систему, меняться «правила игры».

Следует обратить внимание на то, что в обществе всегда есть политические силы, которые заинтересованы в разжигании конфликта либо в его недопущении, в обострении, когда он уже стал фактом, либо в ослаблении, в сохранении его в той или иной форме, либо в окончательном разрешении. Но, так или иначе, конфликт нуждается в управлении. Управление конфликтом может осуществляться одним, несколькими или всеми его участниками, на него можно воздействовать как «изнутри», так и «извне».

Управление политическим конфликтом предполагает выбор участниками конфликта линии поведения, стратегии, которая обеспечит максимальный выигрыш при минимуме затрат. Стратегии могут быть самые различные для конкретного конфликта, каждого из его участников, для конкретной ситуации.

В управлении конфликтом можно назвать следующие стратегии:

- «стратегию страуса», характеризующуюся стремлением уйти от конфликта, закрыть на него глаза. По сути, ситуация с распадом СССР является результатом реализации данной стратегии со стороны Великобритании. С одной стороны, политические элиты Великобритании, начиная с середины ХХ века начали постепенно утрачивать контроль за ситуацией в СССР, а Вторая мировая война привела к существенному укреплению позиций США, с которыми Великобритании не хотелось вступать в открытый конфликт. В итоге, англичане «спрятали голову в песок»;

- «стратегию голубя», состоящую в желании завершить конфликт любыми средствами, даже ценой односторонних уступок и значительных для себя потерь. В данном случае показательна ленинская позиция «Мир любой ценой», при заключении Брестского мира;

- «стратегию ястреба», заключающуюся в стремлении к окончательному разгрому противника, безусловной победе над ним. В данном случае показательна война в Ираке и уничтожение Саддама Хусейна, и ликвидация Муамара Каддафи и построенной им ливийской Джамахирии.

- «стратегия грифа» состоит в использовании выжидательной тактики, когда другие акторы конфликта ведут борьбу не на жизнь, а на смерть. Например, открытие «третьего фронта» во времена Второй мировой войны.

В плане научно обоснованного управления конфликтом обычно выделяются две взаимосвязанные процедуры: урегулирование и разрешение конфликта. Урегулирование предполагает снятие остроты противоборства сторон, стремление избежать крайне негативных последствий, но не устранить причину конфликта. Разрешение конфликта направлено на то, чтобы исчерпать сам предмет спора или так изменить ситуацию и обстоятельства, чтобы это породило отношения сотрудничества и исключило бы возможность рецидива прежних разногласий. Следует иметь в виду, что разрешение конфликта не означает его полного исчезновения, потому что складывается новая социальная среда, которая порождает новые противоречия и ведёт к появлению теперь уже других по содержанию конфликтов.

Одним из самых старых и в тоже время неэффективных способов урегулирования конфликтов является его подавление. Подавление конфликта фактически представляет собой уничтожение «оружия противника», оно не разрешает лежащих в его основе противоречий, ведёт лишь к откладыванию решения по его разрешению, аккумуляции энергии противоборствующих сторон и созданию условий для его дальнейшего взрывного проявления. Ярким примером уничтожения «оружия противника» являются разгоны митингующих, закрытие «оппозиционных СМИ», нарушение прав граждан, которые начинают рассматриваться как потенциальный ресурс противника.

Другим, более рациональным подходом к проблеме конфликтов является регулирование конфликта. В данном случае предполагается не прекращение, не ликвидация конфликта, а контроль над его интенсивностью, снижение энергии сталкивающихся сторон, минимизация грозящих издержек и потерь. Цель регулирования конфликта состоит не в том, чтобы устранить или предотвратить конфликт, а в том, чтобы сделать его не опасным для элиты, а ещё лучше – благотворным.

Конфликт можно также редуцировать, то есть перевести его из области, где компромисс невозможен, в сферу, где можно найти общий язык, общие ценности, интересы.

Одним из важных способов регулирования конфликта является его легитимация и институционализация. Она включают в себя признание конфликта неизбежным и в этом смысле нормальным явлением в обществе и принятие определённых правил, норм, законов и т. д., которые вырабатываются или признаются всеми сторонами конфликта. В качестве механизма легитимации конфликта может выступать конституция (конфликт между государством и гражданами, позволяющий гражданам реально формировать Договор с государством), договоры о разграничении полномочий и предметов ведения (между центральными и региональными государственными органами), международные конвенции и соглашения, и другие. Кроме этого, отдельные государственные полномочия могут передаваться непосредственного гражданам, сопровождаясь сокращением налоговой нагрузки – обеспеченные индивиды не только не заинтересованы в конфликтах, но и могут их наиболее эффективно регулировать. Вместе с тем, сокращение налогов и передача отдельных государственных полномочий гражданам – недопустимая для государства форма разрешения конфликта, ведущая к разрушению государствоцентрической системы, поэтому в политологии наиболее эффективными формами регулирования конфликтов является создание новых судов, согласительных комиссий, комитетов по урегулированию конфликтов, привлечение международных посредников, проведение референдумов и пр., то есть таких форм, которые бы полностью находились под контролем государства, и вели бы не к его разрешению, а затягиванию или продавливанию.

3.7.4. Политический кризис. Основные виды кризиса политического развития. Политический кризис – особое состояние в развитии и функционировании политической системы, которое характеризуется нестабильностью, разбалансированностью в деятельности различных государственных органов, ужесточением клановой борьбы, появлением политической турбулентности. Политический кризис означает полный отрыв властных элит от правящих, государства от граждан, лишение индивидов возможности даже на физиологическом уровне поддерживать своё существование в результате непомерных налогов и непреодолимых трудностей. Политический кризис является результатом безответственности управляемых за свою судьбу, способен задерживать развитие общества, в известной мере отбрасывая его назад, приводить к стагнации на долгие годы или к деградации социальной системы.

Политический кризис появляется, развивается, разрешается как следствие кризиса экономического, кризиса в социальных отношениях и духовной сфере. Вместе с тем он имеет и собственные (политические) причины возникновения. Они состоят в несоответствии политических целей ресурсам государства, его функционировании в интересах небольшого числа индивидов, некомпетентности государственной элиты, конфликта между властной и правящей элитами, или реализацией первой нового проекта, например, связанного с построенией новой системы социально экономических отношений. Ранее отмечалось, что современный политически процесс связан с построением системы так называемого инклюзивного капитализма (по Клаусу Швабу), в котором основную роль должны выполнять не национальные государства, а крупнейшие корпорации мира и надгосударственные структуры, в том числе, так называемое, мировое правительство.

Политический кризис может иметь свои «категории сложности». Он может быть: функциональным, связанным с дезорганизацией в функционировании политических институтов и их взаимодействиях друг с другом; структурным, то есть генерированным несоответствием институционального выражения властно-политических институтов и фактически осуществляемыми ими функциям; системным, проявляющимся как кризис во всех сферах общественной жизни, требующий замены системы социально-экономических и политических отношений.

С точки зрения нарушения равновесия в системе взаимоотношений между управляющими, а также управляющими и управляемыми политологи выделяют конституционный и правительственный кризисы – кризисы «верхов»; кризис легитимности и политического участия – кризисы «низов».

Конституционный кризис формируется в ситуации, когда деятельность государства подменяет собой конституционные нормы, противоречит им, делая Основной закон «нежизнеспособным». Решение данного вида кризиса состоит ни только и ни столько во внесении поправок в Основной закон государства, сколько в обязанности государства выполнять же им принятые решения, однако добиться от него последнего нельзя по объективным причинам.

Правительственный кризис обычно проявляется в неспособности правительства проводить принятый им политический курс. Подобного рода кризисы довольно частое явление и потому выход из него в развитых странах был найден в такой процедуре как вотум доверия (недоверия) и, в случае необходимости, последующей процедуры формирования нового правительства. Вотум доверия (недоверия) – это выраженное парламентом путём голосования одобрение или неодобрение деятельности правительства или министра, хотя, скорее всего, это просто снятие напряжения с системы и исправление элитой ранее совершённой ошибки, или смена курса в результате договорённостей внутри правящей элиты или же договорённости с властной элитой.

Чтобы имитировать борьбу между правительством и парламентом, в обязательном порядке вопрос о вотуме доверия ставится тогда, когда вновь сформированное правительство излагает парламенту свою программу деятельности. Вопрос о доверии может возникнуть в связи с политическим или экономическим курсом правительства, какой-либо его конкретной акцией, предложением или важным законопроектом. Для этого оформляются и соответствующие процедуры. Так, Основной закон РФ предусматривает возможность выражения Государственной Думой ФС РФ недоверия Правительству РФ. Предложение по этому поводу может быть внесено фракцией или депутатской группой численностью не менее одной пятой от общего числа депутатов палаты. Постановление о недоверии Правительству РФ принимается большинством голосов от общего числа депутатов Государственной Думы ФС РФ. Однако, решение «нижней» палаты парламента о недоверии не влечёт за собой автоматической отставки Правительства РФ – Президент РФ может не согласиться с депутатами. В последнем случае, если депутаты Государственной Думы ФС РФ в течение трёх месяцев повторно выразят недоверие Правительству РФ, то возникает правительственный кризис. Пути выхода из него объявляет Президент РФ. Он вправе объявить об отставке Правительства РФ, и тогда вступают в силу процедуры формирования нового Правительства РФ, либо распустить Государственную Думу ФС РФ и назначить внеочередные выборы депутатов «нижней» палаты российского парламента. Очевидно, что решение Президента РФ – это решение представителей огромной властной корпорации, лиц, принимающих реальные политические решения.

