Постковидный мир: эксперименты над живыми людьми

Наконец-то, телерадиовещательные компании объявили, что COVID-19Sist отступил. С экранов телевизоров исчезли холодящие кровь репортажи об умерших, жертвенности врачей и всепонимающих больных; в небольших магазинах и крупных торговых центрах прекратили вещание о том, что ношение «масок» является обязательным, так как для многих оно уже стало частью жизни, а те, кто рассматривал их ношение как информационный терроризм – были научены крупными штрафами и тоже надели «маски» - их просто сломали; на улицах также было разрешено свободно дышать свежим воздухом, не задыхаясь выдыхаемым-вдыхаемым углекислым газом и продуктами метаболизма, но большинство граждан, опасаясь беспредела со стороны сотрудников «правохоронительных» органов, по-прежнему, продолжили хождение в намордниках.

Уходящий COVID-19Sist сформировал новую философию свободы, нуллифицировав практически все личные и гражданские права, и существенно ограничив те, которые остались. Психика индивидов после принятия антиковидных мер, совершенно закономерно оказалась травмированной, и каждый чих воспринимался как опасность жизни и здоровью. Страх за свою жизнь и здоровье крепко-накрепко засел в головах индивидов и полностью контролировал их сознание, окончательно превратив граждан в государственных рабов. Красочный мир оказался серым, наигранно-неискренним, двулико-примитивным.

За физиологическим состоянием каждого человека был установлен контроль – во всех общественных местах функционировали электронные градусники, автоматически измерявшие температуру тела человека. Информация о людях с повышенной и пониженной температурой поступала «Большому брату», а «больной» автоматически штрафовался, так как нахождение в общественных местах с температурой тела, отличающейся от нормы более чем на 2 градуса, стало преследуемой по закону.

Собираемые с помощью штрафов деньги, уходили в систему здравохоронения, которая после отступления вируса существенно изменилась. Если ранее врачи боролись непосредственно с заболеванием, то сегодня – стремились его предупредить, выявив потенциального опасного для общества «бессимптомного больного». По странному стечению обстоятельств в разряд таких лиц попадали люди с неоплаченными штрафами. «Социальную нечисть» повсеместно вылавливали полицейские, используя контроллеры, телефоны, сейсмические микрофоны для прослушки, законопослушных соседей и т.д. Полицейским было разрешено проникать в квартиры «бессимптомных больных», взламывая двери их квартир или разбивая окна. Среди полицейских даже стала популярна профессиональная подготовка по профилю «Полицейский-альпинист». «Альпинисты» получали надбавку за риск из средств «вирусоносителя», а разбитые окна в домах, использовались в качестве напоминания гражданам о том, что вирус хоть и отступил, но до сих пор не побеждён.

Задержанных полицейскими «бессимптомных больных» доставляли в медицинские центры и обследовали. У большей части «бессимптомников» действительно выявляли опасные для общества заболевания, но телерадиовещательные компании о числе выявленных больных больше не рассказывали, а лишь демонстрировали ролики с «счастливчиками», которых, кстати, из-за смертельности вируса оказывалось совсем не много. Выжившие были не похожи на себя – были изнеможены лечением, чувствовалось, что в их истощённых телах с бледными лицами жили смерть, безнадёга и беспамятство. Как только «счастливчики» передавались родственникам, государство о них тут же забывало.

Лечение больных представляло собой государственную тайну. Говорить о нём врачам-вирусологам, ставшими высокооплачиваемыми сотрудниками спецслужб, строго-настрого запрещалось; ещё в студенческие годы будущие «вершители человеческих судеб» подписывали контракт о неразглашении государственной тайны с Левиафаном, обязывающий их хранить государственную тайну под угрозой смерти через передозировку вирусным препаратом. Поэтому врачи никогда не рассказывали о том, что происходит за стенами больниц. Для них эта тема стала табуированной, а самим обывателям запрещалось даже думать на эту тему. Так врачебное дело стало престижным, а врачи, ведущие борьбу с невидимой глазу обывателя болезнью, одновременно, стали вызывать и страх, и уважение.

В действительности же, как вы сами уже могли догадаться, лечение представляло собой глобальный экспериментальный проект, ничуть не уступавший экспериментам доктора Йозефа Менгеля, правда опыты были, если так можно выразиться, более совершенными, укладывающимися в новый постулат официальной государственной медицины - «Все болезни от вирусов», который не относился лишь к больным с переломами, хотя их, по общему правилу, также «лечили» антивирусными препаратами.

Травмированное COVID-19Sist общество к происходящему относилось спокойно, с пониманием, ведь вирус только широко распахнув дверь отступил, но не ушёл. Количество преступлений сохранилось на ковидном уровне, так как никто не хотел попадать в руки полицейским и медикам, просто делавшим свою работу. Общество находилось в состоянии подавленности, сломленности частных и коллективной воль, было парализовано страхом.

Ввести общество в состояние полной гражданской безответственности позволили не только антиковидные меры и практически полная ликвидация естественных прав индивидов, но и рассказы представителей многочисленных сект, появившихся в постковидный период. Сектанты рассказывали индивидам о скором чипировании, которое приведёт к полному контролю за ними со стороны государства. Они как бы погружали их в будущее, выводя их из настоящего, не позволяя им бороться с угрожающей им бедой здесь и сейчас. В сети «Интернет» стали популярны фантастические фильмы о техногенном будущем – с чипами и андроидами. И, индивиды, опасаясь чипирования, о котором практически ничего не знали, спокойно проглатывали постулаты «новой вирусологии», ведь о вирусах им было кое-что известно ещё из государственной школы. Да и в последние несколько лет, педагоги, получив через систему грантов миллиарды «зелени», неплохо актуализировали «новую науку», ставшую на уровень с религией.

Поступивших в больницы «бессимптомников» через вакцинацию заражали вирусами, а затем наблюдали за их состоянием, вводя в их организм всё новые и новые вирусы. Эксперименты проводились с разными вирусами, в том числе и полученными искусственным путём, то есть, генномодифицированными. 

Постковидный мир - это глобальный эксперимент по поиску такого видового разнообразия вирусов и их сочетания в организме человека, которое бы дало Homo sapiens вечную жизнь. Его бенефициарами в начале XXI века выступили богатейшие люди планеты, которым не хотелось покидать построенный для себя земной рай, в котором всё принадлежит им, всё, включая, де-юре, равных представителей человеческого рода.

- Мы поздно взялись за этот эксперимент, - заявил на одном из брифингов и сегодня известный финансовый магнат. – Много времени упущено. Хотя, не скрою, решение об этом глобальном эксперименте принималось в муках. Перед нами стояли вопросы нравственности и морали. Ведь с одной стороны, жизнь каждого человека ценна, а с другой, - сословность общества непреодолима, кто-то всегда будет жить дольше и лучше, по утрам есть сливки со свежей клубникой, а кто-то - чёрствых хлеб, запивая технической водопроводной водой. Проку от «неудачников» мало, поэтому и было принято решение, что они должны послужить на благо человечеству. Мы уверены, что в ближайшей перспективе нашим медицинским корпорациям удастся создать препарат на основе живых вирусов, который позволит человеку поддерживать адаптационные возможности и способствовать поддержанию постоянства параметров внутренней среды, нарушаемых в процессе старения. «Неудачники» – хороший биологический материал, способный сохранить жизнь «лучшим из лучшим» более совершенным способом, чем пересадка тканей и органов.

Постковидный мир будет продолжаться до тех пор, пока вирусологами не будут достигнуты стоящие перед ними задачи. Постарайтесь не попадать в руки полицейских и медиков! Будьте хранимы Природой!