Выражением кризиса «низов» в политической сфере является кризис политического участия и легитимности. В самом общем виде он состоит в том, что государство, его органы теряют доверие со стороны граждан. Граждане начинают рассматривать государство как враждебный по отношению к своим интересам и потребностям институт политической системы, считать, что оно потеряло основы для своего существования.

Социально-психологической стороной данных кризисов является разочарование индивидов в политических институтах вследствие невыполненных обещаний должностных лиц, восприятие «правовых» норм как не соответствующих их потребностям и интересам. В широких массах утверждаются настроения политического пессимизма и неверия действующим государственным органам, всё большая ориентация на деятельность за пределами законодательного поля, саботаж принимаемых государством решений.

 

3.8. Мировая политика

3.8.1. Мировая политика: понятие, содержание, сущность. Понятие «мировая политика» принадлежит к числу наиболее употребляемых и, одновременно, наименее ясных в политической науке. Исходя из анализа множества определений рассматриваемого понятия, а также учитывая концепцию, используемую в данном пособии, можно дать следующее определение мировой политике: Мировая политика – это деятельность властных элит и формируемых ими акторов, включая государства, осуществляемая в целях получения ими наибольших выгод от функционирования государствоцентрической системы, а также укрепления своего политического, экономического, военно-стратегического и иного положения на мировой политической арене.

Мировая политика, в известном смысле, существовала всегда, но активное развитие получила с примерно в XVII веке окончательным оформлением, так называемых, национальных государств, позволившим властным элитам достаточно эффективно контролировать страновых акторов и скрываться в их тени, а также создавать «международные» объединения, осуществляющие контроль за управляющими – правящие элиты, а через них и управляемыми – гражданами.

Мировая политика - это особый вид политики, отличающийся от политики странового уровня и имеющий специфические черты. Ключевой особенностью мировой политики является то, что в политическом аспекте она отличается от страновой отсутствием, по крайне мере видимого, публичного легитимного центра принуждения, который обладает непререкаемым авторитетом для всех участников мировых отношений. Её субъекты являются разработчиками «международного права», с помощью которых они влияют на «национальные государства». То есть, с помощью мировой политики как одного из видов борьбы за ресурсы и влияние, властные элиты навязывают правящим элитам свою волю, заставляя их непосредственно воздействовать на страновое население. Иногда навязывание воли осуществляется с использованием силы, включая «миротворческого» контингента Организации Объединённых Наций (ООН). Так, введение США войск на территорию Ирака ярко продемонстрировало то, что военная агрессия даже в современных условиях остаётся одним из важнейших инструментов политической борьбы.

Важной целью властных элит является обеспечение стабильности и предсказуемости международной среды, в которой могли бы обеспечиваться их интересы. Для этого ими создана система «международной безопасности», которая, с одной стороны, направлена на то, чтобы исключить разрушения веками формировавшейся государствоцентрической политической конструкции, позволяющей им удерживать контроль за элитами странового уровня, позволяя им получать административную ренту от своей деятельности; с другой стороны, позволяет делать мировой политический процесс более предсказуемым, что, однако, не свидетельствует об их гуманитарной миссии в развитии человечества. Как говорится «Власть развращает, а абсолютная власть развращает абсолютно», поэтому нельзя исключать того, что в мировом политическом пространстве существуют силы заинтересованные и в сокращении численности населения. Данные идеи неоднократно звучали из уст ультраглобалистов на «международных» политических и экономических площадках. Основанием для подобных заявлений было сокращение не возобновляемых ресурсов планеты, проблема потепления климата в результате выбросов «парниковых» газов, загрязнение мирового океана и др. Вместе с тем, именно в руках ультраглобалистов сегодня находится значительное число предприятий по добыче природных ресурсов, а также вредных и загрязняющих экологию производств, и, фактически, на многих экономических субъектов они способны оказывать колоссальное влияние используя, подконтрольные ими государства.

В результате деятельности властных элит происходят процессы унификации политического пространства, а государства дистанцируются от граждан, подрывая даже формальные основы «демократии», девальвируя себя и своё «творчество». Последнее продемонстрировала инфодемия COVID-19, ставшая грандиозным проектом мирового истеблишмента.

3.8.2. Структура мировой политики. В структуре мировой политики можно выделить цель, субъекты, нормативную структуру, средства принуждения, идеологию и другие элементы политики.

Цель мировой политики заключается в удовлетворении мировыми властными элитами политических и экономических интересов, создании среды для собственного развития и нейтрализации социальных акторов этому препятствующих. Подчёркивая названную цель властных элит, следует обратиться к тезису Ганса Моргентау: «Международная политика, как и всякая другая, есть борьба за господство. Каковы бы ни были абсолютные цели международной политики, господство всегда является непосредственной целью». В борьбе за господство и сохранение своего политического влияния властные элиты стремятся не допустить появления локальных очагов влияния, максимально ослабить правящие элиты, в том числе, с помощью разжигания межгосударственных конфликтов, «международной» кредитной политики и других способов. Данные способы закрепления своего положения в мировой политической системе могут быть прикрыты «гуманитарной миссией» в виде обеспечения безопасности и стабильности в мировом пространстве, вовлечении правящих элит в процессы решения глобальных проблем, представляющих собой угрозу человечеству.

Субъекты мировой политики немногочисленны. К ним, скорее всего, относятся несколько семей, контролирующих мировое политическое пространство: Винзоры, Рокфеллеры, Ротшильды, Барухи и другие известные общественности фамилии, которые, в свою очередь, могут являться и инструментами более могущественных кланов. Дело в том, что политика имеет ярко выраженный теневой характер, она скрыта от глаз обывателей и протекает в непубличном пространстве, за хорошо закрытыми дверями. В этом плане можно сослаться на весьма популярную мысль о существовании «Комитета 300», пользующуюся поддержкой в некоторых политических кругах и изложенную в книге сотрудника британских спецслужб Джона Колемана. В монографии «Комитет 300» он пишет: «Комитет – ЕДИНСТВЕННАЯ организованная властная иерархия в мире, превосходящая все правительства и личности, какими бы сильными и защищенными они ни чувствовали себя. Она охватывает финансы, оборону, а также политические партии всех цветов и типов.

Нет такой организации, над которой Комитет не смог бы установить контроль, причём это относится и к организованным мировым религиям. Следовательно, это всемогущая ГРУППА ОЛИМПИЙЦЕВ, центр власти которой базируется в Лондоне и в финансовых центрах лондонского Сити. Они владеют всеми минералами, металлами и драгоценными камнями, кокаином, опиумом и фармацевтическими наркотиками, банками, они контролируют всевозможные культы и рок-музыку. Британская Корона – это центр контроля, из которого исходит всё».

Итак, Винзоры. Главой дома Винзоров в настоящее время является Елизавета II - царствующая королева Великобритании.

Дом Виндзоров был учрежден в 1910 году королем Георгом V из патриотических побуждений — во времена Первой мировой войны это имя сменило старое немецкое название Саксен-Кобург-Готской династии. Если же копнуть в глубину веков, то эта династия занимает британский престол с 1066 года. В других государствах члены Саксен-Кобург-Готской династии правят в Бельгии (с 1831 г.), правили в Португалии (до 1910 г.), Болгарии (до 1946 г.). Супруга цесаревича Константина Павловича (сына российского императора Павла I) Анна Федоровна также была представительницей этой династии и приходилась сестрой первому бельгийскому королю Леопольду и теткой британской королеве Виктории. Елизавета II — самый долгоправящий монарх в истории Великобритании. По оценке издания «Гардиан» личное состояние королевы Елизаветы II достигает 4,45 миллиарда фунтов стерлингов.

Рокфеллеры. Потомки этнических германцев, эмигрантов в США, прославились в конце XIX века благодаря Джону Рокфеллеру (1839–1937), первому долларовому миллиардеру в истории человечества. Во время Гражданской войны в США Дж. Рокфеллер сколотить капитал на государственных заказах по обеспечению армии, а в 1870 году основал компанию «Standard Oil» и сосредоточил внимание на нефтяной сфере. Уже через 10 лет в руках Джона Рокфеллера оказалось 95% нефтедобычи США. Его компания стала диктовать цены и увеличивать богатство cемьи. В XX веке деятельность династии Рокфеллеров распространилась на пищевую, машиностроительную, промышленную, страховую и финансовую сферы. В военную эпоху начала и середины XX века Рокфеллеры приумножали капитал, спонсируя как немецкую сторону, так и коалицию союзников. В 1913 году тесть Джона Рокфеллера-младшего, сенатор Нельсон Олдрич, пролоббировал в Конгрессе США идею создания Центрального банка, который будет контролировать коммерческую банковскую систему и выпускать национальную валюту. Этот проект, ныне известный как Федеральная резервная система (ФРС), является независимым федеральным агентством с сетью резервных банков и не подчиняется государству и президенту США. Пятеро внуков Джона Рокфеллера-младшего укрепили позиции клана на мировой арене. Дэвида Рокфеллера, основателя и почетного руководителя Бильдербергского клуба высшей западной элиты (который называют ячейкой тайного «мирового Правительства»), считали главным глобалистом планеты. Он продвигал долгосрочные исторические проекты: предотвращение экологической катастрофы и исчерпания природных ресурсов, ограничение рождаемости и сокращение населения Земли. Сейчас клан Рокфеллеров – это влиятельная сеть, которая охватывает как финансовый сектор, так и нефтедобывающую индустрию, а также наднациональные структуры (например, ООН, БРИКС, НАТО, Бильдербергский клуб и др.). Состояние семьи: около 2,5 триллиона долларов.

Ротшильды. Еврейско-германская семья, берущая политическое начало от Майер Амшель, который предоставлял услуги по обмену монет одних германских княжеств на другие. Он придумал, как избежать рисков с перевозом валюты, отправляя из Англии в Европу не деньги, а хлопок и шерсть, и продавая их втридорога. Таким образом, расчеты в каждой стране происходили в местной валюте, а обменный курс оказывался очень выгодным для Ротшильда. В 20 лет Ротшильд стал поставлять монеты в княжеский дом Гессен-Кассель, а спустя 5 лет глава дома Вильгельм IX назначил Ротшильда личным банкиром. В последующие годы Ротшильд как приумножил состояние своего работодателя, так и сколотил свое собственное. В 27 лет Майер Амшель женился на дочери ростовщика. В браке родилось 5 сыновей и 5 дочерей. Майер Амшель обучил сыновей банковскому делу и отправил в разные концы Европы открывать филиалы банка Ротшильдов. Сеть охватила Лондон, Вену, Париж, Неаполь, старший сын вел дела семьи в родном Франкфурте. Пока сыновья занимались управлением, дочери Ротшильда вели документацию. Семейное банковское дело переросло в мощнейшую финансовую систему, которая не зависела от правителей и государств. В 1810 году патриарх семейства основал компанию «M. A. Rothschild und Söhne» («Майер Амшель Ротшильд и сыновья»), которая процветает по сей день. Уже в начале XIX века банк Ротшильдов кредитовал не только частных лиц, но и целые государства. В 1818 году Ротшильды одолжили Пруссии 5 миллионов фунтов, а в 1826-м Лондонский банк Ротшильдов предоставил заем Национальному банку Англии и предотвратил назревающий в стране кризис ликвидности. Состояние: около 3,2 триллиона долларов.

Барухи. Еврейско-американская семья, берущая политическое начало от биржевика Бернарда Баруха, который в 1903 году учредил собственную брокерскую компанию, которая активно сотрудничала с государством. Во взаимодействии капитала с властью Барух видел возможность влиять на мировые процессы, а потому уже в 1912 году взялся спонсировать предвыборную кампанию будущего президента США Вудро Вильсона. В благодарность он получил место в Ведомстве национальной обороны. Постепенно в руках Баруха сосредотачивались решения по важнейшим вопросам в национальной политике и экономике. Начиная с Вильсона, Бернард Барух за время своей деятельности являлся советником пяти американских президентов и большим другом премьер-министра Великобритании Уинстона Черчилля. Барух курировал проект по созданию атомной бомбы, был совладельцем Федеральной резервной системы США, после войны планировал создание «Международного правительства». Именно он ввел понятие «холодной войны», которое затем употребил Черчилль. Благодаря ему доллар стал мировой резервной валютой после войны. «Барух желает править миром, Луной и, возможно, Юпитером, – но это мы ещё посмотрим», –записал в своем дневнике президент Трумен. Бернард Барух был настоящим серым кардиналом Белого дома на протяжении всей жизни. К концу его жизни личное состояние в виде активов достигало триллиона долларов. Подконтрольный Бернарду Баруху «Standard Chartered Bank», охватывает деятельность всего финансового мира и контролирует все расчёты в мире. По мнению известного историка Андрея Фурсова, именно Барухи являются семьёй № 1 в мировой табели о рангах. «Возможно, финансовое состояние их и меньше, чем у Ротшильдов, Рокфеллеров, — считает эксперт, — но положение в мировой верхушке куда более высокое и серьёзное». В прессе не освещается жизнь и деятельность ни одного из его детей, внуков или правнуков. Каков капитал и состав семьи сейчас, а также имена наследников и управляющих состоянием, не разглашается.

Следующий элемент структуры политики – средства или ресурсы мировой политики. В первую очередь к ним относят различные неформальные международные частно-монополистические организации. Наиболее известными из них является Трёхсторонняя комиссия, Совет по международной политике и Бильдербергский клуб.

Трёхсторонняя комиссия, образованная в июле 1973 года при активном участии Джона Рокфеллера из 300 крупнейших ТНК трех геоэкономических зон: североамериканской, европейской и азиатско-тихоокеанской. Члены Трёхсторонней комиссии занимаются анализом сложившейся в мире ситуации, проблемами сотрудничества промышленно развитых стран, разрабатывают способы вовлечения других менее перспективных регионов в сферу своих экономических и политических интересов.

Совет по международной политике был образован в 1921 году также при поддержке семьи Рокфеллеров, финансовых домов Мелоно, Форда, Карнеги. Главная цель объединения заключалась в противодействии распространения большевизма в другие страны. В настоящее время Совет является проводником либеральных проамериканских моделей развития мира. Все президенты США, за исключением Рональда Рейгана, были членами Совета.

Бильдербергский клуб был образован в мае 1954 года в голландском городе Остербеек в отеле «Бильдерберг». Это своего рода «олигархический интернационал» мира, формирующий идеологию и механизм реализации доктрины «нового мирового порядка». В состав Клуба входили Генри Киссинджер, Збигнев Бжезинский, Роберт Макнамара. Многие лены Билдербергского клуба также связаны с кланом Рокфеллера.

Самыми уязвимыми средствами политики являются государства. Государства или правящие элиты формируются властными элитами и являются основными политическими акторами, контролирующими индивидов в границах страновых образований. Им позволено иметь собственные вооружённые силы, однако их использование ограничено, прежде всего, неформальными отношениями в элите. Используя политический инструментарий, властные элиты могут создавать страны и формировать в них государства самостоятельно. Так, например, появилось государство Израиль. В его основе лежали геополитические интересы Великобритании на Аравийском полуострове и в Месопотамии, а финансирование проекта осуществлялось влиятельнейшими финансовыми кланами европейских и американских властных элит, включая Ротшильдов.

На сегодняшний день, большинство государств жёстко контролируется властными элитами и реализуют различные проекты, принятые в Трёхсторонней комиссии, Совете по международной политике и Бильдербергском клубе.

Средством властвующих элит или средствами мировой политики являются также различные межгосударственные объединения и союзы. Примером межгосударственных объединений служит Североатлантический блок (НАТО), Европейский Союз (ЕС), Организация африканского единства (ОАЕ), Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), Лига арабских государств, ОБСЕ, Всемирная торговая организация (ВТО), Международный Валютный фонд (МВФ), Всемирный банк и др.

Наиболее значительную роль в международных отношениях играет Организация Объединенных Наций (ООН), связанная с Рокфеллерами. Образованная в 1945 году, она достигла практически полной универсальности, объединив 191 государство. В рамках ООН сложился целый ряд организаций, которые стали инструментами властных элит в достижении поставленных ими задач. Под эгидой ООН существует большое число «международных» организаций, которые осуществляют регулирование международной жизни. ООН наделена исключительно важной компетенцией решать вопросы войны и мира, в том числе и путём использования вооруженной силы.

За последнее десятилетие авторитет ООН в мировой политике снизился, что было связано с формированием однополюсного мира, которое привело к несоответствию структурно-функциональной организации межгосударственного объединения сложившейся ситуации в мировом пространстве. Однако, формирование однополярного мира стимулировало и возрастание роли «альтернативных центров», таких как НАТО, «Большая восьмёрка», усилило девальвацию основных норм «международного права», привело к нарушению принципа невмешательства во внутренние дела государств-участников и других государств, а также к функциональной трансформации самой организации.

Инструментами властных элит являются также негосударственные объединения, усиливающие своё влияние на международный политический процесс. Если в начале ХХ века насчитывалось лишь 69 международных неправительственных организаций, то в начале нынешнего столетия их численность превысила 60 тысяч. Среди неправительственных субъектов мировой политики выделяют международные неправительственные организации (МНПО) и транснациональные корпорации и банки (ТНК, ТНБ).

Согласно резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, МНПО считается «любая международная организация, не учрежденная на основании межправительственного соглашения». Основными признаками МНПО являются: отсутствие целей извлечения прибыли; её признание по крайней мере одним государством или наличие консультативного статуса при международных межправительственных органах; получение денежных средств более чем из одной страны.

В настоящее время наиболее известными и влиятельными МНПО являются такие организации как «Врачи без границ», «Гринпис», «Международная амнистия» и др. Неправительственные международные организации призваны отстаивать политические интересы своих фактических учредителей – властных элит. В этом плане интересно было бы обратиться не только к периоду «холодной войны», но и к современности, например, к деятельности всемирно известной экологической организации «Гринпис». В конце 70-х годов ХХ века, французские журналисты смогли убедить общественность в том, что протесты местного отделения «Гринпис» против строительства во Франции АЭС оплачивались из американского бюджета, а сами действия протестующих были согласованы с правительством США, продвигавшим на европейский рынок свои энергетические компании. Сегодня «Гринпис» также осуществляет «избирательную» экологическую деятельность, диктуя условия своих учредителей правительствам различных стран и ведя необъявленную войну с тысячами фирм, предприятий и компаний по всему миру.

Транснациональные корпорации получили бурное развитие во второй половине ХХ века, по данным ООН, к концу прошлого столетия их насчитывалось более 53 тысяч, 90 процентов их базировались в «развитых» странах северного полушария. Об их влиянии на международные отношения свидетельствует такой факт: в 1998 году «Дженерал моторс», одна из крупнейших ТНК, произвела продукции на 161,3 миллиардов долларов США, что больше валового продукта Греции (137,4 млрд. долл.), Израиля (96,7 млрд. долл.), Ирландии (59,9 млрд. долл.), Словении (19,5 млрд. долл.), Никарагуа (9,3 млрд. долл.).

Рост и влияние ТНК стимулируются развитием системы транснациональных банков, которые осуществляют финансовые операции по всему миру. В целом транснациональные корпорации стали активными и влиятельными участниками международных отношениях. Их деятельность имела и имеет как позитивную, так и негативную стороны. «Плюсы» деятельности ТНК: развитие мировой торговли; инвестирование крупных капиталов в экономику «развивающихся» государств; создание рабочих мест в слаборазвитых странах; расширение демократического пространства в мире за счёт совершенствования рыночных отношений; подготовка национальных кадров; внедрение процедур согласительного разрешения спорных и конфликтных ситуаций. «Минусы» деятельности ТНК: подрыв государственного суверенитета в странах присутствия; усиление в результате их деятельности разрыва между «богатым Севером» и «бедным Югом»; готовность ТНК и ТНБ ради собственных прибылей сотрудничать с репрессивными режимами; сохранение дешёвой рабочей силы в развивающихся странах, что блокирует социальный прогресс в этих странах; размытие традиционной культуры слаборазвитых стран посредством внедрения иностранных технологий, товаров, культурных и духовных ценностей и т. д.

В крайнем случае, в качестве инструмента властными элитами используется сила – физическое устранение противников, смена правящих элит и т.д. Показательны в данном отношении государственные перевороты в Ливии, Ираке и др. странах, которые осуществлялись либо при непосредственном участии ООН, либо при молчании большинства её членов.

Нормативный элемент структуры мировой политики представлен «международным правом», которое также является инструментом властных элит в мировом политическом пространстве и обеспечивает предсказуемость процессов в глобальном и страновом масштабе. Подвластные акторы, вступая в международные отношения, руководствуются принципами, заложенными в Уставе ООН, а также в Хельсинкской декларации Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ, впоследствии преобразованного в ОБСЕ).

Первым принципом, на котором строится деятельность государств-участниц ООН, является принцип суверенного равенства государств, он включает в себя следующие положения: государства юридически равны; каждое государство пользуется правами, присущими полному суверенитету. Понятно, что в действительности абсолютное большинство государств не обладает государственным суверенитетом, а властные элиты способны его низложить; каждое государство обязано уважать правосубъектность других государств. Вопрос о политической субъектности государств решается на мировом уровне; территориальная целостность и политическая независимость государства неприкосновенны. Норма, которая в реальности также не соблюдается. Элиты, как уже отмечалось, спаяны и имеют совместные проекты. Совместное участие в проектах, уже ограничивает политическую независимость государств; каждое государство имеет право свободно выбирать и развивать свои политические, социальные, экономические и культурные системы. Однако, некоторые государства считают важным бороться с тоталитарными режимами, низлагать правителей, устанавливать «переходные государственные системы»; каждое государство обязано выполнять полностью и добросовестно свои международные обязательства и жить в мире с другими государствами. Последнее слабо достижимо, потому что государствам всегда необходим внешний враг, с помощью которого они объединяют индивидов и их «обчищают» как в собственных интересах, так и интересах своих реальных создателей.

Второй принцип – принцип неприменения силы и угрозы силой, он заключается в том, что «все члены ООН воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или её применения против территориальной неприкосновенности и политической независимости любого государства, так и каким-либо другим образом, несовместимым с Уставом ООН».

Суть третьего принципа – нерушимости государственных границ – заключается в признании государствами-участниками ООН границ друг друга как нерушимых и предусматривает обязанность воздерживаться от любых посягательств на них. Содержание данного принципа можно свести к трём элементам: признание существующих границ; отказ от каких-либо территориальных претензий сейчас и в будущем; отказ от любых других посягательств на границы, включая угрозу силой или её применение.

Четвёртый принцип – принцип территориальной целостности государств, обязывает государства-участники ООН воздерживаться от любых действий, направленных на нарушение «национального» единства и территориальной целостности любого другого государства, предусматривает недопустимость приобретения одним государством территории другого с помощью силы или угрозы её применения.

Пятый принцип заключается в стремлении каждого государства, входящего в ООН, мирно разрешать возникающие международные споры: «все члены ООН разрешают свои международные споры мирными средствами таким образом, чтобы не подвергнуть угрозе международный мир, безопасность и справедливость».

Шестой принцип - принцип невмешательство во внутренние дела состоит в том, что государства-участники ООН не имеют права на вмешательство в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию любого другого государства. Важно заметить, что данная норма распространяется на действия любых других участников международного общения, а не только страны, входящие в ООН.

Суть седьмого принципа – принципа всеобщего уважение прав человека – заложена в его названии. Вместе с тем в Уставе ООН обязательства государств по соблюдению прав человека изложены в самой общей форме, и до настоящего времени государства-участники сами конкретизируют его нормативное содержание, а непосредственная регламентация и защита прав и свобод человека, по-прежнему, остаётся внутренним делом каждого государства.

Восьмой принцип – «принцип самоопределения народов и наций» – декларирует безусловное уважение права каждого народа свободно выбирать пути и формы своего развития. После формального развала колониальных империй решение вопроса о самоопределении «наций» и образовании суверенных государств подвержен влиянию «двойных стандартов».

Девятый принцип - принцип сотрудничества заключается в обязанности государств «осуществлять международное сотрудничество в разрешении международных проблем экономического, социального, культурного и гуманитарного характера», а также поддерживать международный мир и безопасность и с этой целью принимать эффективные коллективные меры.

В соответствии с Уставом ООН, «все члены ООН добросовестно выполняют принятые на себя по настоящему Уставу обязательства, чтобы обеспечить им всем в совокупности права и преимущества, вытекающие из принадлежности к составу членов ООН». В этом заключается последний принцип – принцип добросовестного выполнения международных обязательств странами-участницами.

Принципы ООН разработаны для «национальных государств» как зависимых от властных элит акторов, ограничивают их политический потенциал, в значительной степени формальны и политически незначимы для их создателей.

Несмотря на спаянность мировой властной элиты, внутри неё имеются противоречия, связанные с борьбой за господство. В публичном политическом пространстве известна борьба между кланами Рокфеллеров и Ротшильдов. Несмотря на то, что данная борьба в 2013 году закончилась «мирным договором», на сегодняшний день влияние на умы жителей мира сохраняют две геополитические идеологии – атлантизма, за которой стоит клан Рокфеллеров, и континентализма, поддерживаемая кланом Ротшильдов.

Геополитическая идеология атлантизма, основывается на морском могуществе, или талассократии. Считается, что талассократия динамична и восприимчива к техническому прогрессу, ей присущ дух индивидуализма и предпринимательства, которые предопределяет «Море». Подобный тип цивилизации развивается активнее, чем теллурократический, то есть основанный на могуществе «Суши», а его основная установка – движение вперёд. Отсюда во многом проистекает и мифологизм гегемонистской политики правящей элиты США, а фактически, группы Рокфеллеров, сформировавшей на континенте «Новую Англию».

На взгляд основных разработчиков и последователей атлантизма (Альфреда Мэхена, Хартленда Маккиндера, Николаса Спикмена и др.), правящие элиты США должны в ближайшей перспективе получить контроль над всеми стратегическими районами планеты. С этой целью государственной элите Штатов важно стремиться к постоянному расширению зоны своего влияния, используя все имеющиеся ресурсы, в том числе и вооружённую силу. Стремление США к мировой гегемонии диктуется утверждением, что Соединенным Штатам недостаёт многих важнейших сырьевых материалов, доступ к которым должен быть обеспечен, если Америка намерена сохранить безопасность в экономическом и политическом отношениях.

В настоящее время в геополитической концепции атлантизма (неоатлантизма) можно выделить два направления: оптимистическое, представленное идеей Френсиса Фукуямы о «конце истории» и окончательной победе Запада над Востоком, которая бала получена в результате краха СССР; и пессимистической, изложенной Самюэлем Хантингтоном в программной статье «Столкновение цивилизаций». Если первый утверждает, что с поражением в «холодной» войне Советского Союза был разрушен последний бастион иррационализма и человечество пришло к наиболее разумному строю, воплотившемуся в капитализме, современной западной цивилизации, рыночной экономике и либерально-демократической идеологии, то второй говорит об обратном: падение СССР не ведёт к формированию гармоничного мира, основанного на ценностях атлантической цивилизации и, в ближайшее время будут образованы новые евразийские блоки, базирующиеся на цивилизационных традициях и устойчивых этнических архетипах. Таким образом, Самюэль Хантингтон призывает рассматривать геополитическую картину мира в ракурсе основополагающего дуализма, отмечая, что очагами напряжения и противостояния с Западом могут стать новые геополитические зоны или цивилизации, такие как славяно-православная, конфуцианская (китайская), японская, исламская, индуистская, латиноамериканская и, возможно, африканская. Вектор развития этих цивилизаций будет ориентирован в направлении, отличном от траектории атлантизма и цивилизации Запада, которая снова окажется в ситуации противостояния.

При рассмотрении оптимистического и пессимистического направлений неоатлантизма следует обратить внимание на то, что в них отражается идеология двух ведущих политических партий США: Фрэнсис Фукуяма выражает глобальную стратегическую позицию демократов, тогда как Самюэль Хантингтон является выразителем идейных позиций консерваторов – республиканцев. Но и Ф. Фукуяма и С. Хантингтон выражают геополитическую позицию клана Рокфеллеров.

Геополитическим взглядам неоатлантистов противостоят взгляды контитенталистов, выступающих за объединение стран «Суши» и усиление их влияния на мировой политический процесс. Данная повестка сформирована кланом Ротшильдов.

Континентализм идеологически многолик, как и само евразийское сообщество. В доктринах «Суши» можно наблюдать как элементы классических идеологий, так и научно-творческие изыскания, и элементы мистицизма.

В конце 60-х годов XX века во Франции возникло геополитическое течение «новые правые», объединившее социалистов и сторонников буржуазной демократии, германофилов и модернистов, а впоследствии и славянофилов. Ведущим принципом «новых правых» стал принцип континентальной геополитики. Будущее, считали они, принадлежит «Большим Пространствам», на территории которых должна быть создана «Федеральная Империя». Это стратегически единое пространство, где каждый этнос сохраняет свою самобытную культуру.

Создание «Федеральной Империи» связывалось «новыми правыми» с выходом из НАТО, соблюдением строгого нейтралитета, созданием собственных европейских ядерных сил. Сторонником «новых правых» был, например, Президент Франции генерал Шарль де Голль, который с подачи Ротшильдов, укреплявших свою финансовую империю в Европе, в 1965 году потребовал от США в соответствии с действующей тогда Бреттон-вудской международной валютной системой обменять 1,5 миллиарда бумажных долларов на золото по официальному курсу: 35 долларов за унцию.

Принципиально не отличались от доктрины «новых правых» идеи бельгийца Жана Тириара, который считал себя европейским «национал-большевиком», создателем «Европейской империи». Его теория строилась на правиле «автаркии больших пространств», то есть необходимости объединения небольших стран с крупными. Жан Тириар считал, что государства Европы потеряют своё политическое влияние, если не создадут единую империю, противостоящую США. Единая Европейская империя должна быть нейтралистской, унифицированной, государством-нацией. Впоследствии он пришёл к выводу, что масштаба Европы уже недостаточно, чтобы противостоять США и идеям атлантизма, поэтому необходимо создать союз Европы и СССР. Таким образом, бельгиец сконструировал биполярный геополитический мир Запад – Евразия и отдал предпочтение советскому социализму вместо западного капитализма. Его проект получил название «Евросоветская империя от Владивостока до Дублина». Именно создание такой империи, по мнению Жана Тириара, позволило бы сохранить существующие европейские и азиатские геополитические структуры.

Идеи «национал-большевиков» и «новых правых» нашли своё выражение и в политических взглядах австрийского генерала Йордиса фон Лохаузена. Он утверждал, что политические системы только тогда могут быть прочными и долговечными, когда лидеры государств мыслят «тысячелетиями и континентами». Йордис фон Лохаузен считал Европу континентальным образованием, временно оказавшимся под влиянием и контролем талассократии. По его мнению, для того чтобы изменить свою судьбу, Европе надо получить необходимый пространственный минимум. Для этого необходим союз Германии и России, которые в одиночку не способны выдержать давление англосаксонских стран, в первую очередь, США.

Следует обратить внимание на то, что противостояние «анлантистов» и «континенталистов» нашло своё отражение в таком оригинальном литературном жанре, как геополитическая беллетристика. Основатель геополитической беллетристики французский писатель Жан Парвулеско смог свести всю историю человечества к истории борьбы за могущество между орденами «атлантистов» и «евразийцев», которые пережили многие правящие светские династии, финансовые империи, религиозные институты. В многовековой борьбе «орденов» участвовали короли и крупные финансисты, патриархи и папы, дипломаты и генералы, революционеры и мистики и т. д.

При рассмотрении геополитических идеологий следует остановиться на идеологии мондиализма, основанной на идее всеединства человечества. Её кратологические (кратология – наука о власти) корни связаны как с «планетарной гегемонией талассократии», так и с конвергенцией (сближением) двух выше названных геополитических лагерей в нечто единое и установление «мирового правительства». Теория мондиализма также известна как доктрина «нового мирового порядка». Она разрабатывалась американский геополитиками с 70-х годов ХХ века, а впервые во всеуслышание о ней было заявлено Президентом США Джорджем Бушем во время войны в Персидском заливе. Смысл мондиализма сводится к выводу о неизбежности полной планетарной интеграции, перехода от множественности государств, народов, наций и культур к «униформному миру».

Мондиалистские идеи не являются исключительно продуктом современности, их некоторые черты были характерны для рассуждений философов Средневековья, которые считали, что в какой-то кульминационный момент истории все народы земли соберутся в едином Царстве, в котором не будет противоречий, трагедий, конфликтов и проблем, свойственных обычной земной истории. В Новое время на мондиалистские утопии также имелся «спрос» в политико-философских кругах, но концепции уже отличались рациональностью и носили в основном классовый оттенок. Так, мондиалистские идеи были свойственны как социалистам и коммунистам, так и либералам, выступающим за свободные рыночные отношения, в том числе, свободный обмен товарами между странами и континентами. Например, группа «Круглый стол», созданная представителями крупной буржуазии, должна была «способствовать установлению системы беспрепятственной торговли во всем мире и созданию единого Мирового Правительства».

Инфодемия COVID-19 в известном смысле свидетельствует, что в настоящее время, мировыми элитами реализуется мондиалистский проект, соответствующий исследованиям Фонда Рокфеллеров. В плане того, как будет выглядеть мир будущего не безынтересно посмотреть фильмы сериала «Чёрное зеркало».

 

3.9. Политический маркетинг

3.9.1. Понятие «политический маркетинг». В настоящее время понятие «политический маркетинг» становится всё более используемым как в научной литературе, так и в практической деятельности. Связано это прежде всего со стремлением государств сблизиться с «легитиматорами», повысить свой имидж, подкрепить иллюзию конкуренции политический игроков в борьбе за государственное «корыто». Вместе с тем, единого определения термина «политический маркетинг» в политической науке, до сих пор, не сложилось. Причина последнего заключена в том, что понятие «маркетинг», появившись в экономической сфере, не может быть в полном объёме перенесено в сферу политических отношений, а, следовательно, нуждается в научной доработке политологами и другими специалистами, изучающими политические отношения. Сделать последнее достаточно сложно, особенно при понимании системных вопросов, знании иерархии политических отношений, бесполезности государства для общества и бесправия населения.

В самом общем плане политический маркетинг представляют как науку, искусство и технологию эффективной социальной деятельности в сфере производства, продвижения, распределения и обмена политической продукции. А задачей политического маркетинга принято считать выработку политических предложений и удовлетворение спроса граждан в определённых политических услугах, причём не обязательно связанных с избирательным процессом, и, естественно, не связанных с разрушением государствоцентризма, так как если государствоцентрическая система будет разрушена, то гражданам незачем будет «приобретать политические услуги и продукцию» у посредников и фактически хозяев их судеб, они её будут производить сами как непосредственно, так и через различные формы самоорганизации.

Анализ возможности применения маркетинговой теории к политической деятельности был осуществлён в западной науке в конце 60-х годов XX века. Среди авторов теории политического маркетинга можно назвать классика теории маркетинга Филипа Котлера, который видел цель политического маркетинга в удовлетворении политических потребностей аудитории общественно-политическими организациями, государственными учреждениями и религиозными объединениями. Далее концепция политического маркетинга получила развитие в работах французского социолога Пьера Бурдье, который рассматривал политический маркетинг как процесс взаимодействия политических агентов друг с другом, в ходе которого приобретается политический капитал. Американский политический исследователь Гари Маузер определил политический маркетинг как один из способов менеджмента и как технологию влияния на поведение масс.

Появление политического маркетинга как искусства управления индивидами связано с рационализацией социальных отношений, возникшей в период Возрождения и Нового времени, появлением у индивидов веры в способность человеческого разума, их верой в идеалы свободы и индивидуальные права человека. Его же предтечей стало мифологизация мира политики, иллюзия того, что государственные элиты служат индивидам. В этом плане можно вспомнить размышления итальянца Никколо Макиавелли, говорившего, что государь должен формировать лояльное отношение к себе своих подданных, и, отмечавшего то, что дольше всего у «власти» находились те, кто пренебрегал нормами морали и нравственности.

Вместе с тем, у политического маркетинга имеется две стороны. Первая сторона, как было отмечено, связана с совершенствованием технологии управления индивидами мирными методами; вторая – с принципами утилитаризма, методологического индивидуализма и этического гедонизма, которые в совокупности выливаются суверенность индивидов в определении собственных интересов и заботу только о предельном умножении собственной пользы при полном безразличии к общественному благу. Именно при таком подходе политическое пространство превращается в рынок, на котором продаются «продукты», способные удовлетворять спрос свободных граждан. Конечно, вторая сторона политического маркетинга в государствоцентрической системе иллюзорна, так как «спрос» в государствоцентризме прямо связан с удовлетворением «свободными людьми», прежде всего, интересов властных и правящих элит.

Таким образом, понятно, что возникновение политического маркетинга связано с развитием общества, совершенствованием механизма управления: если в доиндустриальную эпоху главную роль играло подчинение одних индивидов другими через развитие технологии устрашения, а в индустриальном обществе ведущей технологией подчинения стала технология подкупа, то в современном обществе, как считают политологи, главную роль должно играть искусство диалогового взаимоотношения между гражданами, рождающее маркетинговые отношениям в сфере политики. Конечно, данное мнение излишне идеализировано, так как управление в государствоцентрической системе строится на политике «кнута и пряника», а социальные коммуникации и диалоговые взаимоотношения между гражданами развиваются лишь в той сфере, где не наносят вред правящим элитам, в противном случае, последние быстры решают проблему с помощью «правоохранительных» органов. Вместе с тем, маркетинговые технологии, несомненно, помогают формированию человека с клиповым мышлением, биоробота в которого на подсознательном уровне можно заложить необходимую информацию и получать в процессе использования «биомашины» необходимый результат.

3.9.2. Структура политического маркетинга и его виды. При рассмотрении структуры политического маркетинга следует обратиться к основам экономического маркетинга. В структуре экономического маркетинга, как правило, выделяются следующие четыре составляющие, характерны и для политического маркетинга: продукт, цена, место, продвижение.

Продуктом политического маркетинга является услуга, предлагаемая «потребителям» тем или иным субъектом политических отношений. Продукт должен иметь необходимое качество, позитивно оценивающееся определённым сегментом «потребителей». В предлагаемом «продукте» должны отражаться уровень политической образованности индивидов и степень его управляемости; он не должен восприниматься как популистский, так как вряд ли он будет куплен индивидами, обладающими знаниями в политической сфере. Малограмотный индивид может приобрести популистский «товар» за очень высокую цену, в том числе равную цене собственной жизни. Так, поддержка Национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП) в 1933 году привела к многочисленным жертвам немецкого населения. Кроме того, с течением времени, он может получить необходимые знания и понять, что его обманули, что приведёт к его дальнейшему отказу от взаимодействия с «продавцом».

Определённую роль при реализации «товара» играет «сервис». В политической сфере «сервис» может выступать как реализация политиком своей программы. В данном случае уместно вспомнить два принципа власти – принцип позитивности и действенности. В обществе с высоким уровнем политической грамотности населения покупать товар у «продавца» хотя бы раз обманувшего «покупателя» вряд ли кто будет. В последнем случае можно было бы обратиться к роли научного сообщества, политических консультантов, СМИ в западных странах и США, оказывающих огромное влияние на ход «избирательных» кампаний различного уровня. Осуществляя контроль за деятельностью политических акторов и информируя население об их работе, политологи, политические консультанты и журналисты способны оказывать существенное воздействие на политический процесс, содействовать поддержке или поражению тех или иных акторов в политических кампаниях.

Желательно, чтобы предлагаемый «покупателям» «товар» имел «марку». «Марка» в решающей степени зависит от тех индивидов, которые принимают властно-политические решения. В данном случае важны профессионализм лидеров, их способность держать слово, их честность, порядочность, открытость. Единожды испортив «марку» «товара» в дальнейшем сложно восстановить позитивный имидж политика, кандидата, политической партии, общественного объединения. В этом плане показательны результаты поддержки политических партий на «выборах». Так, например, количество избирателей, поддерживающих политическую партию «Единая Россия» в течение двух последних избирательных циклов, только по официальным данным, уменьшилось почти на 15 процентов: если в 2007 году партия получила 64,30 процента голосов избирателей, то в 2011 – только 49,32 процента. Незначительная поддержка на выборах российских «либеральных» политических партий во многом связана с имитацией при реализации социально-политических и экономических реформ в начале – середине 90-х годов ХХ века. Современное влияние на политический процесс политической партии КПРФ также во многом обусловлено известностью «марки». Если допустить ребрендинг КПРФ, то число граждан, поддерживающих «новую» партию значительно снизится. В современных условиях «марку» «товара» продолжает также определять идея.

Интересно то, что в государствоцентрической системе «товар» не предлагается, а навязывается, его обязательно требуется купить, так как без него, по мнению «продавцов», невозможно будет жить. При навязывании «товара» не осуществляется «сервиса», за исключением «промывания мозгов» в учреждениях «социализации». Именно здесь упаковывают «товар» в красочную упаковку и закладывают в подсознание индивидов, которых затем заставляют имитировать «рынок продукции», доказывать какая партия лучше и насколько она эффективно позволяет президенту поддерживать «стабильность и развитие».

Следующий элемент структуры политического маркетинга – «цена» или «стоимость товара». За разный «товар» или «услугу» индивидв способны платить разную цену в зависимости от многих факторов, в первую очередь, от уровня своей политической культуры, осознания собственного места в системе политических отношений, социально-экономического положения, влияния административного ресурса и т. д.

Дорого стоят идеи, которые призывают население к решительным действиям. Например, к революциям, восстаниям, бунтам, забастовкам и т. д. Не всё индивиды способны «покупать» данную продукцию, а лишь те, кому нечего терять, для кого страх, посеянный государством, не представляется ужаснее собственного положения. Намного дешевле ненасильственное сопротивление, но этот «товар» не имеет ярко выраженного «вкуса», поэтому способен заинтересовать только думающих индивидов, которые всегда являются меньшинством. Причём думают они тоже не одинаково.

«Ценой» за приобретаемый «товар» может быть и выражение открытой солидарности с идеями, провозглашаемыми той или иной политической группой. Так, граждане, идущие на «выборы», выражают свою солидарность с теми или иными силами в них участвующими, согласие с механизмом формирования представительных органов, установленным государством.

Для тех индивидов, которые готовы платить высокую цену, например, участвуя в массовых акциях протеста, государство предусматривает «скидки», или наказывает. Например, повышение пенсий и пособий определённым категориям граждан в период, предшествующий «избирательным» кампаниям, ведёт если не к поддержке правящих элит, то к формированию к ним более лояльного отношения. Способом воздействия на граждан при выборе «товара» или «услуги» может стать наказание, проявляющееся в виде ужесточения ответственности за нарушение уголовного, гражданско-правового, административного законодательства или ограничение политических прав граждан.

«Платой» за «услугу» является передача индивидами части своих прав правящим элитам. Причём «плата», как правило, осуществляется в «кредит», с надеждой на проценты от уплаченных налогов или голосов, отданных на «выборах». И ещё один момент, после того как покупатель товара заявил, что товар покупает, государство может в одностороннем порядке повысить его цену. Дело в том, что ни в одном акте ни одного государства не устанавливается максимальная стоимость «продукции», а продавцу, как известно, всегда не хватает, он всегда не доволен поступившими в «народный кошелёк» налогами и всегда готов требовать их увеличения, увеличивать налоги и вводить новые, штрафовать «покупателей» даже за то, что они отказываются покупать «прошлогодний снег» ради «общего блага».

Продвижение «товара» осуществляют PR-специалисты, подключая к данному процессу министерства, федеральные СМИ, высших должностных лиц государства, «суперзвёзд», членов партий и общественных организаций. PR-специалисты – это «наёмники», стоящие на страже государствоцентрической системы и за деньги обеспечивающие её незыблемость.

В политическом маркетинге можно выделить маркетинг государственный, партийно-политический, «международный».

Государственный маркетинг представляет собой деятельность государства и его органов в сфере производства, продвижения, распределения и обмена производимой им продукции. Его можно разделить на внутренне- и внешнеполитический. С целью поддержки спроса на товар, подлежащий обязательному приобретению, государство-монополист: производит и продвигает государственные программы (экономические, социальные, оборонные и проч.), затрагивающие интересы управляемых. Причём о государственных программах знают только «свои», а само государство старается о них умолчать, или предъявляет к соискателям такие требования, что участвовать в них не найдётся желающих; осуществляет воспроизводство и распределение административно-кадрового ресурса. Государственные должности занимают в соответствии с принципом клиентелизма, то есть родственники, близкие, знакомые идут первыми; а критерием профессионализма, естественно, является лояльность; оно также производит и продвигает нормативно-правовые акты, отражающие интересы тех или иных социальных групп, в первую очередь, по странному обстоятельству, представителей крупного бизнеса, банкиров, «правоохранителей» и «силовиков», то есть тех, кто является опорой государству; осуществляет производство и продвижение информационной продукции, а также собственной рекламы, мифологизирует политическую реальность; формирует идеологию. В большинстве стран мира государственная идеология запрещена, но фактически существует в президентских обращениях, стратегиях государственного развития и т. д.; создаёт условия для удовлетворения потребностей граждан в государственной карьере и статусности в обмен на политическую лояльность.

Кроме того, для государства важным является формирование государственного бренда на международной арене; поддержание своего авторитета в «международном» политическом пространстве. С этой целью правящие элиты участвуют в подписании различного рода деклараций и других актов. Например, частично ратифицировав конвенцию ООН против коррупции (за исключением статьи 20 «Незаконное обогащение»: «При условии соблюдения своей конституции и основополагающих принципов своей правовой системы каждое государство-участник рассматривает возможность принятия таких законодательных и других мер, какие могут потребоваться, с тем, чтобы признать в качестве уголовно наказуемого деяния, когда оно совершается умышленно, незаконное обогащение, то есть значительное увеличение активов публичного должностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать»), Российская Федерация смогла поднять свой авторитет в глазах других государств мира и властных элит. В тоже время отказ правящих элит России от ратификации 20 статьи остаётся обстоятельством, дискредитирующим Российское государство в глазах мировой общественности, хотя, наверное, это кому-то нужно. Эффективно организованный внешнеполитический маркетинг позволяет государству поддерживать и укреплять свой авторитет в мировом политическом пространстве, извлекая из этого соответствующую выгоду, тем не менее, в сфере внешнеполитических отношений мало что зависит от самих государств, являющихся инструментами политической борьбы между различными группами во властной элите.

Партийно-политический маркетинг, являясь отраслью политического маркетинга, предполагает разработку теории и практики деятельности политических партий, блоков, союзов, движений в сфере производства, продвижения, распределения и обмена политической продукции. Основными направлениями данной деятельности можно считать повышение коммуникации с правящими элитами, производство и продвижение партийных программ, продвижение и распределение партийных кадров, лоббирование партийных интересов в государственных органах, рекламу партии и партийных лидеров. Главное в партийном маркетинге не затрагивать те направления, которые способны нанести вред государствоцентризму, например, не поднимать вопросы, связанные с механизмом отзыва, конституционным закреплением максимальных налогов, формированием народной армии и муниципальной милиции, выборами сотрудников прокуратуры и избирательных комиссий, независимостью от государства учёных и преподавателей, а также другими механизмами, ведущими к формированию у индивида чувства собственного достоинства и свободы.

«Международный» (внешнеполитический) маркетинг, как принято считать, основан на взаимоотношениях между отдельными государствами и «международными» политическими союзами, блоками, альянсами, возникающими по поводу установления и распределения зон политического влияния и легитимации сфер геополитических интересов субъектов «международных» отношений. Вместе с тем, возможности национальных государств в сфере международных отношений существенно ограничены, а фактически, не входят в сферу их полномочий. Принятие тех или иных внешнеполитических решений, является исключительно компетенцией властных элит, которые в зависимости от цели могут как стабилизировать, так и дестабилизировать ситуацию в той или иной стране мира.

3.9.3. Политический маркетинг в «избирательной» кампании. Одной из важнейших разновидностей политического маркетинга является «избирательный» маркетинг. Как говорят работники торговли: «Не обманешь, не продашь!» «Избирательный» маркетинг как политическая практика представляет собой сферу деятельности, где непосредственно продаются и покупаются услуги «избирателей», политических консультантов, специалистов в сфере связей с общественностью, политической рекламы, имиджмейкеров и т. д. В избирательном маркетинге крайне заинтересованы как властные, так и правящие элиты, потому что именно он фетешизирует государство, обеспечивая сохранность государствоцентризма, заставляет отдельных граждан бороться (далеко не всегда результативно) за вхождение в состав правящей элиты.

Задачей «избирательного» маркетинга является обеспечение тесной связи кандидата (избирательного объединения) с потенциальными «избирателями», соответствующее позиционирование кандидата или объединения на «выборах». Для реализации данной задачи используются различные приёмы и методы, позволяющие при максимальной экономии ресурсов получить максимальный результат, в лучшем случае – победу на «выборах». Для достижения поставленной цели, кандидату, решение по которому не принималось государством (случайному кандидату) следует не только опередить соперника, но получить реальных голосов на 15-20 процентов больше, чтобы, таким образом, «обнулить» фальсификации. Государству всегда проще не допустить таких кандидатов до «выборов», либо снять их на одном из этапов кампании, чтобы в дальнейшем не тратить на них ресурсы для встраивания в систему.

Достижение цели «избирательного» маркетинга – победы участника «избирательной» кампании – осуществляется в три этапа. Первый этап предполагает изучение конъюнктуры «политического рынка», получение информации о настроениях «избирателей», их готовности поддержать те или иные программы, получение информации о конкурентах, о степени поддержки их легитиматорами, а также правящими элитами. На данном этапе избирательной кампании привлекаются к работе различные социологические исследовательские центры, социологи, эксперты.

Второй этап основывается на анализе полученных результатов социологических исследований и предполагает выработку общей стратегии и тактики в процессе создания и реализации политического «продукта». При разработке стратегии «избирательной» кампании определяется её направление (модель). От правильного выбора стратегии кампании во многом зависит её конечный результат.

В политической науке принято выделять следующие виды стратегий «избирательной» кампании: рыночную, административно-командную, организационно-партийную, неструктурированную, комплексную. Каждая из избирательных стратегий отличается от других набором методов и основными ресурсами, используемыми в избирательной борьбе-шоу.

В так называемой рыночной модели кандидат или избирательное объединение рассматриваются как «товар», который PR-технологи, политические консультанты и организаторы должны продать «покупателям», используя для этого различные методы рекламы и пропаганды. При этом «избиратели» рассматриваются как статисты, как объект манипулирования, а сами кандидаты превращаются в сконструированный политическими маркетологами имидж, часто далекий от реальности.

В рыночной модели избирательной кампании главное место занимает не кандидат и не его программа, выступающие в роли «товара», а консультант – маркетолог-продавец, задачей которого является создание такой привлекательной «обёртки» (имиджа), которая позволяет сбыть легитиматору «товар» любого качества. Имиджмейкеры фактически «лепят» образы кандидатов в сознании потенциальных легитиматоров, которые, по наивности, в дальнейшем считают, что действительно выбирают кандидатов и избирательные объединения, исходя из собственных интересов.

Основным ресурсом рыночных кампаний являются деньги, которые тратятся как на оплату консультантов, так и на интенсивную рекламную кампанию, прежде всего в СМИ. Вместе с тем, даже очень большие деньги не всегда могут дать положительный результат, тем более, если их «не туда заносить». Рассчитывать исключительно на поддержку легитиматоров в рыночной, как и в других моделях, нельзя.

Субъектом административно-командной модели является государство, поэтому её использовать могут лишь кандидаты или «избирательные» объединения, тесно связанные с элитами.

Административно-командная модель является основной в политической практике разных стран мира, чему способствует государствоцентрический характер политической системы. И чем больше в государствоцентризме этатизма, патернализма, чем жёстче её моноцентрическая пирамидальная структура и развитее неформальные отношения, тем она востребованней. В конечном счёте, данная модель ведёт к обострению социально-экономических и политических противоречий в обществе, так как способствует появлению у легитиматоров чувства несправедливости, разочарования «избирательным шоу». Показателен в данном случае пример прошедших президентских «выборов» в США, когда представителями команды Дональда Трампа были выявлены грубейшие нарушения на «избирательных» участках. Такого в «Стране свободы» никто не ожидал, но американская политическая система, как и системы других стран также является государствоцентрической.

Использование административно-командной модели «избирательной» кампании особенно эффективно для кандидата или партии тогда, когда «покупатели» находятся в соответствующем психоэмоциональном состоянии, деморализованы, опасаются внешнего воздействия со стороны государства, обладают низким уровнем политической грамотности и характеризуются патриархальной или подданнической политической культурой. При использовании данной модели «избирательной» кампании также важны достаточно сильная мотивация бюрократического аппарата, инициатива местных руководителей, полная лояльность чиновников к кандидату.

Существует несколько разновидностей административно-командных моделей, каждая из которых отличается степенью воздействия на легитиматора. Так, при «мягкой» разновидности административно-командной модели государство скрыто использует ресурсы в поддержку своего кандидата или для дискредитации случайно выявленного соперника (реальные соперники в любой избирательной кампании, как правило, отсекаются ещё на этапе регистрации). В этом случае ресурсы, как правило, заменяют деньгами, позволяя участнику «избирательной» кампании по льготным ценам организовать публикации в прессе, бесплатно использовать помещения для встреч или для выставки агитационных стендов, воспользоваться служебной рассылкой в целях агитации или получить доступ к необходимым документам и т. д. При «жесткой» кампании - предусматривается выдача «заданий» подчинённым, сопровождаясь соответствующими санкциями и поощрениями. В такой модели встречается также и запугивание «избирателей».

При использовании организационно-партийной модели основной упор делается на работу региональных отделений политических партий. Главным ресурсом организационно-партийной модели является партийная организация, а её основное отличие от предыдущих моделей заключается в том, что работа строится по принципу постоянного присутствия в регионе, районе, городе, поселке и т. д. Агитационная деятельность осуществляется преимущественно постоянно, несмотря на наличие или отсутствие официально объявленной избирательной кампании.

Кампания, построенная по организационно-партийному принципу, является одним из самых эффективных методов «избирательной борьбы». Как говорят американские консультанты, кампании выигрываются не деньгами, а организациями, но для этого государству приходится содержать партии, постоянно их «подкармливать». Неудивительно, что с конца прошлого века кормление партий начало осуществляться из средств государственного бюджета, несправедливо именуемого «народный кошелёк».

Для неструктурированной модели характерна самоотверженность и бескорыстие групп поддержки, способных окупить все недостатки организации. При этом основным ресурсом такой кампании является сам кандидат. В современных условиях функционирования политического процесса, когда политические партии, государство и поддерживаемые им кандидаты теряют доверие со стороны граждан, неструктурированные кампании могут дать положительный результат, однако, в целом, они не выдерживают конкуренции с серьёзно подготовленными кампаниями.

Комплексная модель характеризуется сочетанием различных моделей. В ней недостаток в одних ресурсах компенсируется другими ресурсами. Такие модели используются в «развитых» странах, для которых характерна сложность структурной организации общества и развитость социальной коммуникации.

Кроме выбора «избирательной» модели особое значение в избирательном маркетинге уделяется разработке имиджа кандидата («избирательного» объединения) и определяется тактика по отношению к конкурентам.

Имидж кандидата («избирательного» объединения) должен способствовать доброжелательному отношению к нему со стороны большинства «избирателей»; быть эмоционально ярким и воздействовать, прежде всего, на чувства «избирателей», вызывать доверие и симпатию, описываться простыми и яркими фразами, содержать понятные «избирателям» лозунги, раскрываться в привлекающих «избирателей» сюжетах, должен быть законченным, но оставляющим «избирателю» возможность «доработать» его по своему вкусу.

Определяя характер отношений с конкурентами, кандидат («избирательное» объединение) должен чётко соразмерять свои ресурсы с ресурсами соперников и вырабатывать тактику, позволяющую, с одной стороны, ярко позиционировать себя в среде подобных, с другой – минимизировать негативное влияние «внешних сил».

Третий этап в проведении «избирательной» кампании представляет собой продвижение «продукта» непосредственно на рынок. На данном этапе происходит убеждение «покупателей» в том, что предлагаемый «продукт» отвечает их интересам. На рассматриваемом этапе большую роль играет политическая реклама. Её назначение – довести до граждан политическую программу кандидата (избирательного объединения), представить его в наилучшем виде, показать, что голосование за него даст им наибольшие блага, чем голосование за другого кандидата («избирательное» объединение).

Стержень политической рекламы – слоган. Цель слогана заключается в привлечении на сторону кандидата («избирательного» объединения) «покупателей», установлении эмоционального контакта с ними. Так, на выборах депутатов Государственной Думы в 2011 году использовались следующие лозунги: Единая Россия - «Будущее за нами!», «Вместе победим!»; КПРФ – «Верю только КПРФ!», «Россия! Труд! Народовластие! Социализм!», «Порядок в стране, достаток в доме!», «Власть трудящимся, а не ворам!»; ЛДПР – «За русских!», «Россия и для русских тоже!», «Не врать и не бояться!»; Справедливая Россия – «За Россию без жуликов и воров!»; Яблоко – «Мы вернём вам надежду!»; Патриоты России – «Счастливый человек – счастливая страна!».

Важную роль в рекламе также играют символы. Как известно, символом «Единой России» является медведь, КПРФ – серп и молот на фоне раскрытой книги, ЛДПР – сокол серого цвета с распростёртыми крыльями, «Справедливой России» – стилизованный российский флаг с широкой красной полосой, на которой написано название партии. Изображение символов на плакатах, значках, лозунгах напоминает «избирателям» о партии, проводящей политическую рекламу.

В политической рекламе большую роль играет листовка. Это наиболее надёжное, недорогое, оперативное и достаточно эффективное средство ведение политической рекламы. Грамотно организованная и профессионально подготовленная листовочная кампания является одним из самых эффективных средств информирования легитиматоров. Цель листовки заключается в донесении до «покупателя» послания кандидата («избирательного» объединения), актуализации его имиджа, мобилизации электората на его поддержку, ослаблении пропагандистских усилий соперников.

Важнейшим средством влияния на «избирателей» являются СМИ: пресса, радио, телевидение – а также массовые справочники, кино, видео- и звукозапись и т. д. Всё большее значение в рекламе кандидатов («избирательных» объединений) в настоящее время приобретает «Интернет».

Реклама в СМИ в большинстве кампаний выполняет основную «информационную» функцию по продвижению политического продукта. Такую рекламу на федеральном, а также на региональном уровне нельзя заменить ничем другим, однако именно этот вид пропаганды является одним из самых дорогих, к тому же в условиях российской политической действительности им не могут в полном объёме воспользоваться все кандидаты («избирательные» объединения).

Особую роль в агитационной кампании играет реклама, размещённая на улице: плакаты, рекламные щиты, газосветные установки, растяжки. Требования к текстам уличной рекламы отличаются от требований к текстам листовок, газетно-журнальной и иной продукции. Считается, что у пешехода есть всего 3-5 секунд, чтобы заметить и просмотреть наружную рекламу, а у автомобилиста или пассажира общественного транспорта – 1-3 секунды. Именно, за это время уличная реклама должна выполнить свою функцию.

Определённое место в «избирательном» маркетинге отводится слухам. Слухи – один из способов неформальной коммуникации в обществе, особая система интерпретации реальных или вымышленных событий. Цель слухов – опорочить соперников, изменить в нужную сторону общественное мнение и даже заставить соперника оправдываться, либо безосновательно поднять авторитет нужного кандидата в среде «избирателей».

В современной российской «избирательной» практике слухи часто используют для недопущения регистрации кандидата-самовыдвиженца или кандидата, выдвинутого группой граждан. Такие кандидаты для регистрации должны собрать определённое количество подписей «избирателей» в свою поддержку, но когда в общество запущен слух, что сбор подписей осуществляют мошенники, население отказывается подписываться за кого бы то ни было – «как бы чего не вышло».

Компромат также является популярным продуктом на российском политическом «рынке», но его роль постепенно снижается в силу уменьшения числа политических центров, принимающих участие в «продвижении товара», а также сосредоточения селективной функции исключительно у правящей элиты. Смысл компромата заключается в побуждении «избирателя» голосовать не «за», а «против». Компромат не оставляет «покупателю» выбор – он вынужден голосовать за того или иного кандидата («избирательное» объединение) не потому, что он лучше других, а потому, что все остальные ещё хуже.

В последнее время достаточно широкое распространение получила технология рейтингов. Рейтинги основаны на попытке психологического воздействия на ту часть «избирателей», которая склонна к конформизму. Конформисты легко поддаются внушению и обычно, поддерживая «сильнейшего», могут сильно повлиять на результаты голосования.

Какой бы совершенной ни была технология продвижения «продукта», она не достигнет поставленной цели, если в стране не будет соответствующего психологического климата, способствующего поддержке определённой силы.

Важно иметь в виду, что при проведении «избирательной» кампании необходимо осуществлять постоянный контроль за её интенсивностью, отношением легитиматоров к кандидату или «избирательному» объединению.

В настоящее время «избирательный» маркетинг в современной России в решающей степени определяется командно-административной системой, включающей централизованное распределение ресурсов; фактическим отсутствием конкуренции между различными политическими акторами, которым предаётся внешняя видимость самостоятельности; развитыми манипуляторными технологиями. Следует согласиться с рядом исследователей, что российские политические акторы уподобляются хозяйствующим субъектам в экономике и пытаются обеспечить максимальный политический капитал. Электоральная аудитория, фактически не связанная с правящими элитами, также пытается получить как можно большее количество дивидендов от своего поведения, причём исключительно в период голосования. Сложившаяся ситуация, в конечном счёте, приводит к накоплению социального напряжения и ещё большему отрыву государства и политических партий от граждан.